Ирина Котова - Королевская кровь-4

Она улыбнулась неуверенно, вдруг скривила губы и шмыгнула носом.

— Только не плачьте, выше высочество! — с тревогой попросила статс-дама Сенина. Она, оказывается, тоже была здесь, но я ее просто не заметила. — Весь мир ждет вашей свадьбы, негоже идти на нее с красными глазами. Будут потом говорить, что вы ее не желали.

— Не буду, — заверила ее Полина. — Я жду больше целого мира, поверьте.

Марья Васильевна улыбнулась с гордостью, как будто рассматривала картину, вышедшую из-под ее руки — и покинула комнату.

— Страшная женщина, — тихо поделилась Полинка, — мне кажется, что если, не дай боги, я упаду там в обморок, она потащит меня на себе.

Я хихикнула — и это мгновенно разрядило обстановку. Мы полезли обниматься, осторожно, чтобы не испачкать друг друга помадой, хвалить друг друга, приободрять. Я только что поняла — в наш дом она ведь больше не вернется. Будет приезжать, гостить, возможно, сбегать к нам выпить чаю и поболтать, но жить она навсегда уходит в другое место. В другую семью.

Слезы опять зацарапали изнутри, и как назло, закурить было нельзя — не в покоях же Полины. Да и берманы очень чувствительны к запахам. Придется потерпеть.

— Как ты себя чувствуешь? — задала я банальнейший из вопросов. Пол, придерживая юбки руками, прошла в сторону туфель, надела их, став еще выше и величественнее. Она ярким пятном отражалась в окне — там уже наступал зимний сумрак.

— Да как сказать, Мариш, — проговорила она, поглядывая на себя в зеркало. — Одновременно охота и смеяться и плакать. Вот тут, — сестренка показала на живот, — и от макушки до пяток будто дрожит струна. Жутко мне так, что руки леденеют, и в то же время я самая счастливая на свете. И на затылке волосы дыбом, и слезы постоянно пытаются пробиться. Вроде и страшно, и весело, и уже по вам скучаю, и хочется поскорее к Демьяну. И еще это предсказание…

— Какое предсказание? — насторожилась я.

Пол махнула рукой.

— Да… заглянули с Демьяном к шаману на ярмарке в Бермонте, так он всякой страшной дряни наговорил. Как вспомню — трясти начинает.

— Не верь, — твердо приказала я. — Не думай о плохом. Все будет хорошо. У вас с Демьяном просто не может быть плохо.

Полинка с отчаянием посмотрела на меня и зябко передернула плечами.

— Выпей успокоительного, — предложила практичная Алинка.

Сестра дйббеб упрямо фыркнула, как лошадка, и даже ногой притопнула.

— Чтобы отупеть и ничего не запомнить? Ну уж нет, я хочу ощутить этот день полностью. Я столько его ждала!

Да уж, настроение у нее правда менялось со скоростью метеора.

Снова открылись двери — зашла Ангелина. Молча осмотрела сестру, подошла и обняла ее.

— Ты счастлива? — спросила она, испытующе глядя на Полину.

— Да, — заверила ее Пол. — Очень.

Ани еще посмотрела на нее, улыбнулась и расслабилась.

— Тогда в добрый путь, Полюш. И помни — что бы ни было, ты можешь обратиться ко мне. Я всегда помогу.

Пол снова скривила губы и я, спохватившись, сунула ей под нос красную розу из стоявшего тут же букета. Чтобы отвлеклась.

— Спасибо, — пробормотала она, отталкивая цветок. — Может, успокоительное не такая плохая идея?

Заглянула Василина, улыбнулась. Она, в отличие от нас, Полинку уже видела.

— Пятнадцать минут, Пол.

— Мамочки! — простонала Полина с ужасом и сжала в кулаках тонкий шифон юбки.

— А полог? — воскликнула внимательная Василина. — Поля, почему не прикрепили полог? Где стилист?

Началась суматоха. Забежала парикмахер, начала крепить на волосах Полинки золотистую накидку — спереди она спускалась до губ, сзади ложилась мягким полукругом на пол. Полог словно отрезал сестричку от нас и от прошлой жизни.

— Отсюда все выглядит совсем сказочным, — сообщила она с нервным смешком. — Вы такие солнечные.

«Пусть у тебя вся жизнь будет сказочной, сестричка».

Я опустила глаза — Полинка все еще мяла платье — протянула руку и сжала ее пальцы. Холодные и влажные. И она вздохнула и крепко схватилась за меня.

У нас на головах тоже были накидки, только короткие и не такие плотные. Мудрые берманы еще в древности придумали на свадьбах закрывать незамужним девицам лица и волосы, оставляя видимыми только губы, чтобы жених вдруг не соблазнился какой-нибудь красоткой и не бросил невесту. Мы все ворчали по этому поводу, кроме Алины. «Зато я смогу присутствовать на всей церемонии и не прятаться от журналистов», — сказала она.

— Пора, Полина, — Василина посмотрела на часы. — Пойдем.

— Ты такая спокойная, — с легким упреком пожаловалась Полинка. — Я же с ума схожу.

— Я просто считаю, что все предопределено, милая, — объяснила Васюша, сочувственно улыбаясь. — У каждой из нас свое предназначение. Если этот мужчина твой, то смысл сходить с ума? Все равно ты уйдешь к нему. Хотя я тебя понимаю, я свою свадьбу едва помню, — тут она замолчала и немного покраснела. — Посмотри — мы не могли быть с Марианом, но все-таки мы вместе. Хотя все было против — и наше положение, и расстояние, и… мама.

— Как бы я хотела, чтобы она была здесь, — тихо сказала невеста.

Мы вдруг все застыли, объединенные общей историей и воспоминаниями — и как-то одновременно собрались в кружок, прижались друг к другу. Таким я и запомнила этот день — наш сестринский круг, теплый и крепкий, отражающийся в большом зеркале, яркие огни светильников, тонкая тревога, шум голосов за дверью и мы — одна любовь на шестерых, одно сердце, одно счастье.

— Мои леди, — прозвучал от двери осторожный голос Сениной. — Простите меня, но время…

— Конечно, Марья Васильевна, — ответила Василина благодарно. — Идем.

В Зале Телепорта было людно — и шуршащий многоголосый шепот стих при нашем появлении. Роскошные дамы, элегантные кавалеры. У входа нас встречал Мариан — он подал руку Василине, улыбнулся Полинке. Я скользнула взглядом по Стрелковскому, стоявшему рядом с Тандаджи, и увидела Мартина, который официально должен был сопровождать меня. Маг, элегантный, непривычно серьезный, поклонился мне, подмигнул, и я едва удержалась, чтобы не рассмеяться.

— Есть что-то в этих накидках, — сказал он задумчиво и тихо, рассматривая меня. — Очень хочется снять и посмотреть, что же там, под ней, — блакориец перевел куда-то взгляд и продолжил, — не оборачивайся.

Я, конечно, обернулась — и столкнулась взглядами с Люком, как раз поднимавшим глаза после того, как он поцеловал пальцы Ани. Воздух задрожал, задрожала и я, и время застыло оглушительной тишиной, пульсируя в венах жаром, растекаясь деталями — его губы, его темные зрачки, прядь волос на лбу, пальцы, сжимающие руку Ангелины.

Как он смеет прикасаться к кому-то еще?

«Успокойся!»

«Как он смеет!»

— Успокойся, — эхом шепнул мне Март, вежливо кивая Люку, — и я отмерла, отвернулась, усилием воли подавляя тяжелую темную волну, поднявшую во мне такое, о чем я и не подозревала. Огляделась ошалело. То ли прошло всего пара секунд, то ли просто никто не обратил внимания, сосредоточившись на невесте.