Последний Лист - Война Ангелов. Наследник (СИ)

Дело Иторской трагедии, в которой за глаза обвиняют и ее саму. Появиться лично нельзя, но и не направить представителей от республик — официально признать вину. Что ж, Игорь Геннадьевич, хотели погоняться за Венкс — попробуйте оспорить это право у других. А в помощь вам Гаррет Сим, чтобы выиграть спор никак не получилось.

— Направьте министра обороны и советника по вопросам международного взаимодействия. После встречи необходимо отчитаться лично мне, — секретарь кивнул и отправился заниматься обедом.

Заниматься прошениями в оставшиеся полчаса не хотелось совершенно. Женщина встала и выключила карту. Огни планет медленно гасли от краев к центру, и тревожный свет Терры горел дольше других.

Пахло медикаментами, слабо и ненавязчиво. В больницах обычно запах сильнее, по крайней мере, так было, когда Ева навещала там свою бабушку. Конечно, многое могло измениться, но в голове крутилась отчетливая мысль, что она не в больнице, и даже вообще не на Земле. Пытаясь вспомнить, отчего вдруг такие выводы, девушка проснулась окончательно, хотя и не спешила открывать глаза. Это не первое пробуждением здесь. Рука медленно потянулась к щеке: бинты исчезли, капельницы и прочие странные приборы тоже, сама щека оказалась гладкой, ставя в тупик — зачем же тогда понадобились бинты? Не для красоты же! Она еще раз провела по щеке и, ничего не обнаружив, решила открыть глаза. В этот раз комната плыла меньше, можно списать на слабость после долгой болезни.

Ева не помнила эту комнату (или все-таки палату?): реанимационная кровать, на которой она лежала, в духе американских сериалов про врачей, операционный стол у стены, наверняка стерильно чистый. Взгляд на потолок — ламп не было, странно. Может они не на потолке крепятся? Девушка огляделась: рабочий стол со странной панелью, пара стульев рядом, прозрачный шкаф во всю стену в противоположной стороне, в шкафу множество отделов с непонятными скляночками, баночками и прочей медицинской утварью, кажется, даже запасы крови для переливания. Кровь… Откуда-то нахлынули пугающие воспоминания о том, как что-то холодное касается спины, острая боль, рука прижимает рану. И кровь… Кровь на руке, кровь на одежде, кровь на полу… и сама она на полу… Видение было таким ярким, таким настоящим, что даже тошнота к горлу подступила. Нужно было успокоиться, и девушка принялась отсчитывать глубокие вдохи-выдохи. Вроде бы помогло, и она решила встать и посмотреть, что там снаружи этого белого и стерильного. Не самая лучшая идея — мир зашатался, ноги подкосились, но упасть ей не дали. Кто-то подхватил ее, поднял на руки и уложил обратно на кровать. Щелчок, и та часть, на которой лежала подушка, приподнялась, приводя пациентку в полусидящее положение. Спасителем оказался парень лет 20, темноволосый и темноглазый, вроде бы симпатичный (хотя кто его разберет: красивый или нет, когда тебя так штормит). На незнакомце одета черная майка и черные штаны, брюками это нечто с множеством карманов и наворотов назвать было никак нельзя.

Он что-то спрашивал, медленно и четко проговаривая слова. Язык Еве был незнаком, поэтому она лишь отрицательно качала головой, давая понять, что не понимает. Парень снова задал свой вопрос, в ответ очередное качание головой. Он нахмурился и внимательно посмотрел на нее, тогда до Евы начало доходить, что он хочет, чтобы она что-нибудь сказала.

— Я не понимаю, — от недавних воспоминаний в горле стоял ком, пришлось прокашляться и повторить уже громче, — Я вас не понимаю. Совсем.

— Русский? — кажется, его это удивило, — Ты говоришь только на этом языке?

— Ну, еще английский и немецкий, — девушка задумалась для чего ему другие языки, когда он говорит на этом, но продолжила перечислять, — ну и самую малость японский. Совсем чуть-чуть.

Парень подвинул к себе один из стульев, видимо, разговор намечался долгим. Последнее было скорее плюсом, в одиночестве в этой комнате можно было сойти с ума. Дизайнера на кол!

— А родной какой? — он спрашивал все так же медленно, проговаривая слова, почти без акцента, говорил сам. Ева не знала, почему тот факт, что незнакомец знает русский, ее не удивил, а то, что он говорит сам, а не с помощью устройства-переводчика, она обособила. Вспоминать было страшно, хотя бы из-за угрозы повторного приступа. Кровь на руках, кровь на полу…

— Так какой?

— Что? А, язык. Русский, — он нисколько не изменился в лице, все та же доброжелательная внимательность, но Ева готова была отдать руку на отсечение на то, что ему этот факт не понравился, — Это плохо? — отчего-то к глазам подступили слезы, и страх, который она так старательно прятала, сжал горло.

— Нет-нет, — поспешил заверить ее незнакомец, — это не плохо. Тван! — обернулся к стене (а была ли там дверь?!) и позвал еще раз, — Тван! — и что-то добавил на своем непонятном языке.

Тван — странное имя, если это имя. И лечебница у них странная. И врачи! Если это вообще врач. Ева попробовала приподняться, чтобы посмотреть на того, кто зашел в комнату, но голова снова закружилась. Оставалось облокотиться на спасительную подушку и ждать, когда человек в черном наговорится с неким Тваном. От непонимания чужой речи почему-то стало обидно, в принципе на слезы сейчас пробивала любая ерунда. Наконец, двое наговорились, и к кровати с другой стороны, благо та стояла почти в центре комнаты, подошел второй человек. Доктора он напоминал мало, но одет явно в какую-то форму, так что вполне мог оказаться военным врачом. На вид Твану было около 40 лет, располагающая к себе внешность, и в тоже время стеклянные неживые глаза. Такое несоответствие заставило девушку невольно отстранится в сторону человека в черном. Тван же, не обращая на такую реакцию никакого внимания, бесцеремонно взял ее руку в свою и свободной рукой нащупал пульс. Его руки были холодными, нет, не просто холодными — неживыми. Да и сам он был каким-то неживым.

— Успокойся, Тван не причинит тебе вреда, — парень мягко отстранил ее свободную руку, которой она пыталась оттолкнуть от себя псевдо доктора, — Ему нужно лишь провести небольшой осмотр, — значит не псевдо?

— Руки, — девушка нервно сглотнула, — они холодные.

— Конечно, холодные, он же андроид. Можно настроить, чтобы температура была как у человека. Тван, отрегулируй потом.

— Не надо! — зачем она закричала? — я… я не хотела… — андроид отпустил ее руку и направился к стеклянному шкафу, наверное, искал какие-то лекарства, врач все-таки.

Человек в черном успокаивающе погладил ее по плечу.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Ева.

— Ева? — одобряющая улыбка, так улыбаются детям или умильным зверюшкам, — Хорошее имя. А сколько тебе лет?