Александр Забусов - Кривич

Далеко не ушел. Успел на ходу подхватить с земли сучковатую палку, по виду крепкую, принесенную в это место весенним половодьем при таянии снега. Сойдет!

Позади себя в последний момент услышал глухой мягкий топот, обернувшись на три четверти, резко присел, принял низкую боевую стойку в шаге. Дубина, как бита вмазала сучком в черепушку животного, калеча и отбрасывая, сметая тушу килограмм в пятьдесят с гаком в сторону, при этом не выдерживая ударной нагрузки, с треском ломаясь и сама. При нападении собаки хороши все подручные средства. Как и в борьбе с человеком, можно использовать камни, палки, землю, песок. Напарнице, следовавшей позади, повезло еще меньше. Двигаясь максимально быстро, чтобы собака не успела вцепиться в конечности, сунул в раскрытую пасть обломок сломанного орудия защиты, насадив животное как на вертел. Не обращая внимание на последствия и скулеж, побежал дальше, помня только о том, что не все еще кончилось.

Свора подловила его в двух десятках метров от берега одного из притоков Донца. Ну, еще бы капля форы, и он бы успел. Но не случилось! Прокладывая дорогу к воде, стал действовать так же, как и против людей — бить локтями, коленями, ребрами ладоней, ступнями, кулаками и предплечьями. Крушил черепа, позвоночники, собачьи носы, толкаясь сбивал с ног. Удары сочетал с захватывающими и удушающими приемами. Оторвав от земли самую мелкую шавку, с размаху приложил головой о попавшиеся прибрежные камни, дальше использовал ее тушку как щит и биту. На укусы внимания не обращал. Добравшись до воды, с разгону плюхнулся в холодную быстрину, при этом уволок за собой еще двух клыкастиков, утопил их. На берегу осталось на ногах только две собаки. Отбежав на более безопасное расстояние, они в один голос затянули печальную песнь, срываясь на одну ноту.

Встав по пояс в воде, окликнул выживших «охотников»:

— Что, падаль, не ожидали торжественной встречи? Это вам не простых смердов травить! А ну, идите сюда!

Он двинулся к берегу, выходя на влажный песок, свистом попробовал подманить собак. Псы порскнули в разные стороны, отказываясь от предложенного налаживания отношений, но вскоре оба с разных сторон, ощетинившись, слегка подрыкивая, сторожким шагом пошли на него.

— Вот это молодцы! Вот это я понимаю! Ну! Давай же! Кто первый?

Первого кабеля перебросил через себя в речку, и пока тот барахтался в воде, растоптал суку — упав на ее спину коленями, сдавливая в захвате рывками ее шею. Довершив все дело тем, что в реке утопил последнего противника. По течению поплыл по реке, на случай если насельники усадьбы захотят стать на его след. Все тело ломило и болело, но особых ран на нем он не ощущал, а прохлада воды скрадывала покусы. Нужно было решать, как выбираться из этих гиблых мест.

Холод воды заставил его искать убежища на берегу. Завидев песчаный пляжик на левом бережке, за которым все пространство поросло кустарником и ивняком, а дальше вверх неравномерно лезли меловые кручи, он саженками стал загребать туда. Когда ноги встали на песок, а вода по грудь, отдышался, двинулся к песчаной заводи.

— Ха-ха-ха! — многоголосый, переливчатый девичий смех разнесся над водной гладью.

Заполошно поднял глаза. Что еще за напасть такая готова свалиться на его голову? Увидел как на ивовых деревьях, уцепившись за гибкие ветви, сидят и раскачиваются молодые, стройные женщины, соблазнительно хорошенькие, полногрудые, похоже сестры, все как на подбор с зелёными глазами. Длинные распущенные волосы светлого цвета ниспадали у кого на нагое тело, а кому на просторные рубахи, без опояски. У трех девиц голову покрывали венки из цветов и трав, смотревшиеся на них богатыми уборами.

Не успел и глазом моргнуть, как добрая половина прелестниц грациозно нырнула в течение реки, а вынырнув, хихикая, закружилась хороводом, взяв его в кольцо, при этом напевая восхитительными и заманчивыми голосами, демонстрируя вблизи превосходные груди и гладкую кожу.

В холодной воде мужская плоть вставать не торопилась, наоборот, зубы отстукивали чечетку, а в голове зрела мысль о том, что ежели его еще минут десять промурыжат в воде, насморк ему обеспечен.

— Как зовут тебя, молодец? — перекрывая хор хоровода, задала вопрос сидевшая на ветви красавица с покрытой венком головой.

Встретившись с ней глазами, он ответил, повышая голос:

— Удалом кличут!

— Удалой значит! — повела тонкой ладошкой, в голосе проступили повелительные нотки. — Сестры, выпустите его из реки. Или не видите, что вряд ли он сейчас кого согреет? Его самого отогревать следовало бы, но это не для нас. Выбирайся из воды, Удал.

Плескаясь рядом, девчонки разорвали кольцо хоровода, отдавшись на волю течению, отплыли ближе к средине, будто и не замечая прохладу весенней воды. Лишь одна задержалась, попыталась пощекотать его, причем ее холодные пальцы, под водой сунулись к скукоженному хозяйству внизу живота.

— Радмила!..

— Ой спасибочки, а то задубел в корягу!

— Ха-ха! Смешно сказал.

Он, не стесняясь своей наготы, выбрался на береговой песок. Дева, говорившая с ним, плавным движением соскользнула рядом. Оглядела его пристальным взглядом с ног до головы, посочувствовала:

— Кто же это тебя так? И где твоя одежда? Не голым же ты по земле ходишь?

— Это конечно. Хожу в одежде. Только вот гостеприимство одной молодой особы мне боком выходит. По ее слову связали, в погреб бросили, потом отобрали одежду и предложили пробежаться голышом, а сами собак по следу пустили.

— Ха-ха! Чудит, что-то ведьма. Обычно она вашего брата до смерти сама заездит, а мертвое тело челядины в реку выбросят, чтоб не прикапывать и злую нежить под боком не плодить. Река далеко мертвяков унести способна. Что-то не сложилось с тобой у нее. Что?

— А я знаю?

Он растирал кожу в тех местах, где не было покусов и порезов, где не сочилась кровь и сукровица, разминался согреваясь. Теперь в спокойной обстановке проинспектировал целостность кожных покровов. Повезло ему, могло быть гораздо хуже.

— Погоди, не лезь к ранам, — отстранила его руки от гематом и порванной кожи, провела, словно мягким перышком ладошкой по телесным разрывам, зашептала, вглядываясь в глаза. — Словом можно и убить и исцелить, слово обладает силой, как созидательной, так и разрушительной. Послушай мое живое слово — то, что созидает. На море на Окияне, на острове Буяне, лежит бел горюч камень-алатырь. На том камне-алатыре, сидит красна девица, швея — мастерица, держит иглу булатную, руду жёлтую, зашивает раны кровавые. Заговариваю я добра молодца Удала от кровавых ран на теле его. Булат, прочь отстань, а ты, кровь, течь перестань. Ныне и присно и от круга до круга! Тако бысть, тако еси, тако буди!