Татьяна Зингер - Чтица Слов

Иттан оберегал Таю и потому был особо уязвив. Притянул застывшую — хотя бы не мешалась — девушку, которую чуть не задела стрела.

Поворот. Скачок. Прыжок. Топор скрестился с лезвием меча, высекая искры.

Завеса тянула к себе.

Спрячься во мне, приди, стань моим. Бейся ради меня. Уничтожай.

И твари — Иттан догадывался нутром — тоже слышали этот зов.

Тьма в ней ширилась, протянула туманные пальцы.

Локк вскрикнул от боли.

Будь со мной, и я отпущу их — убеждала завеса сладострастно.

— Заткнись! — выкрикнул Иттан в пустоту.

В ту же секунду получил под дых эфесом. Не острием, но тоже мало приятного. Согнулся пополам. Задохнулся болью.

Он не понял, откуда взялся визг и что за тень мелькнула справа. Она кинулась на тварь, вцепилась всеми конечностями в неё, завизжала дурниной.

Тая!

Ещё чуть-чуть, и её разорвут на части.

Нет, не разорвут — утащат.

Тварь, перекинув брыкающуюся девчонку через плечо как мешок — коса, точно маятник, качалась из стороны в сторону, — направилась к завесе. Тая верещала и отбивалась. Кулачки сучили по кольчужной коже.

До завесы пять метров, три, два. Несколько шагов.

Если она окажется там, то не сможет найти выход. Или лишится рассудка. Навсегда свихнется, а вместе с ней свихнется и Иттан, потерявший смысл существования. Сердце на миг остановилось. Только на миг, потому что потом забилось быстрее, чаще.

Иттан прорывался, круша налево и направо. Меч резал, рубил, бил без разбора. Вонючая кровь заляпала драгоценную соль, лицо, волосы. Перед глазами всё алело.

В последний миг Иттан схватился за холодную ручку, выдернул девушку из бездны завесы.

И рухнул внутрь той, подпихнутый чьей-то когтистой лапой.

Тая.

Никогда ещё Тая не была столь мала и незначительна как в тот бесконечный час, когда сидела, притянув колени к груди, всматриваясь в подергивающуюся бездну завесы. Кругом воняло трупной сладостью от вспоротых внутренностей подводников. Берег был пуст. Локк умер, прижимая свой меч словно ребенка. А молчун выжил; играючи убил оставшихся тварей и, посоветовав Тае не задерживаться, ушел. Нет, не так. Вначале набрал в личный мешочек драгоценной соли, а уже потом ушел.

Но Тая не сдвинулась с места. Песчинка в море смерти и одиночества. Ни на что негодная. Бесполезная. Незначительная. Шагнуть вслед за Иттаном — значит раствориться в черноте. Остаться тут — и быть уничтоженной подводниками. Уйти — признать потерю.

Почему он кинулся за ней? Ну зачем?.. Чтобы Тая существовала с непосильным грузом воспоминаний? Она вздрагивала, когда в кронах заплетался ветер, и краснеющие листья облетали с деревьев. Зажимала уши руками. Боялась.

Ненавидела себя — за то, что не смогла уберечь Иттана от беды.

Ненавидела его — за то, каким необходимым он стал. Как воздух. Даже нужнее.

А секунды пересыпались в минуты, и вскоре холодное солнце высветило берег реки рыжим. Молочная пелена покрывала воду. Тая комкала в руке сырой песок.

И не сразу очухалась, когда из завесы вывалился светловолосый человек. Он, рухнув на живот, долго не мог надышаться.

— Живой! — Тая бросилась к Иттану.

Мужчина поднялся как опоенный дурманным зельем. Стоял он нетвердо, часто моргал и водил перед собой руками. Тая целовала его: в аристократичный нос и в тонкие губы, и в брови. Рыдая от облегчения, она бормотала что-то нелепое, а Иттан твердил:

— Всё хорошо, видишь, всё хорошо…

Затем притянул Таю к себе, нашел губами её губы. Требовательный поцелуй горчил от слез. И после того, как тот закончился, Тая поверила: Иттан вернулся.

Только теперь она разглядела след на его коже, напоминающий пощечину: краснеющий, вздутый. Он покрывал оба глаза, виски и переносицу. А сами глаза будто посветлели. Или так только казалось?

Тая поводила пятерней у самого носа Иттана, но тот и не думал отстраниться. Смотрел куда-то вдаль, бесконечно моргая.

— Ты что-нибудь видишь? — с замиранием сердца спросила она.

— Вижу, — и добавил неуверенно: — Тебя.

Лжет!

— Сколько пальцев? — Тая выставила средний, указательный и безымянный.

— Три, — поколебавшись, ответил маг-командующий. — Но всё как в тумане. Не переживай, думаю, это последствия завесы. Пройдет со временем.

Бездна пульсировала темнотой. Жадно поедала воздух вокруг себя, наполнялась кислой вонью. Она взяла жертву — пусть не жизнь, но зрение. Временно или навсегда — ещё предстояло узнать.

— Что там было? — Тая взяла Иттана под руку, помогая ему сориентироваться, куда идти.

Долго думал перед ответом. На лице отразилась мука страдания. А глаза были совсем слепы — и Таю пугал этот пустой взгляд, не выражающий ровным счетом ничего. Так глядят издохшие рыбы, выброшенные на берег.

— Не помню. — Иттан провел ладонью от переносице к губам, будто смахивая невидимую паутинку. — Я слышал чью-то речь, но… Всё забыл. Не знаю даже, как выбрался. — С силой зажмурился. — Может, вспомню позже? — Он яростно потер глаза. — Кто-нибудь выжил?

Держась друг за другом, они миновали берег, и ветви деревьев приветственно цеплялись за одежду. Мох чавкал под ногами.

— Молчун, — Тая отвела ветку, пока та не ударила Иттана по лицу. — Но сомневаюсь, что он пойдет в гарнизон. Скорее всего он дезертировал. Большинство соли отсырело и перемешалось с мокрым песком. — Тая погладила мешочек на пояснице, куда она сложила две-три горсточки. — Я забрала чистые остатки.

— Мы проиграли.

В голосе его слышалась горечь. Но Тая, крепко стискивающая теплую руку мага-командующего, не была согласна. Он выжил — а это победа. Самое важное, что есть у неё.

— Иттан, мы бы не смогли иначе. — Тая нырнула под обваленным дубом, помогла перебраться Иттану. — Подводники не дали нам шанса, специально напали скопом.

— Знаю. — Он стиснул кулак, и Тая, не отпускающая его ладонь, охнула от боли. — Прости. Голова ватная, не соображаю, что делаю. Я должен вспомнить, что было в завесе…

— Вспомнишь, — пообещала девушка.

Обратно шли дольше обычного, но когда впереди показалась крепостная стена с зияющей в ней дырой, Тая поблагодарила богов. Обошлось.

Дыру охраняли двое стражников, вооруженных алебардами. Тае они были незнакомы. но не казались опасными.

— Где остальные? — поинтересовался левый.

Тая покачала головой. Правый понимающе склонил голову, но, едва девушка захотела провести внутрь Иттана, не позволил им пройти. Наставил острие на грудь.

— Постойте здесь.

— Что-то не так? — Иттан попытался выхватить меч, которого не было в ножнах, и, нащупав пустоту, сложил руки на груди.

Он не видел первого храмовника, одетого в черное, вышагивающего к ним степенно и с непонятной самонадеянностью. Тая поджала губы.