Константин Жемер - Тибетский лабиринт (новая версия)

Шеффер двинулся вверх по лестнице, но при этом продолжал говорить:

– Ты того не можешь знать, но после нашего отъезда все немецкие газеты вышли со статьями, будто мы отправились в Тибет проверять местных жителей на арийское происхождение. А ещё – искать арийских пчёл, овец и других нордических животных. Сам понимаешь – это только дезинформация, необходимая для того, чтобы сбить с толку англичан и других врагов Рейха.

– Полная чушь, англичане не купились, о чём свидетельствует моя встреча в Калькутте с мистером Голдом, – заметил Крыжановский.

– Мы, собственно, и добивались, – Шеффер с шумом выдохнул воздух и остановился перевести дух, – чтобы англичане сочли пчелино-арийскую версию чушью, глупостью, грубо сработанной фальшивкой. Следишь за мыслью? Ведь, когда противник считает тебя дураком, он невольно недооценивает тебя. Значит, стоит лишь подсунуть следом за глупой и наивной ложью ложь хитрую и умелую, как она будет принята за правду. Такова человеческая психология.

Шеффер ухмыльнулся и продолжил:

– С сегодняшнего дня при содействии тибетской армии нами развёрнута бурная деятельность по замеру черепов, снятию гипсовых слепков и тому подобным штукам. Беггеру дано указание добиться того, чтоб жители Лхасы боялись показаться на улице, так как могут быть схвачены солдатами и подвергнуты гипсованию. Но одновременно пущен тихий слушок, что Германия договаривается с Квотухту о больших поставках оружия и об установлении радиосвязи между Лхасой и Берлином. Надеюсь, эта дезинформация дойдёт до британцев, ведь наверняка у них в городе имеются уши. Искренне надеюсь!

– А на самом деле, зачем мы здесь? – спросил Герман.

– Скоро узнаешь, – загадочно подмигнул Шеффер и, повернувшись спиной к собеседнику, продолжил подъём.

Теперь настала очередь Германа ухмыляться. После недавнего разговора с бывшей возлюбленной для ухмылки имелись все основания. Лили Беллоу, как она себя теперь называла, оказалась права – Шеффер всю дорогу держал его, Германа, за дурака. Что ж, пусть продолжает заниматься тем же – насчёт недооценки противника только что сказано было правильно? А Герман поглядит, кто, в конечном счёте, возьмёт верх: он сам, англичане или немцы.

С этими мыслями он последовал за руководителем экспедиции.

Хусангце, встречавший гостей наверху, открыл парадные ворота. Подобная перемена в отношении к ним не укрылась от Шеффера, добавив ему веселья и без того нешуточного. В тронном зале также произошло невиданное: Квотухту поднялся с кресла, подошел к Шефферу и пожал ему руку. Дальнейшим событиям Герман вообще отказывался верить: владыка Тибета лично повёл европейцев в глубь священного дворца Поталы. Хусангце остался в тронном зале.

Путь, как и вчера, лежал через тёмные, лишённые окон помещения, но запахи теперь не были столь непривычны – то были запахи готовящейся пищи. Действительно, вскоре путь привёл на кухню.

Перед глазами предстали огромные чаны, от которых поднимался пряный дымок. Трое смеющихся тибетцев – два гелонга в красных балахонах и повар в мирской одежде – не обратили на проходящих никакого внимания. Их заливистый смех какое-то время сопровождал «делегацию».

– Когда семья велика и неуживчива, приходится держать родственников в разных концах дома, – нарушил молчание Квотухту, остановившись перед большой дверью. – Но с каждым днём делать это становится труднее. Страна переживает не лучшие времена, многие вспоминают старые пророчества и не верят в перерождение далай-ламы. Моя власть шатка – в любой момент может появиться претендент на трон и начать смущать умы. Сами тибетцы к такому не склонны, но враги из-за границы могут воспользоваться моментом и попытаться двинуть во власть своего ставленника. Я делаю это ради Тибета!

Квотухту напрягся и с усилием отворил тяжёлые дверные створки.

– О чём это он? – спросил у Германа недопонявший сказанного Шеффер.

Профессор, как мог, объяснил. От регента не укрылся смысл диалога европейцев.

– Я очень нуждаюсь в таких союзниках как зелёные братья и великий король Гитлер. Знаете, как говорят в Индии: если сердится Шива, учитель может умиротворить его, но если гневается учитель... Мне нужен учитель за моим левым плечом. Вот почему я делаю это.

– Что – «ЭТО»? – нехорошо прищурился Шеффер.

– У всех нас есть учителя! – спокойно ответил регент. – Они бывают лучше, хуже. Бывают совсем хорошие, и совсем худые. Только ученикам знать того не дано. Тебе велят, ты исполняешь или уходишь.

Взяв из тёмной ниши вязанку факелов, регент зажёг один от длинной каминной спички и осветил пространство за дверью – вниз вели каменные ступени.

– Вы не уйдете, – сказал он, поглядев на европейцев. – За вами мощь! И пришли вы за еще большей силой! Я пожертвую этой силой ради столь необходимого союза. Что ж, идемте!

«Прямо-таки, на удивление абсурдная сценка, – подумал Герман, спускаясь по ступенькам вслед за Квотухту. – Абсурдная, но интригующая».

Ступени долго не кончались.

«Так они попали в легендарные подземелья Лхасы, – мысленно продекламировал Герман. – И много их ждало впереди странного и удивительного…».

Однако пока ничего странного не наблюдалось. Первый зал, который встретился на пути сразу по завершении спуска, оказался богато украшенным церемониальным помещением.

Под капителью курилось дымком отверстие, замаскированное под огромную, в два обхвата, голову зеленого дракона. От десятка колонн вдоль стен тянулись к голове шелковые ленты, раскрашенные в цвета радуги. За первым залом последовал еще почти десяток похожих, а регент вел их все дальше и дальше.

Ни на миг профессор не забывал, что находится в Тибете – стране его мечты. Но мысль об этом ощущалась не остро, а как-то отстранённо. Гораздо сильнее волновала таинственная цель Эрнста Шеффера, каковая, очевидно, находилась впереди. И эта цель волновала Германа совсем не как учёного, но как разведчика.

Квотухту нарочно громко топал. И Герман не мог сообразить – зачем? Чтобы предупредить ожидающих впереди, или чтобы заглушить шаги идущих следом?

Тьма, раздвигаемая ничтожным светом факела, разверзлась, когда вошли в зал Учителей, по стенам которого горели сотни масляных светильников.

Вдоль стен, на десятки метров впереди, подобрав под себя ноги, сидели ламы в балахонах разных цветов. Были здесь желтые и красные ламы, коричневые и чёрные, но ни одного зелёного. Свет от факелов на стенах играл на блестящих поверхностях золотых масок, коими прикрывались лица всех сидящих.

– Откуда столько мертвецов? – понизив голос до шепота, спросил Шеффер.

– Считается, что они живые, Эрнст, – ответил Крыжановский. – О том есть множество письменных свидетельств. Это – состояние длительной медитации, которая может продолжаться как угодно долго. Главное, чтобы с телом ничего не случилось, пока хозяин отсутствует.