Янтарина Танжеринова - Драконий день (СИ)

— И что в этом дне такого особенного? Магические потоки действительно движутся как-то иначе?

— И законы магии позволяют нам больше. Герцог, вы с самого начала были обречены на поражение. Потому что играли против дракона.

Айриэннис сняла иллюзию с глаз. Файханас поражённо всматривался в неё и, кажется, поверил её словам сразу.

— Да-а-а, мэора, я вас недооценил, — медленно проговорил он. — Кайнир, поздравляю, ты обзавёлся могущественными союзниками.

— Айриэннис дважды спасала мне жизнь. Кроме неё, этого не смог бы никто, так что у вас был шанс выиграть, — сказал король и снова невесело усмехнулся. — Не устаю благодарить судьбу за то, что я не унаследовал отцовские взгляды на отношения с Орденом.

— Айриэннис? — приподнял брови Рольнир Файханас. — Мне мэора представилась по-другому, но это неважно, в сущности. И что, получается, весь Орден состоит из… драконов?

— Нет, герцог, я такая одна. Основатель Саэдран — тоже дракон. Но он давно не появлялся в этом мире.

— А я-то наивно думал, что сумею вас купить, — пробормотал Файханас. — Я понимаю, что выгляжу смешно в глазах представительницы Старшей расы. Но… если все прочие — люди, почему вы в них столь уверены? В их преданности и неподкупности? Магическая клятва верности?

— Строгий отбор членов Ордена, — коротко объяснила драконна, не желая пускаться в долгие объяснения. — И простая человеческая совесть.

— Кто бы мог подумать… Вас, мэора, я не предусмотрел, — искривил уголок рта старый герцог. — Иметь во врагах дракона оказалось весьма невыгодно… Проклятие — как оно действует? И для чего оно? Ведь с нами могли поступить так, как принято с обычными заговорщиками.

— Согласитесь, герцог, зато вышло нагляднее. И страшнее. Все потенциальные заговорщики трижды подумают, прежде чем строить заговоры против короля, который в дружбе с магами Ордена.

— Тут вы правы, мэора. Как политик, не могу не одобрить подобный ход, — хрипло, натужно рассмеялся Файханас.

Айриэ вкратце рассказала про «узел» и последствия для его родного герцогства. Ей подумалось, что раз уж Файханас умирает от проклятия, пусть хотя бы знает — за что.

— Вы проживёте ещё дней пять, и всё это время через вас будут проходить силовые нити, очищаясь за счёт вашей жизни. Так вы исправите зло, причинённое миру. Ваша казнь не исправила бы ничего, только породила новые потоки грязной энергии. Ваша физическая оболочка не будет испытывать никаких потребностей. Ни пищи, ни воды, ни сна вам уже не понадобится.

Герцог провёл рукой по щеке. Пальцы его подрагивали.

— Мой брат и кузены — тоже так?..

— Все, кого задело проклятием. Просто одни будут умирать дольше, другие — почти сразу, как жена вашего брата. Зависит от степени виновности.

— Жаль, что всё так вышло… Я сожалею, Кайнир. Просить прощения и каяться бессмысленно, но я хочу, чтобы ты знал… Ладно, не стоит. А то чересчур пафосно и даже вроде бы слезливо выходит. Всегда ненавидел пафос. Просто я…

— Я вас понял, Рольнир, — прервал его король утомлённо. Ему было сильно не по себе, и его нервы, наверное, были напряжены до предела, как туго натянутые струны. Вот-вот оборвутся. Беседа с Файханасами, кажется, вытянула из Кайнира все силы. — Что ж, мне пора, пожалуй… Я узнал, что хотел.

— Подожди! — Герцог порывисто протянул к королю руку, будто пытаясь удержать. — Если я могу попросить… и вас, мэора, в особенности… Если это возможно, позвольте Орминду умереть быстро. Я готов взять на себя его вину, только пусть мой сын не мучается больше. Если вам, мэора, нужна чья-то боль, пускай будет моя.

— Вы ничего не поняли, герцог, — с некоторой грустью отметила драконна. — Ваш сын давно уже взрослый и должен нести ответственность за содеянное. Сам. А закон Равновесия решит, когда плата будет достаточной.

Герцог опустил голову и, наверное, впервые в жизни почувствовал себя окончательно, безоговорочно, безнадёжно побеждённым. И старым. В нём будто погас огонь, с рождения горевший в этом сильном и незаурядном человеке.

— Драконы не знают жалости. Первого Файханаса осудил дракон, последнего — тоже…

— И чья в этом вина? — тихо спросил Кайнир. — Суд был справедлив. Орминд виновен в том, что Файханасов больше не станет. А вы, Рольнир, пошли по неверному пути.

— Что теперь будет?.. — с трудом выговорил Файханас.

Король понял и назвал имя того, кто станет новым герцогом.

— Надеюсь, он сумеет позаботиться о моих людях и моих землях, раз уж я не сумел, — чуть задыхаясь, хрипло сказал Файханас. — Окажи мне последнюю милость, Кайнир. Позволь нам с Орминдом быть вместе до конца. Прикажи перенести моего мальчика ко мне.

— Уверены, что вам это нужно, Рольнир?

— Да, — твёрдо ответил старый ястреб.

— Ну что ж, я распоряжусь. Прощайте…

Герцог молча склонил голову, прощаясь без слов. Всё уже было сказано.

Тяжело и хочется глотнуть свежего воздуха. И взлететь, сбрасывая с себя всю накопившуюся липкую мерзость. Как же люди любят эти выматывающие, долгие беседы по душам… Зачем они? У драконов проще. Проклял — и забыл, к чему травить душу ненужными сожалениями, даже если проклятый был тебе дорог?..

Кайнир выглядел совсем больным после этих проклятых бесед по душам. Не стесняясь присутствия капитана Тианжера и его гвардейцев, Айриэ опять принялась колдовать над королём. Гвардейцы то и дело бросали на неё любопытные взгляды, будто никогда не видели мага за работой. Укрепляющее силы заклинание сделало своё дело, на безжизненное лицо Кайнира потихоньку вернулись краски, и он даже сумел улыбнуться:

— Благодарю вас, Айри… Айнура, мне уже легче.

Тут только, спохватившись, Айриэ вернула иллюзию, пряча свои драконьи глаза. А она-то ещё недоумевала, почему гвардейцы и Динмор так странно на неё косятся. Ну да ладно, спишут на волшебство и причуды магов, ничего страшного.

Верный Багиор достал откуда-то из кармана пузырёк с зельем и с поклоном протянул его величеству. Айриэ перехватила руку камердинера — не потому, что не доверяла, а просто чтобы узнать свойства зелья. Одобрительно кивнула, распознав успокаивающие травы, и усилила эффект, добавив собственной магии.

Выпив зелье, Кайнир заметно взбодрился и приказал:

— Динмор, распорядитесь вывести во двор всех задержанных людей Файханасов. Пусть те, кто готов, принесут мне клятву верности. Кто не желает, пусть убирается из моего королевства на все четыре стороны; сроку им декада, иначе — каменоломни.

Очутившись на улице, Айриэ жадно втянула в себя холодный чистый воздух, стараясь избавиться от муторного осадка, оставшегося после разговора с Файханасами. И не сразу осознала, что мерзкое чувство вызвано не только выяснившимися подробностями этого грязного дела. Сосущее, противное ощущение глубоко внутри в большинстве случаев означало, что случилось что-то скверное. Если не с ней, то с кем-то из тех, кого она, фигурально выражаясь, относила к своему ближнему кругу. Чувство это Айриэ искренне ненавидела, особенно когда оно оправдывалось — невозможность что-либо изменить злила и выворачивала душу наизнанку. Всё уже случилось, а ей оставалось только бессильно дожидаться известий. Одна радость, что это дурацкое чутьё далеко не всегда срабатывало. Опасность драконна чувствовала гораздо лучше.