Виталий Останин - Остерия «Старый конь»

— Я знаю, — откликнулся Мерино. — А он не знает. А значит, будет бежать изо всех сил, стараясь успеть. А ты, Горота, заканчивал бы меня Праведником звать. Мальчишка же за тебя страдает.

— Слушай, ты мне один раз сказал, я все понял. И больше ни-ни! — Горота поднял обе руки вверх в успокаивающем жесте. — Не моя вина, что тебя так половина поместья кличет!

— Не твоя, — вздохнул Мерино.

После прошлогодней гибели Джула он в этом вопросе просто на воду дул. Глупая случайность. Нелепая. Не назови его тогда Джул по прозвищу, засада бы так и не поняла, что трое путников в придорожной остерии и есть те, кого они ждут. И они бы просто проехали мимо. И их товарищ был бы жив.

Горота заметил тень печали, пробежавшую по лицу друга, и поторопился сменить тему.

— Но мальчишка то — молодец! Ритм держит, как учили!

— Согласен, молодец! — охотно переключился Мерино. — И с фехтованием у него все в порядке, технику осваивает.

Беседующие мужчины не заметили приближения третьего. Впрочем, так всегда бывало. Бельк не подкрадывался, не таился. Он так ходил, и это было для него столь же естественно, как и дышать.

— Треплемся? — осведомился он. Привычные к внезапному появлению друзья не обернулись и не вздрогнули.

— Не треплемся, а обсуждаем воспитанника! — наставительно произнес Мерино.

— Чего его обсуждать? Бенито хорош. И ты его своим воспитанием вряд ли испортишь.

Мерино и Горота как по команде повернулись к Бельку. На лицах у них застыло выражение крайнего изумления, переходящего в шок.

— Я не ослышался, Мерино? — трагическим шепотом осведомился Горота.

— Тогда, выходит, и я ослышался! — таким же голосом ответил ему тот.

— Но это же!..

— Да, друг мой, да! Это именно так!

— Я не верю!

— И тем не менее — факт, подтвержденный двумя свидетелями!

— Единый спаси нас! Это переворачивает все наши знания о мире!

Бельк с невозмутимым лицом переводил взгляд с одного товарища на другого. И никак не комментировал их словесное недержание, ожидая финала. Который не заставил себя ждать.

— Гарота, я думаю мы все должны запомнить этот день…

— …полностью согласен! Я уже записываю — второго марта 772 года от пришествия пророков…

— …когда Бельк отпустил шутку!

Бельк вяло хлопнул одной ладонью о другую:

— Фигляры! — И, утратив интерес к собеседникам, повернулся в сторону бегущего обратно Бенедикта да Гора, единственного сына шефа Тайной Стражи, воспитателями которого волей судеб они стали. Дождавшись, когда тот, запыхавшийся, добежал до Мерино с его песочными часами, Бельк сообщил:

— Твой отец приезжает, Бенито. Через час будет здесь.

Мальчишка, скривившийся при виде стеклянной колбы, в которой уже давно закончился песок, услышав известие, вскинулся.

— Правда?!

Столько в его голосе было надежды и радости, что Мерино в очередной раз пожалел паренька. Мало того, что рос он без матери, умершей очень рано, так еще и отец полностью посвятил себя служению своему сюзерену: сперва герцогу, а затем императору Патрику. Сын с отцом виделся вот так — редко и недолго, но Бенедикт, судя по всему, его все равно любил и очень скучал.

— Правда, — так же ровно, как и всегда ответил Бельк. — Вестовой только что прибыл, сказал, что баронский отряд на час опередил.

Бенедикт бросил на Мерино умоляющий взгляд: я, дескать, понимаю, что у нас еще занятия, но можно сегодня их не будет? Мерино выдержал этот взгляд, не дрогнув лицом, и, с деланной неохотой, кивнул:

— Ступай, переоденься. Да ополоснись, а то грязный как не пойми кто! Еще решит господин барон, что мы тебя тут в черном теле держим.

— Спасибо, Праведник! — прокричал баронет, уже несясь сломя голову в сторону двухэтажного особняка — откуда только силы взялись.

Мерино недовольно сморщился — ну вот что с ним делать? И, обернувшись к друзьям, увидел, что и они довольно скалятся.

— Да ну вас всех! — проворчал Мерино и неторопливо побрел к дому.

Значительную часть времени усадьба Капо жило сонно и неторопливо, больше походя на небольшую деревеньку, чем на родовое дворянское гнездо. Но в редкие приезды владельца оно становилось шумной, как какое-нибудь столичное дворянское имение. Нехватку слуг, которых в обычное время в Капо жило пять человек, компенсировали временным наймом в соседних, барону же принадлежавших деревнях. Крестьяне, конечно, для такого подходили слабо, но да Гора, к счастью, был совершенно не привередлив. Так что, встреча барона прошла довольно буднично. Отряд в полтора десятка всадников въехала во двор усадьбы, тут же заметались слуги, уводя лошадей барона и свиты в конюшни, да размещая приехавших.

Баронет, с трудом сдерживаясь от желания бросится к отцу и обнять его, старался держаться подобающе благородному человеку: то есть стоял чуть поодаль от суеты и в нетерпении переминался с ноги на ногу. Когда барон покряхтывая спустился на землю, он сделал три быстрых шага вперед, поклонился и чуть дрожащим от волнения голосом проговорил:

— Добро пожаловать, отец!

И тут же был сграбастан в объятия.

Как выяснилось чуть позже, буквально после обеда, которому бы больше подошло определение «перекус», барон был в своем поместье проездом, направляясь в Сольфик Хун, чтобы принять дела коменданта города. Об этом он поведал, когда Бенедикт, Мерино, Бельк, Горота, ну и сам барон, собрались во флигеле, называемом библиотекой — видимо из-за наличия двух стеллажей с книгами, нескольких стульев и кресел. Когда все расселись, а слуги расставили бокалы с вином и водой, старший да Гора принялся рассказывать новости.

В столице, по его определению, творился форменный бардак, «а я в этом понимаю, все-таки человек военный». Дело о Гильдии воров развития не получило, несмотря на неопровержимые доказательства причастности карфенакского дворянства к ее организации. Видимо, святоши смогли отбрехаться, а это они умеют делать лучше всех. Может сам император решил не раскачивать лодку, когда страну сотрясают то волнения, а то и вовсе — мятежи отдельных провинций — результат его реформ централизации власти. Вновь подняли голову лавочники Лиги и требуют разрешить им церковную реформу — старый канон их чем-то не устраивает, арендальский ланд-граф Арон Фурко отрыто заявил о том, что во всем поддерживает мнение Карфенака на Магистерии, табранский герцог Роберт Черная Кошка также собирается примкнуть к этому союзу. Сама по себе Гильдия воров притихла, но, как показывают последние события, вполне жива и здравствует.

— А Патрик, демоны его раздери, решил поиграть в просвещенного монарха! — Барон стукнул по столу уже пустым кубком. — Решил, что лавочники за прошлогодние дела получили достаточно и простил этих изменников! Простил, Мерино! У всех, кто поддерживает нашего императора против этих дворцовых интриганов, ум за разум зашел! Сколько ему говорили: милосердие к поверженному противнику хорошо только в б а рдовых песнях. В жизни, а особенно в политике, если враг упал, его добивают! Иначе получают кинжал в спину!