Ирина Котова - Королевская кровь-4

Она замолчала — голос все-таки дрогнул. Молчали и солдаты, молчали жители, глядя на скорбно изогнувшиеся губы молодой королевы и вспоминая давние страшные события, и тишина становилась звенящей, оглушающей.

— Я хочу, чтобы вы знали, — начала Василина тихо, но голос ее креп с каждым словом, — семья Рудлог не забыла вашей преданности! Именно здесь, на Севере, мы нашли приют и защиту тогда, когда нам они были необходимы. Ни один человек из нашего окружения не выдал нас! Именно здесь я встретила своего супруга, достойного сына этой прекрасной земли и вашего сослуживца, — камеры выхватили стоящего рядом с ней барона Байдека, — здесь родились мои дети. Север занял прочное место в моем сердце, и, несмотря на то, что я приняла корону и вернулась в дом моей семьи, эта земля воистину стала моим вторым домом!

Люди слушали внимательно, и ей с трибуны уже казалось, что она четко видит их — кивающих, ловящих каждое ее слово, и ей было радостно от этого и немного страшно.

— И вот вам мое слово, — торжественно провозгласила королева в завершение, — сегодня все части Севера получат на свои знамена специально учрежденный Орден Верности и звание «королевская». И в знак памяти и признательности от семьи Рудлог наследник короны в каждом поколении будет проходить службу в одной из частей Севера! Поздравляю вас! И спасибо!

Она говорила вдохновенно, от души, отступая от написанной и выученной речи, разрумянилась — и была необыкновенно хороша, и не столько слушали ее, сколько смотрели на экраны, на ее блестящие глаза, светлые локоны и розовые от мороза щеки. Была ли она величественной? Возможно. Но совершенно точно она была близкой и понятной. Перед ней не трепетали, но ею любовались, в нее влюблялись и готовы были сейчас пойти на край света — если вдруг ее величеству захочется отдать такой приказ.

Королева отступила от микрофона — тут же снова зазвучали барабаны, и части гулко замаршировали на месте, разворачиваясь — и под грянувший оркестр пошли мимо трибуны одна за другой, на ходу приветствуя свою королеву. Василина подняла руку, улыбалась, рядом с невозмутимым лицом стоял муж, от бесконечных «Долгие лета, ваше величество», перекатывающихся от одной марширующей части к другой, заболели виски — а она все махала, улыбалась и кивала, пока последний грохочущий подошвами прямоугольник не прошел мимо и не ушел по главной улице с площади, и не затих оркестр.

Тогда-то она и почувствовала, что спина у нее вся мокрая, и что планируемый обед будет очень кстати — желудок сводило от голода, будто нервы сожрали все, что оставалось там с полудня.

— Опять переодеваться, — со вздохом сказала она мужу, когда Мариан подал ей руку, чтобы проводить с трибуны. — Как я?

— Великолепно, — серьезно ответил он. — Я женат на великой женщине.

— Которая, — ответила она так же серьезно, — озвереет, если что-то не съест. Как самая простая и невеликая.

На следующее утро, в воскресенье, когда королевская семья с сопровождающими уже собралась выезжать в одну из выбранных для посещения частей, Василине позвонил отец. И рассказал о том, что он увидел и услышал в Орешнике. Пока он говорил, лицо королевы темнело — накануне, при посещении больниц, к ней подходили люди, благодарили за быструю помощь в восстановлении домов и лечении, а она любезно отвечала «Рада, что все налаживается. Спасибо, что поделились». И на таком контрасте звучало то, что говорил Святослав Федорович, что она совершенно расстроилась. И разозлилась.

Машины были уже готовы — по-хорошему, можно было бы перейти телепортом, так как часть находилась к югу от Лесовины, а искажались порталы только в горах — но лицезрение гражданами вереницы машин было неотъемлемой частью визита. И барон Байдек, усевшийся рядом с супругой в автомобиль, молча слушал, как звонит она премьеру Минкену, обрисовывает ситуацию и просит организовать объективный мониторинг работы комитета по устранению последствий чрезвычайных ситуаций. Пока по Иоаннесбуржской области, а в течение двух недель — по всем пострадавшим регионам.

— И, конечно, — добавила она, морщась от странных завывающих звуков из динамика, — я очень рассчитываю, что ответственные лица не будут знать о проверке, Ярослав Михайлович. Отчет по области должен быть у меня так срочно, как возможно.

— Обязательно, ваше величество, — по громкой связи невозмутимо ответил премьер, — я отдам все распоряжения. Виновные понесут наказание, я и сам готов…

Где-то на фоне раздался мужской одобрительный гомон, восклицания «Нет, ну как он, мать ее, вытянул! Килограмм шестнадцать, не меньше…» и сочный восхищенный мат.

— Извините, ваше величество, — попросил премьер, и, видимо, прикрыл рукой трубку — звуки и голоса стали глуше.

Королева выразительно помолчала, Байдек улыбнулся и одними губами пояснил «Зимняя рыбалка». А выл в динамиках, по всей видимости, ветер.

— Полно, Ярослав Михайлович, — сказала она уже мягче, хоть и не переставая хмуриться, — уверена, что вы все, что должны были, сделали. Остальное узнаем по результатам аудита. Отдыхайте. До свидания.

— Вы можете беспокоить меня в любое время дня и ночи, моя госпожа, — любезно откликнулся Минкен, — и я поддерживаю ваше возмущение. Благодарю, что не стали рубить с плеча, а решили разобраться. Отдаю вам должное.

Он попрощался, и Василина отключила громкую связь.

— Вот старый лис, — с досадой пожаловалась королева мужу, — и похвалил, и нравоучение высказал.

— Он предан тебе, — сказал Мариан и подсунул большую руку ей за спину — она расслабленно улеглась мужу на плечо, прижалась. Машина гудела, за окном мелькали дома Лесовины, водитель за стеклом был невозмутим. — Это самое главное. А что учит — так сама знаешь, это только на пользу.

Ангелина

Здание, выбранное для дипслужбы, было теплым, одноэтажным и просторным. И, что важно, позади располагался небольшой пустырь, который сейчас оперативно расчищали от камней нанятые местные жители. На пустыре будет посадочная площадка для драконов, тут же разместят маленький домик с одеждой для них.

Ани обошла свою вотчину, слыша веселую перекличку работников со двора и чувствуя странный восторг. Вот это крыло они отдадут драконам — тут же, напротив, находятся несколько домов, чьи хозяева с радостью согласились предоставить вторые этажи (за отличную плату) в пользование ведомства. Значит, можно будет размещать гостей с комфортом. Сотрудники уже договорились с маленькими ресторанчиками о поставке обедов и ужинов, местные ателье спешно шили шторы для дипслужбы, плотники ремонтировали двери и полы.

Городок оживал в предчувствии новых перемен — да и вообще в Теранови было как-то многолюдно. Жители Рудлога и других государств, прослышав, что в горный город наведываются драконы, устремились сюда, и от туристов было не протолкнуться, несмотря на собачий холод. Спрос уже родил предложение — на улицах и в магазинах торговали теплыми химами и длинными меховыми дохами, рестораны ломились от посетителей, отдающих дань киселю и колобкам, а мэр Трайтис, немного оглушенный внезапной известностью городка, все же быстро сориентировался и запустил туристическую службу, которая теперь принимала сотни звонков каждый день и бронировала места в переоборудованных под мини-гостиницы домах добрых жителей. Мешок драконьего золота, подаренный на свадьбу, был заперт в сейфе, и планы на него были грандиозные — не только школу отремонтировать и стадион достроить, но и гостиницу заложить, а если так дело пойдет — то целый гостиничный комплекс с лыжными спусками и катками, да курорт у горячих источников в горах.