Сергей Шашкин - Скитальцы

Сергей лишь хмыкнул, подобные речи он много раз слышал и в своем мире, у него они вызывали лишь усмешку. Поэтому через некоторое время он и Паша просто покинули собор, выйдя на крыльцо. Игорь, Лена и больше интересовались украшением стен и потолка, резными мраморными колоннами, барельефами и росписями на стенах, изображавшими различные главы из Книги Заветов. Ольга, Ира и Наташа изучали самих прихожан, их одежду, манеры, внешний вид. Ну а Оксана и Света были единственными кто прислушивался к речами священника. Целительница даже аккуратно просочилась в первые ряды и с увлечением слушала проповедь, которую, надо отметить, священнослужитель читал интересно и красиво. Почему-то, когда Димитий рассказывал Заветы, её это совсем не увлекало, но вот сейчас и здесь, картины словно сами собой возникали в воображении.

Служба длилась долго, и практически никто не стоял её до конца, периодически люди уходили, и приходили новые. Уже в самом конце, когда солнце началось клониться к горизонту, священник объявил что все страждущие, голодные, и нуждающиеся могут пройти во внутренний двор собора и вкусить скромный ужин которым велит делиться Матушка.

Что бы попасть во двор, нужно было обойти собор и пройти через высокую арку в каменном заборе. Больше всего земляне боялись что они вызовут какие-то подозрения, девять молодых и здоровых человек пытающихся бесплатно поесть. Потому старались идти по одному, словно совершенно не знакомые люди. Но опасения были напрасны. Вместе с ними стояли отнюдь не сплошные инвалиды и старики. Нет, были и пожилые и калеки, а так же дети и подростки, молодые девушки с младенцами на руках, и взрослые крепкие мужчины, некоторые из которых торговали ранее на площади. Так что земляне влились в поток проходящий через ворота.

Во дворе несколько священников и жриц суетились возле котлов, установленных на столах возле входа в собор. Кстати, впервые земляне увидели жриц Ярмы, хотя их в церкви было больше чем мужчин. Одеяния женщин отличались от мужских, вместо ряс строгие платья с широкими рукавами и свободные накидки на плечах, волосы собраны светлыми ободами. Цвет же видимо определял иерархию, белое платье и золотая накидка, как у проповедника, были только у одной пожилой женщины, еще у двоих темно красное платье исиняя накидка, у остальных же носили темно-зеленые и коричневые цвета.

Люди подходили слугам церкви, брали выставленные там деревянные миски и ложки, а затем направлялимь к столам выставленным по всему двору, но к пище никто не прикасался. Так же поступили и земляне.

— Здравствуйте. — тихо поприветствовала жриц у котла Оксана, когда подошла её очередь, и протянула миску.

— Здравствуй, дочь моя. — улыбнулась ей в ответ священница что была по старше, лет пятидесяти, с красивыми, прямыми, каштановыми волосами, а вторая, молодая, молча положила в миску горячую пшённую кашу с кусочками яблок.

— Матушка, позволите спросить совета? — робко продолжила девушка.

— Конечно, Мать велит нам всегда помогать, по мере сил! Данка, продолжай пока. — сказала женщина и дав указание помощнице вышла из-за стола и отвела Оксану в сторонку.

— Ох, матушка, спасибо вам… я, я просто не знаю что мне делать и куда податься. — начала заранее заготовленную легенду иномирянка, ни чуть не стесняясь лгать жрице. — Мой муж… нет, мой отец, его всегда заботили только деньги, и он… он заставил меня выйти замуж за человека которого я не люблю. Жестокого человека, плохого человека, который часто делала мне больно. И я… не могла больше терпеть, я взяла все деньги что были, и приплыла с купцом в город. И теперь… у меня ничего нет, я даже не знаю гдепереночевать… Я не знаю что мне делать… Помогите мне пожалуйста… Я работать готова, что угодно делать, и полы мыть, и убирать, и прачкой…

Оксана даже зарыдала, и периодически её речь прерывалась всхлипами.

— Ну, будет тебе, не плачь дочь моя. — сказала жрица, давно уже привыкшая к подобным рассказам, и приобняла девушку. — Все же прежде всего я должна порицать тебя, ибо Мать учит что узы брака священны, и жена должна почитать мужа, а муж жену. Разрушать эти узы побегом, трусливо и не достойно. Но я тебя прекрасно понимаю. Послушай, вот что, у нас в храме конечно уже многие трудятся, и даже общие кельи заняты, но я могу узнать у настоятельницы…

— Ох, нет, что вы, я не хочу вас как-то беспокоить… — замотала головой Оксана, для иномирян этот вариант точно отпадал. Во первых, никто из них не хотел отрываться от других, а во вторых, строгость религиозной жизни никак не могла сочетаться с освоением кальда, который и так пришлось снять попав в город.

— Ну, тогда, могу тебе посоветовать, поищи в Песчанном районе ночлежку Аны Жоржен. Она на Садовой улице, в самом начале, с желтой вывеской. Я её хорошо знаю, добрая женщина, за стариками ухаживает, за больными. Да и работники ей нужны, так что место найдет.

— Спасибо, спасибо огромное вам матушка. — рассыпалась в благодарностях девушка, вытирая слезы со щек. — Пусть вас Богиня хранит.

— И тебя, дитя, пусть у тебя в жизни все хорошо сложится…

— Ты почистила репу?! Ну так чего стоишь?! Чисть картошку давай! Да не сюда, вон в тот котел, дура безрукая!

— Да, я поняла, госпожа Нижи. — закивала Наташа, пытаясь, с ведром овощей, протиснуться к указанному чану. От постоянных криков у девушки уже болели уши, и отойти хотя бы на пару метров от главной кухарки было настоящим счастьем. Кухонька в небольшой таверне куда удалось устроиться иномирянке была совсем маленькой, не больше чем в хрущевке, но при этом вмещала три котла, две печи, несколько столов, кучу полок, мешков и ящиков, спуск в подвал, а также толстенную повариху, госпожу Нижи, и её уменьшенную копию-дочь. Несмотря на довольно приятную внешность кухарка была злобной и истеричной женщиной, которая постоянно орала как на Морозову, так и на свою дочь. Крутиться в жаркой кухне, с четырех утра и почти до полуночи, да к тому же под постоянный ор, было практически невыносимо, но ей хотя бы платили. Несколько медяков в день, едва ли на них можно прожить, но зато можно подворовывать продукты, что бы хоть немного перекусить перед сном. Чем Ната и воспользовалась, спрятав пару картофелин во внутренний карман платья.

— Ветта! Воды принеси! — рявкнула хозяйка кухни. Морозова не сразу поняла что обращаются к ней, так как не привыкла в вымышленному имени..

Колодец был вырыт прямо в небольшом дворе трактира и ходить далеко не требовалось.

— Слушай, как же она орет, даже в зале слышно. — сочувственно сказала Ира крутя ручку ворота.

— Я её придушу когда-нибудь. — зло процедила Наташа встав рядом с подругой.