Ксения Баштовая - Крылья ворона, кровь койота

Странно, но после этого непонятного «взрыва» ему стало легче. Парень еще сам до конца этого не осознавал, но из неприятных ощущений у него пока что оставалась только головная боль. Остальные негативные последствия «попадания в чужой мир» прошли. Перестало бросать то в жар, то в холод, ушло головокружение…

— А я что сделаю, если вы за те пять минут, пока я вас наедине оставила, умудрились Стремнину создать! — раздраженно откликнулась хозяйка квартиры.

— Чего? — покосилась на нее Майя.

В принципе термин «стремнина» ей вполне известен. Не дура, в конце концов! Но здесь ведь нет никаких рек! Или шизофрения решила, что теперь самое время давать старым словам новые значения?

— Стремнина, — вздохнула Имке, — это… Пойдемте на кухню, а? Объяснять долго, а там, глядишь, скорость помедленнее будет.

Выходя из гостиной, хозяйка оглянулась на по-кошачьи вылизывающегося малинового зверя:

— И не смей здесь хулиганить!

Тот ответил ей долгим невозмутимым взглядом.

Солнце уже успело коснуться краешком земли.

Набрав из крана полный стакан розоватой жидкости, Имке отхлебнула из него, покосилась на гостей:

— Кисель будете? Нет? Ну и ладно.

Гости меж тем с нетерпением ждали объяснений. И Адам, например, уже заранее точно знал, что ему услышанное не понравится.

Имке неспешно отхлебнула из стакана, раздумывая, как лучше начать свой рассказ. Ничего умного не придумала и вздохнула:

— Говорю сразу, я при храме никогда не была, девушек туда не пускают, могу не до конца правильно говорить. Точно и подробно сможете все у Дерика узнать. Если в двух словах, существует четыре характеристики реальности: длина, ширина, высота и время. Проходящая волна искажения изменяет их все. Если представить реальность, то есть все четыре направления, как плоскость, то искажение выгнет его. Как будто туда упал шар.

— Эйнштейн, — тихо буркнул Адам. — Массивное тело искажает пространственно-временной континуум.

— Что? — не расслышала Имке. Ответа так и не получила и продолжила свои объяснения: — Островов всего существует несколько тысяч. А время везде течет одинаково. Утро одновременно наступает и на Домовом, и на Запретном, да на любом, какой мы ни возьмем. Когда искажений очень много, образуется впадина. И вот все лишнее время, которое могло бы течь по-разному на разных островах, скатывается туда. Это Заводь.

— Черная дыра, — продолжил комментировать Адам. — Вблизи время течет медленнее, чем вдали.

Но девушка уже не обратила на это никакого внимания и продолжала рассказ:

— За счет того, что в Заводь стекает все «лишнее» время, его там скапливается очень много. Тот, кто находится снаружи от Заводи, проживет, например, одну секунду, а тот, кто внутри, — десять. То есть для находящегося снаружи тот, кто сидит внутри, будет двигаться очень-очень быстро. Так что невозможно это даже уловить.

Странно, но на этот раз Адам ничего не сказал. А может, у него просто не было слов?

— Стремнина — наоборот. Когда искажений случается очень мало, мир застревает в стабильностях, они начинают как бы… выпирать. Лишнее время скатывается с них, как с горки. В результате тот, кто находится в Стремнине, видит, что реальность вокруг изменяется очень быстро. Ну вы и сами это видите, — кивнула Имке в сторону окна, за которым медленно начинали сгущаться сумерки.

— И… долго она продержится? — осторожно уточнила Майя, осознав, что в принципе это тоже вполне может укладываться во внутреннюю логику шизофрении.

— Пару дней, — пожала плечами хозяйка. — Потом волны искажений подмоют горку, она рухнет, и течение времени придет в норму. Хотя, может, эта и быстрее рассосется — видите, солнце медленней двигаться начало, наверное, горка стала стачиваться… Думаю, мою и Дерикову спальню Стремнина не затронет — планировка не та.

Адам наконец понял, что ему не нравится во всей этой истории.

— Тебе сколько лет? — поинтересовался он у Имке.

— Шестнадцать, а что?

— И что, у вас все шестнадцатилетние девчонки разбираются в теории относительности? — Адам решил не уточнять, что местная разновидность теории по сравнению с привычной была явно с противоположным знаком.

Имке, честно говоря, не поняла, о какой именно теории идет речь, а потому просто пожала плечами:

— Так это же очевидно. — Она, похоже, даже не обиделась. — Вода мокрая, огонь горячий, нестабильности влияют на течение времени. Дерик, кстати, скоро со службы вернется.

И, к слову о птичках, учитывая «немного нервное» отношение вышеупомянутого Дерика к ворону, это действительно была проблема…

Хельдер почти не запомнил, как он добирался до дома. Выстоять вторую службу подряд оказалось для него настоящей пыткой. И если, попав в храм с утра, парень чувствовал себя благодаря внезапной встрече с Первым более-менее нормально, то к вечеру, выбравшись на площадь перед храмом, он думал только об одном — как бы доползти до постели.

Пришлось идти пешком, состояние было совсем не то, чтобы пытаться воспользоваться искажениями. Особенно если учесть, к каким последствиям привела утренняя попытка, пусть даже и нечаянная.

Парень медленно брел по улицам, не обращая внимания на струящиеся по домам искажения. Шаг, второй… Дойдет или свалится в обморок? Нет, что ни говори, а меняться с Нориа было идиотской идеей. Конечно, она окупится уже в ближайшее время, но до этого времени еще надо дожить.

Вот наконец и нужный дом. Квартира по какому-то закону подлости решила под вечер переползти на девятый этаж, и бедному Крапчатому не оставалось ничего, кроме как поковылять вверх по лестнице.

Вот и знакомая дверь с табличкой с изображением свернувшегося в калачик лиса — пожалуй, один из немногих стабильных предметов в этой части города. Крапчатый протянул руку к дверному звонку, но нажать не успел…

— Ой, какие гости! — радостно протянул смутно знакомый голос.

Хельдер ошарашенно замотал головой. Когда парень наконец проморгался, выяснилось, что он стоит в уже знакомой комнатке, перегороженной решеткой, из-за которой ехидно скалился, обвив хвостом лапы, тощий койот.

— Что… Как… Это сон?! Я ведь ушел отсюда!

— Какая прелесть! — восхитился его собеседник. — Он ушел! И часто у тебя осознанные сновидения?

— Э…

— В первый визит ты был поразговорчивее.

Хельдер потрясенно огляделся по сторонам. Последнее, что он помнил, — это как шел домой. Шел. Но вот дошел ли? И если нет, то как оказался здесь?!

— В первый визит я примерно понимал, как я тут очутился. Да и то не сразу.

— Смутно понимал, — уточнил койот.