Ольга Андреева - Там, где оживают пески (СИ)

— Бери-бери! — растянул тонкие губы в улыбке змей. — Хвост мне все равно дороже.

— Благодарю тебя… — Сид завороженно смотрел на матово-голубое «яблоко», не решаясь взять его в руки. Наг осторожно положил семя ему на ладонь.

— Тебя заждались друзья наверху. — тихо напомнил он.

— Ах да! — спохватился волшебник. Он отвесил змею легкий поклон и направился обратно в колодец, разглядывая по дороге драгоценный дар.

Когда волшебник выбрался из лаза, то первое, что он услышал, был встревоженный разговор его друзей. Тия доказывала, что нужно немедленно спускаться виз и, как она выразилась, «спасать этого умалишенного». Змеелов же говорил, что нужно еще немного подождать, и раз Сид был так уверен в том, что ничего плохого не произойдет, то ему должно быть виднее.

— Эгей, я здесь! — подал голос маг, и препирательства наверху сразу же прекратились.

— Сид, ты цел? — крикнула Тия.

— Ну, в общем да, а ты что же, не ожидала такого исхода? — иронично поинтересовался он, обвязываясь веревкой вокруг пояса. — Змеелов, тяни!

Оказавшись наверху, маг оказался забросан вопросами спутников о том, кого он спас и почему провозился так долго.

— Оо, друзья мои! Мы спасли самого настоящего нага! — с придыханием возвестил он, и показал друзьям голубое семечко. Оно, однако, не произвело на них никакого впечатления.

— А чем самый настоящий наг отличается от ненастоящего? — покосилась Тия на мага, не понимая, отчего он так воодушевлен.

— Ты что, никогда не слышала о нагах? — поразился тот.

— Представь себе, не все такие умные! — наморщила носик маленькая воровка.

— Это не полузмей ли, часом? — нахмурился наемник.

— Он самый! — с жаром кивнул Сидус. — Наги — древние существа, едва ли не старше каких-нибудь ифритов. Они безвредны для человека, хоть и являются оборотнями по сути своей, питаются мелкой нечистью. Живут поодиночке, часто выбирая для этого пещеры, пересохшие колодцы и подземелья. Обосновавшись в подходящем месте, наг выдергивает из гребня на хвосте самую большую чешуйку и закапывает ее в землю. Долгие годы из этой чешуйки растет прекрасное Древо Жизни. Чем старше становится Древо, тем сильней его магические способности. Это, можно сказать, залог долгой, почти бессмертной жизни нага. Рядом с ним змей излечивается, восстанавливает силы. Когда дерево достигает определенного возраста, на нем появляются удивительны плоды, навроде этого — он снова показал друзьям семечко. — Из них вылупляются новые наги, или может вырасти новое Древо Жизни, и тогда у одного нага их становится несколько, приумножая силу и здоровье владельца…

— Подожди, а нам-то какой прок с этих семян? — довольно бесцеремонно перебила мага Тия, силившаяся понять, почему Сид с таким трепетом смотрит на синее яблоко.

— А такой, что если посадить это древо рядом с домом, оно пошлет долгую жизнь и отменное здоровье всем, кто там живет. Ну или вырастить нага, который будет хранить всю семью от нечисти. — скромно потупился маг.

— О! — Тия посмотрела на семечко уже куда с большим уважением. — И что ты намерен с ним делать?

— Пока не знаю, но ни от долгой жизни, ни от личного охранника не откажусь — задорно рассмеялся Сидус и посмотрел на Змеелова, что скептически разглядывал его приобретение.

— Ты забыл сказать, друг, что наги обладают удивительной способностью хитрить и обманывать — покачал головой он.

— Да, но только чтобы отвести чужака от своего гнезда, а этот мне его сам показал — резонно возразил маг.

— Хорошо, если так — вздохнул наемник. — Но я бы на твоем месте ничего не стал с ним делать, оставил в качестве диковины. На всякий случай.

— Да ты просто завидуешь Сиду! — поддразнила его Тия…

Гюрза вышел в Великую Пустыню почти одновременно с беглецами. Он не сильно спешил, рассудив, что с подарком Ситары и его добрым Ветром обогнать эту троицу будет проще простого. Оказавшись за воротами, он, прежде всего, внимательно огляделся по сторонам, ожидая знака, что подаст ему татуировка на груди. Со стороны это, должно быть, выглядело забавно, что и говорить, он сам бы презрительно рассмеялся, скажи ему кто месяц назад, что он, подобно памятному проводнику, будет определять кратчайшую дорогу «на нюх». Но сейчас вириец был собран и предельно серьезен; закрыв глаза, он позволил себе расслабиться и слушать, что скажет подвеска. «На запад» — шепнул в голове чей-то чужой голос. Гюрза вздохнул и тронул коня в указанном направлении.

Однако за время утреннего перехода ему не раз и не два пришлось усомниться в правильности выбранного маршрута. Сколько бы он не скакал, погоняя верного жеребца, но караван-сарая видно не было. Солнце, тем временем, подобралось к полудню и начало жечь измученную землю и раскалять и без того горячий воздух. Вириец уже было совсем отчаялся найти пристанище, чтобы переждать зной, однако впереди показалась крыша, затем еще одна, потом еще… Когда он подъехал ближе, то к своему удивлению обнаружил заброшенную деревню, что притаилась за очередным барханом у высохшего источника. Вокруг, дополняя зловещий пейзаж, торчали из песка высохшие почерневшие от солнца и времени деревья.

— Ну и занесла же нас с тобой, дружище, нелегкая… — похлопал Гюрза коня по загривку, стараясь совладать с внезапно возникшим дурным предчувствием. Уж слишком мрачно и неприветливо было вокруг.

Однако раскаленное пустынное небо недвусмысленно намекало на то, что ехать дальше было просто небезопасно, а потому, оглядевшись, вириец выбрал дом в центре деревни, показавшийся ему наиболее безопасным, привязал и напоил коня, после чего отправился внутрь, каждую минуту готовый выхватить оружие. Но внутри, как, впрочем, и снаружи было тихо. Лишь потрескивали, нагреваясь на солнце, глиняные неровные кирпичи, из которых сложены были стены, да шуршал под ногами песок.

Кое-как устроившись на отдых, вириец попытался задремать, но так и не смог этого сделать. Все казалось ему, что чьи-то недобрые глаза наблюдают за каждым его движением, а потому чутье наемника, еще ни разу его не подводившее, не позволяло расслабиться.

— Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! — сказал он сам себе, против воли вслушиваясь в мертвую тишину покинутой деревни. Внезапно, подвеска на груди начала неприятно покалывать и в следующий момент Гюрза услышал беспокойное ржание Ветра.

Обнажив клинок, вириец выскочил на улицу и успел заметить, как что-то темное и бесформенное растаяло посреди деревенской улицы. Сразу после этого тревожное чувство рассеялось, и на душе у Гюрзы стало спокойно настолько, что он позволил себе послеполуденный сон.

Он проснулся, когда солнце уже сместилось к западу, а лучи его перестали прожигать одежду, и можно было безбоязненно продолжать путешествие. Отхлебнув воды и закусив лепешкой, вириец оседлал коня и продолжил свой путь на запад.