Стивен Эриксон - Дом Цепей (litres)

— Я, — прохрипел Дамиск, — посоветую своему господину отдать тебя выжившим охотникам за головами. И приду — посмотреть…

— Разумеется, придёшь, Дамиск Серый Пёс.

Нижеземец попятился вверх по лестнице. Свет фонаря бешено заметался по рабской яме.

Карса расхохотался.

В следующий миг крышка люка с грохотом захлопнулась, и вернулась тьма.

Воин-теблор замолчал, затем вновь упёрся стопами в бревно.

Его остановил слабый голос на другом конце траншеи.

— Великан!

Сказано было по-сунидски, но голос принадлежал ребёнку.

— Мне нечего тебе сказать, нижеземец, — прорычал Карса.

— А мне и не нужно ничего говорить. Я чувствую, что ты тормошишь это Худово бревно. Ты преуспеешь в том, что начал?

— Я ничего не начал.

— Ну и ладно. Значит, показалось. Мы тут умираем — все остальные. Смертью ужасной и крайне унизительной.

— Видно, вы совершили великие проступки…

Ответный смех сорвался в хриплый кашель.

— Вот уж да, великан. Воистину так. Мы не приняли владычества малазанцев, поэтому не сдали оружие, а скрылись в холмах и лесах. Совершали набеги, устраивали засады, беспокоили их как могли. Отлично веселились. Пока эти ублюдки нас не изловили.

— Ты был беспечен.

— Вы втроём с горсткой треклятых собак напали на целый город! И это меня ты зовёшь беспечным? Что ж, тогда уж можно сказать, что мы оба такие, раз здесь оказались.

Карса поморщился, ибо в этих словах была правда.

— Что тебе нужно, нижеземец?

— Твоя сила. Нас, живых, тут ещё четверо, хотя лишь я ещё не потерял сознания… и почти не утратил ясности мысли. Настолько, чтобы понимать всю унизительность своего положения.

— Слишком много болтаешь.

— Это ненадолго, уверяю тебя. Можешь ты поднять это бревно, великан? Или провернуть его несколько раз?

Карса довольно долго молчал.

— Какой в этом прок?

— Укоротятся цепи.

— Мне незачем укорачивать их.

— Лишь на время.

— Зачем?

— Проверни это треклятое бревно, великан. Тогда наши цепи намотаются на него. И с последним поворотом затянут нас вниз. И мы захлебнёмся.

— Хочешь, чтобы я тебя убил?

— Я восхищён твоим умом, великан. Добавь душ к своей тени, теблор, — ведь так у вас говорят, верно? Убей меня, и я с честью пойду в твоей тени.

— Я не занимаюсь благодеяниями, нижеземец.

— А трофеи?

— Я не могу до тебя добраться, чтоб забрать их.

— Ты хорошо видишь в таком мраке? Говорят, что теблоры…

— Вижу. Достаточно, чтоб заметить, как ты сжимаешь кулак. Что в нём?

— Зуб. Только что выпал. Уже третий с тех пор, как меня приковали здесь.

— Брось его мне.

— Попробую. Боюсь, я сейчас… не в лучшей форме. Готов?

— Бросай.

Поднятая рука нижеземца дрогнула.

Зуб полетел высоко и не совсем туда, куда нужно, но рука Карсы рванулась вперёд так, что за нею громко лязгнула цепь, и ухватила зуб в воздухе. Теблор поднёс его к лицу, чтобы получше рассмотреть, затем хмыкнул:

— Гнилой.

— Видно, потому и выпал. Годится? Ещё учти вот что: так ты сможешь залить воду прямо в канал, и древесина ещё больше размягчится. Тебе ведь больше всё равно нечем заняться.

Карса медленно кивнул:

— Ты мне нравишься, нижеземец.

— Отлично. Теперь утопи меня.

— Хорошо.

Карса скользнул вниз и оказался по колено в зловонной жиже, от которой вспыхнули болью свежие раны на лодыжках.

— Я видел, как тебя несли сюда, великан, — сказал нижеземец. — Ты больше любого из сунидов.

— Суниды — самые низкорослые из теблоров.

— Наверное, примешалась когда-то нижеземная кровь.

— Они пали глубоко.

Карса опустил руки, волоча цепи, пока не ухватился за бревно снизу.

— Спасибо, теблор.

Карса поднял, провернул бревно, затем вновь положил его, тяжело дыша.

— Быстро не выйдет, нижеземец. За это — прости.

— Я понимаю. Не спеши. Бильтар уже ушёл под воду, и Альрут, похоже, следующий. У тебя хорошо выходит.

Теблор вновь поднял бревно, провернул его ещё на полкруга.

С другого конца послышались всплески и бульканье. Затем хрип:

— Уже почти всё, теблор. Я последний. Ещё один разок — я подберусь под бревно, чтобы оно меня придавило.

— Тогда тебя раздавит, а не утопит.

— В этой жиже? Это не беда, теблор. Тяжесть, конечно, большая, но особой боли я не успею почувствовать.

— Лжёшь.

— Что с того? Не средства важны, а результат.

— Всё важно, — проговорил Карса и вновь приготовился. — На этот раз я проверну бревно полностью, нижеземец. Теперь будет легче — мои цепи тоже укоротились. Готов?

— Одно мгновение, — пролепетал человек.

Карса поднял бревно, закряхтел от его огромного веса.

— Знаешь, я передумал…

— А я нет.

Карса провернул бревно. Затем уронил его.

С другого конца послышался шум, цепи звенели в воздухе, затем — надсадный кашель.

Карса с удивлением поднял голову. Измазанная коричневой жижей фигура размахивала руками, отплёвывалась, брыкалась.

Карса вновь опёрся спиной на стенку ямы, подождал, пока человек оправится. Некоторое время с другого конца бревна слышалось лишь тяжёлое дыхание.

— Ты сумел проползти под бревном, а потом перекатиться сюда через верх. Я поражён, нижеземец. Видно, ты всё же не трус. Не думал, что есть среди детей такие, как ты.

— Чистая отвага, — прохрипел человек. — Это мой конёк.

— Чей это был зуб?

— Альрута. Больше не надо вертеть бревно, пожалуйста.

— Прости, нижеземец, но я должен его прокрутить обратно, пока бревно не ляжет так, как прежде.

— Будь проклята твоя мрачная логика, теблор.

— Как тебя зовут?

— Торвальд Ном, хотя мои враги малазанцы знают меня под именем Кастет.

— И как же ты выучил наречие сунидов?

— Этот язык давно известен среди торговцев. До охотников за головами к ним ходили натийские торговцы. Вели взаимовыгодную торговлю с сунидами. По правде говоря, ваш язык состоит в близком родстве с натийским.

— Солдаты только невнятно блеяли.

— Ясное дело, они же солдаты, — человек помолчал и добавил: — Понятно, такой юмор тебе не по нраву. Ладно. Солдаты эти, скорее всего, малазанцы.

— Я решил, что малазанцы — мои враги.

— Это у нас общее, теблор.

— У нас нет ничего общего, кроме этого бревна, нижеземец.

— Как хочешь. Но в одном я обязан тебя поправить. Малазанцы, конечно, народ омерзительный, но по нынешним временам натии ничуть не лучше. Союзников среди нижеземцев у тебя нет, теблор. В этом не сомневайся.

— А ты натий?

— Нет. Я даруджиец. Из города далеко на юге. Дом Номов велик, и некоторые его семьи почти богаты. Один из Номов даже оказался в Совете Даруджистана. Правда, мы незнакомы. Увы, активы моей семьи несколько… м-м-м… скромнее. Оттого и пришлось мне много странствовать и обучиться подлым ремёслам…