Стивен Эриксон - Дом Цепей (litres)

Онрак отступал медленно — шаг за шагом. Он чувствовал силу созданий по ту сторону врат, мощь жестокую и чуждую. Разрушение защитных чар не прошло незамеченным, и на эту сторону просачивалось чувство возмущения и праведного гнева.

Быстрый взгляд через плечо показал, что Трулл Сэнгар пересёк мост и скрылся из виду. Ещё три шага — и сам Онрак тоже окажется на мосту. А там — приготовится к бою. Скорее всего, он будет уничтожен, но выиграет время для своего спутника.

Врата ослепительно вспыхнули, и наружу вылетели карьером четыре всадника на белых, длинноногих конях с длинной гривой цвета ржавчины. Облачённые в изысканно украшенные, эмалированные доспехи, воины были под стать своим скакунам — светлокожие, высокие, лица укрыты забралами и нащёчниками. Руки в перчатках сжимали изогнутые скимитары, будто вырезанные из слоновой кости. Из-под шлемов вились длинные серебристые волосы.

Всадники поскакали прямо на Онрака. Из карьера — в галоп. Из галопа — в атаку.

Измочаленный т’лан имасс расставил ноги пошире, поднял одной рукой обсидиановый меч и приготовился встретить их.

На узком мосту всадники могли нападать лишь по двое, но и так было понятно, что они собираются просто затоптать Онрака конями. Но этот т’лан имасс сражался на службе Малазанской империи — в Фаларе и в Семи Городах — во многих битвах он сталкивался с конными воинами. За миг до того, как первый всадник достиг его, Онрак прыгнул вперёд. И оказался между двумя конями. Не обращая внимания на меч слева, т’лан имасс рубанул своим клинком в живот другому противнику.

Белоснежные клинки ударили одновременно — левый перебил ключицу и, глубоко врезавшись в лопатку, вырвался с градом костяных обломков. Правый скимитар разрубил лицо, сорвал кожу от виска до основания челюсти.

Онрак почувствовал, как его клинок впился в броню противника. И раздробил эмаль. Затем оба нападавших пронеслись мимо, и прибыли остальные двое.

Т’лан имасс присел на корточки, а меч поднял горизонтально над головой. Два белых клинка обрушились на него с силой молотов, так что мощь ударов отдалась во всём истерзанном теле Онрака.

Теперь все всадники оказались позади, вылетели на проспект, чтобы развернуть коней, укрытые забралами лица повернулись к одинокому воину, который каким-то чудом пережил их атаку.

Копыта тяжело стучали по укрытой илом мостовой. Четверо всадников натянули поводья, опуская оружие. Тот, чей доспех разбил клинок Онрака, накренился вперёд, прижимая одну руку к животу. На боку его коня виднелись пятна крови.

Онрак встряхнулся, и на землю посыпались обломки костей. Затем он упёр меч в камень моста и принялся ждать, пока один из всадников пустил коня шагом к т’лан имассу.

Рука в латной перчатке подняла забрало, открыв лицо, поразительно похожее чертами на Трулла Сэнгара, если не считать белой, почти светящейся кожи. Холодные серебряные глаза с отвращением разглядывали т’лан имасса.

— Ты умеешь говорить, Безжизненный? Понимаешь ли Чистую Речь?

— Как по мне, она не чище прочих, — отозвался Онрак.

Воин нахмурился:

— Мы не прощаем невежества. Ты — слуга Смерти. Лишь одно следует сделать с созданием, подобным тебе, — уничтожить. Готовься.

— Я никому не служу, — сказал Онрак, вновь поднимая меч. — Начнём же.

Но раненый поднял руку:

— Постой, Эниас. Этот мир — не наш, и этот неупокоенный дикарь — не из тех нарушителей, которых мы ищем. Как ты и сам наверняка чувствуешь, их вовсе нет здесь. Этим порталом никто не пользовался тысячи лет. Нам следует исполнить свой долг не здесь. Но прежде — мне нужно исцеление.

Воин осторожно спешился, продолжая прижимать руку к животу.

— Оренас, ко мне.

— Позволь мне прежде уничтожить это создание, сенешаль…

— Нет. Мы стерпим его существование. Быть может, оно даст нам ответы, которые направят наши дальнейшие шаги. В противном случае уничтожим его позже.

Воин, которого назвали Оренасом, спрыгнул с коня и подошёл к своему сенешалю.

Эниас подъехал ближе к т’лан имассу, будто по-прежнему хотел завязать бой. И оскалил зубы.

— Не так уж много от тебя осталось, Безжизненный. Это что, следы клыков? Грудь твою пожевал какой-то зверь, как мне кажется. Он же похитил руку? Какими чарами ты цепляешься за существование?

— В тебе течёт кровь тисте, — заметил Онрак.

Лицо Оренаса скривилось в презрительной усмешке.

— Кровь тисте? Лишь среди лиосанов кровь тисте сохранила чистоту. Ты, значит, уже сталкивался с нашими испорченными сородичами. Они немногим лучше крыс. Ты не ответил на мои вопросы.

— Я знаю о тисте анди, хотя ещё никогда с ними не встречался. Рождённые от Тьмы, они были первыми…

— Первыми? О да! И потому — трагически несовершенными. Лишёнными очистительной крови Отца-Света. Они суть созданья чрезвычайно омерзительные. Мы терпим эдуров, ибо в них сохранилось кое-что от Отца, но анди… смерть от нашей руки — вот единственная милость, которой они заслуживают. Однако твоя грубость меня утомила, Безжизненный. Я задал тебе вопросы, и ни на один ты не ответил.

— Да.

— Да? Что это значит?

— Я согласен с тем, что не ответил. И не чувствую желания отвечать. Мой народ много раз сталкивался с высокомерными созданиями. Впрочем, это опыт особый: в ответ на их гордыню мы провозгласили вечную войну, пока не истребим их всех. Я всегда считал, что т’лан имассам следует найти себе нового врага. В конце концов, заметного недостатка в высокомерных созданиях нет и не было. Быть может, вас, тисте лиосанов, довольно в вашем мире, чтобы на время развлечь нас.

Воин уставился на Онрака так, словно онемел от потрясения. Позади рассмеялся один из его спутников:

— Не много чести говорить с низшими существами, Эниас. Они будут стремиться опутать тебя ложью, сбить с праведного пути.

— Ныне, — отозвался Эниас, — я своими глазами вижу тот яд, о котором ты давно предупреждал меня, Малахар.

— И его ещё прибудет на той дороге, по которой мы должны пройти, мой юный брат.

Второй воин подошёл к Онраку.

— Ты себя называешь т’лан имассом, так?

— Я — Онрак из Логросовых т’лан имассов.

— Есть ли тебе подобные в этом разрушенном мире, Онрак?

— Если я не ответил на вопросы твоего брата, зачем воображать, будто я отвечу на твои?

Лицо Малахара потемнело:

— В такие игры можешь играть с юным Эниасом, но не со мной…

— Я с вами закончил, лиосаны.

Онрак вложил меч в ножны и отвернулся.

— Закончил?! Сенешаль Йорруд! Если Оренас уже завершил свои старания, нижайше прошу вашего внимания. Безжизненный пытается сбежать.

— Я тебя слышу, Малахар, — пророкотал сенешаль, выходя вперёд. — Стой, Безжизненный! Мы тебя ещё не отпустили. Ты расскажешь нам то, что мы хотим знать, или будешь уничтожен на месте.