Александр Забусов - Кривич

Сумерки застали варягов на прежнем месте, до края трясины шагов сто. Пылающие костры лишь слегка отогнали комарье и мошкару. Душно не по-осеннему, но от открытого пламени далеко не отойдешь. Заедят! На хищные языки пламени бросали сосновые и березовые ветки. Колдуну, одному ему удобно. Ни один комар не вьется над головой. Толи кровь ядовита, толи сокровенное слово знает!

Посланные разведчики дорогу через топь так и не сыскали. Орм рвал и метал. Прозвище, полученное ним в походах никак не соответствовало ему нынешнему. Ведь русы как-то же прошли? Они тоже пройдут! Обходить далеко, можно на дни отстать от преследуемых. Колдун молчит, словно воды в рот набрал. Мог бы и советом помочь! Стоит в стороне на топь любуется.

Спокойный Орм прошел по округе, проверил, как несет охрану выставленная сторожа. На потемневшем небе появились первые, пока еще призрачные звезды. Серп месяца указывал на убывающую стадию луны. Тишина полнейшая. Безветрие. Лишь с болота сквознячком натягивает вонь. Почти у самой кромки топи послышался звук вздоха, похожего на вздох гигантского существа, вынырнувшего из глубин мутной бездны на поверхность. Дракон! Как он тут оказался? Ночь в одно мгновение накрыла все пространство вокруг, добавила яркости кострам. Люди, все разом издали непроизвольный вскрик, отодвинулись за кострища, будто те способны спасти. Все заметили едва различимые огоньки на болоте.

Это в двадцатом веке подо все, головастые ученые подвели научную основу, и все знают, что огни на болотах — это не фантазии и не выдумки заблудившихся путников. В теплые темные ночи на болотах или свежих могилах можно увидеть бледно-голубоватые, слабо мерцающие огоньки. Они словно пляшут в воздухе, выписывая сложную траекторию. Это «горит» фосфористый водород. Фосфорные соединения, входящие в состав трупов животных и человека, под действием грунтовых вод разлагаются с образованием фосфористого водорода. При рыхлой насыпи над могилой или небольшом слое воды в болоте газ, выйдя на поверхность, воспламеняется от паров жидкого фосфористого водорода.

На земли родной Дании и на норвежские фиорды дикая Русь похожа мало. Вон, хоть это болото чего стоит. Скандинавы смелый народ их видениями и звуками не проймешь, но суеверия сыграли шутку с мужественными викингами. Из-за характерного расположения огоньков — на высоте человеческой руки, и славяне, и германцы их называли «свечами покойника», ведь все знают, что тот, кто увидит их, получает предупреждение о скорой смерти. Их носят по болоту пришельцы с того света.

В отсветах костров, на воинов с болота клочьями наползал белесый туман, потянуло промозглой сыростью. Не сговариваясь, успевая захватить оружие и мешки с добытым добром, бросая на произвол судьбы пасущихся неподалеку лошадей, люди ринулись в сторону откуда пришли к болоту. Стадом бежали, петляя по лесу, потеряв тропу, остановились, вдыхая воздух как загнанная скотина.

Орм первым пришел в себя. В темноте прошелся по толпе подчиненных, считай, каждого потрепал за плечо. Не подвел Один, все вроде бы живы. Вальгард пропал, как сквозь землю провалился.

— Ночь кругом, места гиблые! Нужно дорогу искать, хевдинг. Не сыщем, пропадем! — вслух выразил общее мнение Асбьерн. — Веди!

— Веди! — взревела толпа, громким криком приводя себя в состояние куража.

Всю ночь и весь день они бродил по густому лесу, вымотались, устали, и только ближе к вечеру вышли на едва приметную лесную дорогу. Дорога вывела к заброшенному хутору на краю, скорее всего, того же большого болота.

Судя по всему, хутор был покинут довольно давно. У просторной большой избы в землю вросли хозяйственные постройки, сараи для скота, конюшня. За хутором простиралось поросшее сорняком высокой травы поле, давно не знавшее хозяйской руки.

— Значит так, — распорядился Орм. — Ночуем здесь, а утром выясним, как пройти болото. Асбьерн! Устраивайтесь на ночлег. Дьярви, Вестейн. Караулите первыми. Кто вас будет менять, подберете сами.

Поднялся на крыльцо и толкнул входную дверь избы. Она со скрипом отворилась. Внутри дома ничего примечательного не было, везде запустение, грязь и пыль. Сломанный стол и лавки годились только на растопку. В углу за печью следы чьей-то давней ночевки: охапка дров, лежанка накрытая тряпьем. Оглянулся.

— Сигвальд, пусть хирдманы готовят еду, да, и приберись тут.

Кьярви проснулся внезапно. Еще не придя в себя, ощутил дикий ужас, заставивший шевелиться волосы на голове. Насторожился. Что-то было не так! Глаза плохо видели в темноте.

Кто-то шаркающей походкой прошел в трех шагах от его лежбища. Неподвижно лежал и прислушивался к звуку, старался понять, кто из воинов не спит. Приподнялся на локте. Тьма, ничего не было видно.

— Хурт, это ты бродишь? Опять ищешь чего бы пожрать?

Неизвестный остановился, его дыхания не было слышно. Быть может он и вовсе не дышал. Мрак не хотел светить чужака. А то, что это не свой, к тому же смертельно опасный человек, Кьярваль уже понял. Это он и Эрик, залезли спать наверх, на сеновал конюшни, остальные заснули внизу, рассудив, что если придется отражать нападение, они быстрее выскочат в дверь.

Толкнул спящего, громко сопевшего соседа, услышал сонное:

— Чего тебе? Рано еще, нам в охорону с рассветом. Ночь еще, спи!

Недовольно засопев, Эрик отвернулся в сторону, спокойно задышал. Все это время неизвестный неподвижно стоял на месте, будто в темноте прислушивался к чему-то.

Торопливо достал из-за пояса кресало, молодой высек искры на трут, рискуя устроить пожар, подсунул пучок соломы. В свете импровизированного факела, рассмотрел внизу стоящего неподвижно сутулого древнего старика, седая борода которого, была обильно испачкана кровью, а полотняная одежда, грязная и дырявая во многих местах сопрела и расползлась. Шестеро товарищей Кьярваля валялись растерзанными на полу конюшни. Огонь лизнул пальцы руки.

— Ай!

Он упустил горящий пучок вниз. Пнул Эрика.

— Ну-у!

— Проснись!

Снова принялся высекать огонь. Послышался скрип лестницы, основанием упертой в пол, скорее всего, дед медленно поднимался наверх. Добившись огня, увидел обалдевшего от экстренной побудки друга, сидевшего рядом. Скосив взгляд, сам чуть не закричал.

Голова дедка медленно появилась почти у самых ног, подалась в его сторону, незрячие зрачки уперлись в его глаза. Растопырив обе руки, пришелец потянулся к викингам. Нос уловил сладковатый запах разложения. Перед ними предстал труп. Упырь! В отчаянии Кьяри из сидячего положения, стопой влепил покойницу в лоб, почувствовав как гниль, вонью заляпала сапог. Его вопль слился с воплем Эрика, а снизу рыком упавшего упыря.