Янтарина Танжеринова - Драконий день (СИ)

— Да помогут тебе Текучие Воды! — пожелала Таллани.

Самым скверным было то, что маг неожиданно оказался лучше подготовлен к устроенной на него ловушке, чем сама Айриэ — к нападению. Будто знал заранее… или сориентировался на месте.

— Таллани, — негромко окликнула русалку Айриэ, — ты кому-нибудь говорила про ту вещь, которую дала мне днём?

Русалка недоумённо покрутила головой; зеленоватая грива красивой волной окутала округлые белые плечики, соблазнительно прикрыла высокую упругую грудь. Мирниас заворожённо уставился на русалку и шумно сглотнул, явно забыв про все свои боевые ранения и не слыша, о чём тут говорится.

— Айнура, да зачем бы я стала кому-нибудь говорить? Фирио не в счёт, он хороший, — простодушно добавила она, заставив Айриэ мысленно простонать.

— Что? Ты говорила ему про зачарованную свирель? И когда успели, ведь он, кажется, в замок возвращался?

— Он ещё раз был у реки, разговаривал о моей Ильви и… этом плюхателе! — неприязненно кивнула русалка на молодого мага и плеснула в того водой.

Та-а-ак, очаровательно. Всё те же, всё там же. Рассуждая теоретически, Мирниас мог почуять нападение на тварь, если как раз «выгуливал» её и управлял действиями хогроша. Или про свирель и «зов ундины» его предупредил Фирниор. Или юный Фирио сам — маг и лично управлял хогрошем.

Имелся и ещё один вариант, даже думать о котором было мерзко и тоскливо. Тианор.

Тианор, узнавший о её планах и, опять же теоретически, вполне могший успеть предупредить Файханасов о ловушке. Нет, сам менестрель никак не мог быть хозяином твари из-за отцовской крови. Эльфы неспособны к Запретной магии, даже полукровки. Но играть на стороне Файханасов он мог, как ни противно предполагать подобное развитие событий. Тианора она считала своим — пусть даже условно, временно — а своих подозревать особенно мерзко… и никуда от этого не денешься. Такая роскошь, как безоговорочное доверие, ей сейчас недоступна.

— Тьфу, кхе-кхе!.. — закашлялся и принялся отплёвываться разом очнувшийся Мирниас. — За что? Сама передо мной тут своими прелестями трясёшь, а потом злишься, что я на тебя пялюсь?

Он сердито размазывал по лицу грязь и кровь, поморщился от боли, задев рану, потом спустился к воде и осторожно умылся.

— Ну и кто здесь у нас кобель? — зло прищурилась русалка и подбоченилась. — Вспомни-ка, в чём ты мою Ильви обвинить пытался, а? Она, значит, распутница, потому что с тобой одним любиться не хочет, а ты у нас чистенький? Что ты про русалок вообще знаешь, сопляк косорукий? Ты женщину-то толком удовлетворить не можешь, судя по тому, что Ильви рассказывала, а туда же, права заявить на неё пытается! Сначала научись, потом лезь во взрослые игры играть! Кто тебе вообще позволил судить нас людскими мерками, когда мы — не люди и живём по своим законам? Да, у нас нет и не может быть одного партнёра. Иначе мы не выживем как раса! Да, нам нужно переспать со многими людьми, и не по одному разу, чтобы хоть трое-четверо из нас смогли зачать в это лето. Но тебе-то, надменный слепец, кто дал право нас осуждать?

— Никто! Я очень сильно ошибался, — побледнев для разнообразия, тихо и твёрдо ответил Мирниас, чем разом остудил гнев русалки. — Таллани, я действительно пришёл просить прощения у Ильвилы. Я понимаю, что сильно её обидел и что она не хочет меня видеть, но прошу тебя, передай, что я сожалею. Я… я приревновал тогда и наговорил глупостей, как дурак.

— Как скотина и последний негодяй, — желчно поправила его Таллани.

— Если тебе так будет легче, зови как хочешь, — одними губами улыбнулся Мирниас. — Кажется, я заслужил…

— Ильви — доверчивая девочка, а ты… Эх!.. Дурак и есть, — махнула рукой русалка и отвернулась, устав ругаться.

— Я прошу у неё прощения, — с трудом выговорил артефактор. — Я ей подарок принёс, на том берегу лежит… Возьми, пожалуйста, передай Ильви, если тебе не трудно.

— Ишь, какой умненький выискался! — снова начала заводиться русалка. — Думаешь, подарочком откупишься? Ну нет, не выйдет у тебя так легко… Эй, ты чего падаешь?..

Ослабевший от потери крови Мирниас резко осел, почти рухнул на прибрежный песок и шевельнул немеющими губами:

— Ну, не выйдет так не выйдет… А подарок возьми, это светильник зачарованный, подводный. Будет у вас зимой своё солнце…

Магесса скептически осмотрела почти потерявшего сознание Мирниаса и велела Таллани:

— Оставь его, пожалуйста, а то он кровью истечёт, пожалуй, пока ты всласть его изругаешь.

— Туда и дорога, — пробурчала русалка, но гнев её явно остыл. — Вылечишься, приходи… продолжим разговор, плюхатель! А сейчас сплаваю, так уж и быть, за твоим подарочком.

Она кокетливо помахала рукой на прощание и скрылась под водой, вынырнув уже почти на середине реки. Айриэ свистнула коню, оставленному на лесной дороге чуть подальше, чтобы не подвергался опасности пострадать от когтей хогроша. Шоко вскоре появился, а магесса задумчиво произнесла:

— Кажется, Шоко, нам с тобой пора заказывать двухместное седло. Слишком часто в нашу компанию затёсывается этот третий лишний.

Молодой маг на подковырку не отреагировал, с трудом оставаясь в сознании. Конь надменно фыркнул, принимая на себя вес хозяйки. Магесса, резерв которой восстановился уже почти на четверть, наложила на Мирниаса заклинание левитации и притянула того к себе, заставив мага зависнуть над конём.

— Ножки раздвиньте, Мирниас, — насмешливо велела она и, когда он послушался, опустила полуобморочного юнца в седло. Он тут же вцепился в одежду магессы и навалился ей на спину.

— В следующий раз потащу его волоком или поперёк седла — как орки пленников перевозят, — мрачно пообещала себе магесса. — Он мне надоел!..

Пришедший на другой день Тианор был непривычно тих, ласков и нежен, просто котёночек прирученный. Ну или пасторальный барашек, жаль только, не белоснежный.

Прямо с порога страстно набросился, целуя куда придётся, бормоча ласковые глупости про то, как он хочет свою ненаглядную магессу прямо сейчас и сразу, всю целиком.

— Тин, ты голодный? — невинно осведомилась Айриэ. — Я чувствую себя слегка неуютно — опасаюсь стать твоим обедом.

Он гордо проигнорировал язвительность любовницы и удвоил старания. Айриэ позволила себя ублажить и охотно отвечала на ласки. Только после любовных игр менестрель расспросил про её вчерашние приключения. Айриэ целенаправленно очерняла бедолагу Мирниаса, рассказывая о своих подозрениях в его адрес, якобы усилившихся после столь своевременного появления артефактора на поле битвы с тварью. Тианориннир старательно охал и возмущался в нужных местах. А может, не старательно, а вполне искренне, кто его разберёт.