Константин Жемер - Тибетский лабиринт (новая версия)

Путешественники поднялись к себе в номер. Ева отдёрнула штору и, глядя в окно, сказала мечтательно:

– Если так пойдёт и дальше, я, наверное, поступлю на службу в разведку. Какую порекомендуешь – русскую или немецкую? Английскую, сам понимаешь, я в расчёт не беру.

Герман подошёл и поцеловал любимую. Судя по всему, такой ответ полностью удовлетворил девушку. Обнявшись, они стояли и наблюдали, как на тихую улочку маленького альпийского городка медленно вползает длинный, похожий на сигару, «Майбах-Цеппелин».

– Иди, встречай её, – Ева осторожно высвободилась из объятий. – А я пока приму ванну.

В гостиничном холле Герману открылся «хитрый» тактический ход любимой – появившаяся Ольга выглядела очень эффектно – очевидно, Ева просто испугалась на её фоне показаться дурнушкой, опрометчиво полагая, что собственная внешность пострадала от тягот и лишений экспедиции. Герман улыбнулся – он-то знал, что солнце и горный воздух чудесным образом сказались на лице девушки, придав ему то необыкновенное и чистое сияние, какого невозможно найти у городских жительниц.

– Герман?! Глазам не верю! – засмеялась Ольга, небрежно ставя автограф на фотографию, подсунутую ей очарованным и сбитым с толку портье. – Знаешь, какие слова содержал твой некролог в «Фёлькишер беобахтер [125] «Народный обозреватель» (нем.) С 1918 года газета «общества Туле», а во время описываемых событий – центральный орган печати нацистской Германии. »? Как сейчас помню: «Погиб, преследуя мечту…, народ Германии скорбит о постигшей его утрате…»

В ответ Крыжановский лишь заскрежетал зубами.

– Всё понятно, вижу, тебе есть о чём порассказать. А я, со своей стороны, горю желанием послушать интересную историю и повидаться с моей подругой Евой.

Когда Герман и Ольга поднялись по лестнице, портье завистливо обронил:

– Везёт же дураку, две такие женщины, о-о!

И принялся прилаживать к стене фотографию кинодивы с приобретённым автографом.

В номере Крыжановскому пришлось дожидаться, пока «две такие женщины» закончат обмен любезностями вперемешку с чисто женскими новостями, причём Ева кричала из ванной, а Ольга вторила ей из комнаты. Когда же Ева, завёрнутая в простыню, появилась в номере, беседа подруг иссякла – видно, актуальность разговора поддерживалась лишь необходимостью повышать голос.

– Ольга, Ева в курсе наших дел! – решил сразу взять быка за рога Герман, но Чехова в ответ лишь засмеялась:

– Мой дорогой, ты делаешь успехи – нет более надёжного способа завербовать девушку, чем влюбить её в себя. Ну, рассказывай, я вся – внимание.

И он начал говорить – страстно, увлечённо, не допуская ни иносказаний, ни двусмысленностей – будто читал лекцию в университете. Ольга слушала спокойно, лишь в одном месте спохватилась и захлопала ресницами. Это когда профессор вскользь упомянул о том, что ему поведала Ева – о летательном аппарате Шаубергера, который гестапо использовало в качестве ловушки. Фрау Чехова, даром, что солидная дама, вспорхнула со стула, словно бабочка и улетела звонить по телефону. Вернувшись же, сказала с чувством:

– Спасибо, мои дорогие! Только что вы спасли жизнь одному человеку…, очень дорогому мне человеку.

Профессор продолжил повествование, а закончил так, как советовала старая Шурпанакха – ни словом не упомянув о Вселенской Черепахе. Чехова некоторое время раздумывала, изредка поглядывая с лукавцей. Герман начал опасаться, что недосказанность замечена, и сейчас его уличат во лжи, но такого не произошло – Ольга чисто русским жестом хлопнула себя по коленям и, поднявшись, заявила:

– Да, Фриц Гильшер – та ещё фигура, мы к нему давно приглядываемся. Ладно, посмотрим, что можно сделать, но мне нужно время. Вернусь завтра, и мы всё расставим по местам. Пока же – отдыхайте.

– Ольга, – взмолилась Ева, – наш багаж потерян и нам нечего надеть, а в здешних магазинах, как я догадываюсь, из готового платья можно купить разве что баварские национальные костюмы.

– А что, тебе пойдёт наряд пастушки, – иронично приподняла бровь Ольга. – А вот уважаемый профессор в кожаных шортах и шляпе с пёрышком смотрелся бы забавно. Не переживайте, я всё устрою, только потерпите до завтра.

Появилась Ольга в гостинице только к вечеру следующего дня. Новости привезла обнадёживающие.

– Я говорила о Гильшере с фюрером, – сказала она, заговорщицки подмигнув Герману. – Фюрер дал понять, что ему самому порядком надоел этот зарвавшийся кукловод, как ты справедливо назвал доктора Фрица…

Крыжановский недоверчиво покачал головой.

Ольга же усмехнулась и пояснила:

– Конечно, прямо ничего такого не говорилось, но, видишь ли, Адольф обладает весьма своеобразным импульсивным характером: его реакцию и поступки легко предсказывать. А предсказуемыми людьми легко управлять – такие люди для тех, кто считает себя кукловодами, просто находка. Я тоже немножко умею читать в душе Адольфа – в силу своих скромных способностей, так сказать. А потому можете быть уверены – фюрер обрадуется, если мы избавим его от чуждого влияния. Таким образом, получен карт-бланш на безнаказанное устранение Фрица Гильшера. Это – одна сторона дела, вторая же заключается в том, что никакой помощи от Гитлера ждать не следует, а в случае неудачи нас всех ждут большие неприятности. Такие вот перспективы. Если всё понятно, тогда немедленно отправляемся в Берлин. Мешкать нельзя – характер у Адольфа не только импульсивный, но ещё и переменчивый.

Ольга развернула бумажный пакет, который принесла с собой.

– Вот кое-что из одежды, как вы просили. Держи, Ева, это одно из моих любимых дорожных платьев. Видишь, оно под поясок, никто и не заметит, что в талии великовато. А с твоим нарядом, Герман, вышла возня. Хорошо, личный шофёр Адольфа, здоровяк Эрих Кемпка [126] С 1932 года бессменный личный шофёр Гитлера. После самоубийства последнего, Кемпка участвовал в сожжении трупа. оказался любезным молодым человеком и не отказал даме в просьбе. Вот тебе брюки-галифе и кожаная куртка. Сапоги придётся оставить те, что есть, их почистить, и ничего, сойдут. Переодевайтесь, я подожду в машине.

– Кое-что ещё, Ольга,- остановил женщину Герман. – А что сказал Центр, ты ведь получила нужные инструкции, не так ли?

Вопрос не застал актрису врасплох.

– Если хочешь знать, – сказала она серьёзно, – в Центре мистическая подоплёка твоей истории не вызвала интереса. Меня, признаться, она тоже не волнует. Важно другое, а именно – под чьим именно влиянием находится Адольф Гитлер. Как нетрудно догадаться, Гильшер рассматривается как весьма серьёзная помеха моему влиянию. А твой доклад подтвердил необходимость его ликвидации. В общем, Центр дал разрешение на силовую акцию.