Константин Жемер - Тибетский лабиринт (новая версия)

Теперь о Лили Беллоу. То, что сия добродетельная особа является одним из Козырей Носителей, Герман догадался почти сразу – как только услыхал о пресловутой Игре. «Луна» – так обозначила рыжую суку старуха Шурпанакха. Герман чуть не застонал от воспоминаний, когда это услышал. Ведь несчастный Колька Песцов звал свою неверную жену не иначе как Лилит – Чёрная Луна [117] Лилит, Чёрная Луна – термин в астрологии, имеющий несколько значений: 1. Астероид №1811 в поясе астероидов между орбитами Марса и Юпитера; 2. Гипотетический второй спутник Земли, якобы открытый астрономом Ф. Петитом; 3. Абстрактная геометрическая точка лунной орбиты, ее апогей. . Поистине чёрную – роковую – роль сыграла Лилия в жизни мужа. Но ведь и в жизни Германа она сыграла немалую роль, явив странное совпадение: в каком-то позабытом предании, слышанном то ли от дяди, то ли от того же Кольки Песцова, в котором говорится, будто первую жену Адама, каковая у того была до Евы, звали именно Лилит. Интересно, где сейчас пролегает орбита означенной Чёрной Луны? Судя по тому обстоятельству, что пёс Сахарок выжил и ни в малейшей степени не пострадал после того, как скатился со склона в обнимку с достойной дамой, можно предположить, что и последняя пока ещё жива. По крайней мере, тела нигде не обнаружили, хоть поиски проводились весьма тщательно – Ева Шмаймюллер о том позаботилась.

Н-да, Ева! Когда прекрасная фройляйн услыхала, что Лили Беллоу вроде как тоже подручная Носителей, так прямо взвилась с места и без обиняков заявила – мол, пусть бабушка Елена выбирает кто ей нужнее – Герман или Лили, ибо никакому сотрудничеству между этими двумя не бывать – Ева ничего подобного не допустит. Но добрая старушка успокоила красавицу и умницу – ничего той делать самой не придётся, обо всём позаботится Равновесие. Ведь Ева – тоже козырная карта, и именуется Звездой. Её миссия – вести за собой и побуждать к подвигам. Раньше Ева была на стороне Крокодила, но, поскольку Дурак перевернулся на другую сторону», его Звезде суждено сделать то же самое. В противовес последняя козырная карта Носителей – Луна – выбывает из игры.

– Ни за что не поверю, что эта выдра так просто остановится, – воскликнула тогда Ева. – Я в людях не ошибаюсь, уж поверьте!

А старуха и не думала возражать, просто пояснила:

– Ты, девочка в людях разбираешься, это правда, зато я сильна в картах: жива Луна или нет, но она вышла из Игры.

Ева посмотрела на Носительницу с подозрением, затем обернулась к Герману, да так резко, что взметнулись убранные в хвост светлые волосы, и сказала, глядя в глаза:

– Даже не пытайся отговаривать меня от возвращения в Германию! Даже не пытайся! Либо мы едем оба, либо никто!

Он и не стал отговаривать. Не посмел.

«Ну, всё, вроде дошёл, теперь ещё бы скатиться без эксцессов – не так, как вчера!» – Герман останавливается, и с опаской смотрит вниз, где у речной излучины виднеется большая юрта. Подле неё призывно машет рукой крошечная человеческая фигурка. Ева! Герман успевает ещё подумать, что, видимо, тот, кто первым придумал слова «путеводная звезда» имел в виду совсем не небесное светило, а прекрасную любимую женщину, но мысль эту уносит свистящий ветер, а сам Герман стремглав мчится по склону.

Несколько захватывающих дух мгновений длится бешеное скольжение, но затем крутой спуск становится более пологим, и вот уже гордый, радостный лыжник катится по ровному и гладкому как стекло, льду.

Плавно затормозив, он останавливается почти у самой границы горного снежного покрова – дальше зеленеет трава долины. Освободившись от лыж, Крыжановский, сопровождаемый заливистым лаем шального и неуёмного Сахарка, бежит к юрте, возле которой стоит Ева, а с нею члены семьи кочевников – муж, жена и семеро ребятишек. Все улыбаются – ещё бы, ведь вчера имели возможность наблюдать, как Герман вначале катился с горы кубарем, а закончил спуск на пятой точке.

В юрте ждал накрытый стол: чай, который Ева, для остужения, принялась переливать из одной кружки в другую, а также ячменные лепёшки и масло из ячьего молока. Хозяйские дети, окружив со всех сторон гостью, не отходили от неё ни на шаг – каждый стремился прикоснуться к невиданной доселе диве. А самая младшая девчушка с запоминающимся именем Цамцзот [118] Прекращение (тиб.) Так в Тибете принято называть ребёнка в том случае, если родители считают, что детей в семье уже хватает, и больше не хотят рожать. , не долго думая, вскарабкалась белокурой фройляйн на спину и, обхватив за шею, мирно уснула.

При взгляде на эту картину Герману, вслед за доктором Фаустом, захотелось вскричать: «Остановись, мгновение, ты прекрасно!». Мысль о том, что каждый новый миг приближает его и Еву к черте, когда их беззаботная, почти райская жизнь сменится другой – полной смертельных опасностей и невероятных трудностей – тяжким камнем лежала на сердце, не позволяя дышать полной грудью. Сколько ещё у них с любимой осталось таких чудесных дней? Пять? Десять? Оказалось – гораздо меньше.

По возвращении в деревню их уже ждала неразлучная парочка – Шурпанакха и Каранихи. Обычно бесстрастное и непроницаемое лицо старой картёжницы на этот раз выражало неподдельную грусть.

– Что случилось, бабушка?! – чувствуя неладное, вскричала Ева.

– Плохи дела, девочка! – всплеснула руками старуха. – По радио передали – Германия вторглась в Польшу. Идут тяжёлые бои…, в одном из них смертью героя пал генерал Конрад Шмаймюллер – твой отец…Ты поплачь, поплачь, девочка, беду надо выплакать! Обязательно выплакать!

Но Ева не плакала. Она лишь попросила оставить её одну на время и ушла в соседнюю комнату. Что касается Германа, то острое чувство эмпатии [119] Глубокое сопереживание. по отношению к любимой не лишило его способности трезво мыслить. Дела, действительно, выглядели хуже некуда. Ведь они с Евой так рассчитывали на помощь её могущественного отца! А теперь что же? Остаётся одна Ольга Чехова. Но относительно неё и вообще взаимоотношений с Родиной, Герман испытывал полную растерянность. С одной стороны, вся рискованная миссия по возвращению Черепахи Носителям затеяна ради России-матушки, но как объяснить это Ольге? Ведь та, естественно, ничего предпринимать не станет, не заручившись прежде поддержкой Центра. Несложно представить, что случится, если товарищу Берия на стол ляжет донесение, содержащее откровение агента Крыжановского о Носителях, Вселенской Черепахе Крокодиле-Антихристе и прочих мистических вещах. Можно не сомневаться, что товарищ Берия, будучи надёжно вооружённым против всяческого мракобесия сугубо материалистической теорией марксизма-ленинизма, применит к агенту Крыжановскому марксистско-ленинскую практику, да так, что означенный агент сильно пожалеет о своём опрометчивом донесении.