Химера-читатель - Память героя

— Тогда о чём вы сожалеете? — прямо спросил юноша. — Вы ведь сожалели о чём-то, я же видел.

— Сожалел о том, что мне не довелось увидеть сегодняшнюю охоту, — кивнул Люпин. — Наверняка это было завораживающее зрелище.

Несколько крупных быстрых хищников против агрессивного, но в то же время грациозного гиппогрифа. Драко представил себе эту картину и мысленно согласился с профессором. Зрелище, конечно, не для женщин и детей, но что-то притягательное в этом образе было.

— К тому же, — продолжил говорить Ремус, — Фенрир никогда не заставит кого-либо из своей стаи делать что-то на самом деле неприятное.

— Ну, это не совсем так, — заметил вожак и пояснил: — Каждый оборотень, участвовавший в охоте, должен съесть сырой кусок от добычи в независимости от того, нравится это ему или нет. Таково моё требование.

— Зачем? — спросил весьма удивлённый Люпин. — Это же…

— Негигиенично, неэтично, вульгарно, да и вообще варварство и дикарство, — с усмешкой подхватил Сивый, а потом уже серьёзно заговорил: — Оборотню будет легче выжить, если он будет уметь питаться в военно-полевых условиях. Уж поверь мне.

Ни преподавателю, ни студенту не хотелось уточнять, откуда у мужчины такая уверенность. Они прекрасно понимали, что за свою жизнь Фенрир наверняка не раз попадал в эти самые «военно-полевые условия». И всё же Ремус не смог удержаться от замечания.

— Однако не думаю, что этот вопрос стоило поднимать при нашем госте.

— Отчего же? — снова усмехнулся вожак. — Если наследник решил обратиться, то он должен знать, что его ожидает впоследствии.

— Обратиться? — профессор с удивлением посмотрел на студента. — Зачем?

— Как я понимаю, — проговорил Сивый, внимательно смотря на старосту, — Драко решил стать оборотнем, чтобы укусить находящегося в коме Поттера и таким образом вернуть его в сознание.

— Именно, — кивнул Малфой и, смотря в глаза Фенриру, спросил: — Вы поможете?

Сивый ответил юноше таким же взглядом и решительно заявил:

— Нет.

Сириуса Блека дома не оказалось. Этого можно было ожидать, так как с него уже официально были сняты обвинения. И всё же зельевар был удивлён, поскольку он считал, что если анимаг не находится возле кровати крестника в Больничном крыле Хогвартса, то обитает в библиотеке, где ищет способ помочь Гарри. И вот теперь профессор выяснил, что его предположения о времяпровождении Блека были ошибочны.

Недоумевая, что за дело анимаг мог поставить выше поисков панацеи для Поттера, преподаватель попробовал выяснить у домового, где находится хозяин дома и как скоро он вернётся. Правда, в ответ маг не услышал ничего вразумительного. Нет, эльф разразился длиннющей тирадой, что глава благородного дома Блеков совсем не бережёт себя, мало спит и почти не ест, принимает лекарства и сидит в библиотеке, чем доставляет кучу тревог и волнений своей матушке, прекраснейшей из хозяек, леди Вальбурге Блек. Но ни слова о местонахождении Сириуса в монологе Кикимера не было.

Выслушав все эти причитания, и про себя отметив, что эльф стал действительно переживать за ранее нелюбимого хозяина, зельедел решил подождать возвращения Блека в библиотеке и попросил эльфа принести туда чай. На самом деле, после того утреннего пробуждения на ковре в обнимку с анимагом Снейпу не очень-то хотелось находиться в этом помещении. Слишком много воспоминаний появлялось в этой комнате у слизеринца. Воспоминаний о тех событиях, о которых маг запретил себе даже думать. Но лицо нужно было держать несмотря ни на что. Так что профессор с самым независимым и невозмутимым видом направился в библиотеку, где и произошла та запретная ночь.

Вот только памяти всё равно, запретны воспоминания или нет. Память подкидывает эпизоды из прошлого в любой момент, вне зависимости от желания самого мага. Вот и сейчас, не успел зельевар как следует устроиться в большом кресле, как перед глазами как вживую предстал сидящий на полу Сириус, выплескивающий огневиски в камин. Вот анимаг о чём-то говорит, пристально глядя на огонь. И дальше, дальше, дальше… Вот изумление в синих глазах, когда он притянул несопротивляющегося мужчину к себе. Вот золотистый отблеск на первом обнажившемся из-под одежды кусочке тела. И едва слышный стон анимага, когда Снейп легонько прихватил зубами его кожу возле ключицы. И руки, запутавшиеся в волосах зельедела, такие нежные, такие ласковые…

— Ваш чай, сэр, — в этот момент в библиотеке появился Кикимер, прервав тем самым поток воспоминаний, буквально захлестнувший профессора.

— Спасибо, — кивнул Снейп, одновременно беря под контроль свою разбушевавшуюся память.

— Кикимер решился принести дорогому гостю молодого хозяина ещё немного печенья, — произнёс домовой, а потом по-стариковски покачал головой и добавил: — Почётный маг так же плохо заботится о себе, как и хозяин Блек.

— Спасибо, — снова произнёс зельедел, слегка удивлённый таким обращением, и, не дожидаясь, когда начнётся очередная извечная проповедь эльфа о Блеке, спросил: — Печенье давно испечено?

Хоть Снейпу за его жизнь и доводилось есть продукты, далёкие от эталона свежести, но всё же употреблять что-то подобное сейчас он не собирался. Вот только домовой, услышав вопрос, принял такой вид, словно зельедел оскорбил всех членов благородного семейства Блек, начиная от основателя и кончая нынче отсутствующим Сириусом.

— Я никогда бы не подал высокому гостю несвежее угощение, — чопорно произнёс Кикимер и исчез, не дожидаясь ответа.

— Он прав, печенье свежее, — раздался вдруг голос, который преподаватель никак не ожидал услышать здесь. — Сириус каждый раз с утра выпекает новую порцию…

— В надежде, что его крестник очнётся и попробует эти кулинарные изыскания, — закончил Снейп мысль, а потом спросил: — Леди Блек, какими судьбами? Ранее, как я помню, вам не было доступа в эту комнату.

— Вы абсолютно правы, лорд Принц, — улыбнулась женщина с появившейся на стене картины, на которую профессор, погруженный в свои размышления, не обратил внимания. — Однако, теперь мы с сыном наладили отношения. Так что у нас появилась некоторая свобода передвижений.

— Мам, ты не видела… — на картине появился ещё один маг, но, увидев сидящего зельедела, быстро исправился: — О, Северус, рад тебя видеть.

Сердце мага пропустило удар. В первый момент ему показалось, что он видит Сириуса. И мысль о том, что анимаг погиб и очутился на портрете, была весьма болезненной. И только присмотревшись, преподаватель понял свою ошибку. Перед ним был младший сын Вальбурги, Регулус, с которым они когда-то учились на одном факультете. Не совсем понимая, что происходит, маг перевёл взгляд на изображение ведьмы.