Валентин Егоров - Марк Ганеев - Маг Нашего Времени

— Людочка, не были бы вы столь любезны, приготовить и подать мне с Марком кофе для меня и стакан молока для Марка!

В ответ же послышался спокойный и уверенный голос секретаря Людмилы Ивановны:

— Николай Николаевич, с проходной мне еще никто не звонили о приходе Марка Ганеева! А он что… уже у вас находится? Ой, извините, Николай Николаевич, через минуту кофе и молоко будут готовы!

В том разговоре Николай Николаевич Гольский предложил мне занять должность советника по связям с общественностью в его конструкторском бюро. Эта должность была только что введена в организационную структуру его бюро! Человек, который должен был бы стать пресс-секретарем конструкторского бюро, получил бы высокую по тем временам зарплату. Ему бы была выделена персональная тачка с шофером. А в ближайшем будущем он смог бы получить и служебную квартиру! Я-то хорошо понимал, что Гольский предлагал мне эту должность, имея на меня далеко идущие планы. Ему бы хотелось, чтобы в будущем я принимал бы самое непосредственное участие в некоторых его проектах по созданию боевых самолетов различного предназначения. Причем, Николай Николаевич мне открыто говорил о том, что примет меня на эту должность даже сейчас, когда я еще был студентом четвертого курса факультета журналистики МГУ.

Это предложение было очень интересным и заманчивым, я мог бы, приняв его, в спокойной домашней обстановке завершить свою учебу на факультете журналистики, не думая о том, где бы искать деньги на пропитание своей семьи. Но у меня уже сейчас был ответ на это предложение! Я не стал бы предложение Гольского обсуждать с мамой или Витькой, так как заранее знал о том, что именно они могут мне посоветовать. Они бы сказали, чтобы я немедленно согласился, принял бы это предложение Гольского!

Главное. Что мне не нравилось в этом предложении, заключалось в том, что, работая в режимном предприятии, как КБ Гольского, я тут же становился невыездным. Заграница была бы для меня навсегда закрыта! К тому же я был бы вынужден полностью и навсегда отказаться от своей магии, попросту забыть о ее существовании. Так как став государственным служащим, я бы постоянно находился бы в поле зрения правоохранительных органов нашего государства. В те времена от них было невозможно что-либо утаить в нашем государстве рабочих и крестьян! К тому же учась на факультета журналистики, я вдруг убедился в том, что магия во мне не умерла, а наоборот она расцветала пышным цветком, который начал расти ввысь стремительными темпами, развиваться и мужать вместе и одновременно со мной.

Иногда по ночам, пользуясь телепортацией, я совершал стремительные путешествия по различным странам мира, где проводил час или два своего времени. Мне удавалось успешные эксперименты в области телекинеза. Однажды посредством телекинеза мне удалось из США в Москву перетащить целый автомобиль. Этот автомобиль я так и не смог продать из-за отсутствия на него документов! В свое время Борька Фрейдман провел со мной пару уроков о том, как переходить из одного измерения в другое! Это оказалось технически не очень сложным делом, но оказалось, что одному совершать такие путешествия по вселенной было очень опасным делом! Можно было попасть в такое измерение, на такую планету вселенной, куда одному без друзей было бы лучше не соваться, можно было бы там навсегда остаться! Так что, научившись путешествовать по вселенной, я до поры до времени, пока не появятся настоящие друзья, решил повременить с таким опасным делом.

Одним словом, я не мог принять столь заманчивого предложения Никольского, если собирался, по-прежнему, оставаться магом?! Переходить же в нормальные люди, мне почему-то пока не очень-то хотелось!

Николай Николаевич внимательно выслушал мой детский лепет по своему предложению. Этим лепетом я попытался ему объяснить, почему не могу принять его предложения.

Он немного помолчал, а затем спокойным голосом сказал:

— Честно говоря, Марк, я ожидал, получить от тебя примерно такой ответ. Где-то внутри самого себя я ощущал, что за тобой кроется какая-то большая тайна, которой сейчас ты не можешь со мной поделиться! Да и это твое появление в моем кабинете с мороженным в руках, видимо, к этой тайне имеет самое непосредственное отношение. Я уже достаточно стар, скоро мне исполнится семьдесят лет, вскоре я навсегда покину этот кабинет. В свое время я надеялся, что мое место займет твой друг, Борис Фрейдман. Но он вместе со своим отцом так неожиданно погиб! Познакомившись с тобой, с твоими решениями по органам управления истребителем МИГ 129, твоим низкочастотным фазовым радаром, я вдруг осознал, что в тебе проглядел "главного конструктора". Но эта твоя замкнутость, таинственность и не желание полностью погрузиться в работу авиаконструктора, заставили меня серьезно задуматься о твоем будущем. Тогда и родилась у меня идея, приблизить тебя к себе, чтобы ускорить твое окончательное превращение в главного конструктора. Но сегодня это твое молчание, уклончивый ответ на мое предложение, все это говорит о том, что ты не хочешь или не можешь принять моего предложение. Говоришь мне свое окончательное "нет"!

Столько глубоких чувств сейчас скрывалось в голосе Гольского, что я решил ему, мудрому и старому человеку, рассказывать о своих магических дарованиях, которые пока приносят мне одни несчастья! Слушая мой рассказ, Николай Николаевич достал сигарету из портсигара, лежавшего на столе. До этого момента я никогда прежде этого человека не видел с сигаретой во рту. Он прикурил, продолжая, молча, меня слушать. Он так ни разу не прервал меня, ни разу ни о чем не переспросил. В течение всего рассказа только курил, тяжело выдыхая клубы дыма из груди. В какой-то момент дверь кабинета раскрылась, в ее проеме показалась голова секретарши, которая испуганным голосом едва ли не на весь кабинет прошептала:

— Николай Николаевич, вам же врачи запретили курить!

Но Гольский сделал вид, что не заметил появления секретарши, не услышал ее слов. Он продолжал курить, внимательно слушая мой рассказ. Любые истории всегда когда-нибудь завершаются, вскоре и мой рассказ подошел к концу. Гольский же продолжал курить, теперь он размышлял о чем-то своем. Затем он решительно бросил окурок в пепельницу, а меня он попросил сделать так, чтобы сейчас в кабинет вошла бы его секретарша, чтобы она принесла бы кофе и забрала использованную посуду.

Это было легкое задание, не успел Гольский завершить свою мысль, как раздался звонок интеркома. Звонила секретарша, она у Гольского попросила разрешения на то, чтобы принести нового кофе и поменять посуду. Через минуту дверь открылась, на пороге появилась секретарша с подносом в руках. На подносе стояла кружка с дымящимся кофе и стаканом холодного молока. Секретарша, молча, прошла к нашему чайному столику, поставила на него кружку с кофе и стакан с молоком. Забрав использованную посуду, она тут же покинула кабинет Гольского, снова оставив нас наедине!