Стивен Эриксон - Дом Цепей (litres)

Минимальными…

— Твоя жена, — проговорил Гэмет.

— Да, она. — После долгой паузы адмирал пожал плечами и продолжил: — По вашему вопросу, адъюнкт. Никто из остальных не знал, что напанцы не были обычными беженцами. Стерва происходила из королевской династии. Краст и Урко были капитанами напанского флота; этот флот, скорее всего, отбил бы нападение унтанцев, если бы его практически не уничтожил внезапный шторм. Выяснилось, что они поставили перед собой невиданную цель — сломить гегемонию Унты — и собирались использовать для этого Келланведа. По сути, это было первое предательство внутри семьи, первая трещина. Тогда казалось, что она легко срослась, ибо Келланвед уже был охвачен имперскими амбициями, к тому же из двух главных соперников на континенте Унта была гораздо мощнее.

— Адмирал, — сказала Тавор, — я вижу, к чему вы клоните. Когда Стерва убила Келланведа и Танцора, семья была разрушена безвозвратно, но вот что превосходит моё понимание: Стерва фактически привела дело напанцев к завершению. Но в итоге бросили её не вы и не Тайшренн с Дукером, Дассемом Ультором или Током Старшим, который… исчез. Её бросили… напанцы .

— Если не считать Амерона, — заметил Гэмет.

Морщинистое лицо адмирала рассекла невесёлая улыбка.

— Амерон был наполовину напанец.

— Значит, напанцы — единственные, кто бросил новую Императрицу? — Гэмет смотрел на Нока, теперь Кулак был так же растерян, как и Тавор. — Несмотря на то, что Стерва происходила из королевской династии Напана?

Долгое время Нок молчал. Затем он вздохнул:

— Стыд — это злой, мощный яд. Теперь служба новой Императрице… означала бы соучастие, всеобщее осуждение. Краст, Урко и Амерон не были предателями… но кто в это поверил бы? Кто усомнился бы в том, что они не были замешаны в заговоре и убийстве? Хотя на самом деле, — Нок посмотрел в глаза Тавор, — Стерва никого из нас не посвящала в свой замысел — не могла себе это позволить. У неё были Когти — их ей вполне хватало.

— А при чём тут Персты? — спросил Гэмет и тут же обругал себя — о, боги, я слишком устал…

Глаза Нока расширились, впервые за всю эту ночь:

— У вас острая память, Кулак.

Гэмет крепко сжал зубы. Он чувствовал на себе тяжёлый взгляд адъюнкта.

Адмирал продолжил:

— Боюсь, у меня нет ответа. Меня не было в Малазе в ту ночь, и я не расспрашивал тех, кто там был. Персты, по сути, исчезли со смертью Танцора. Все решили, что Когти перебили их, как только с Танцором и Императором было покончено.

— Благодарю вас, адмирал, за эту вечернюю беседу, — неожиданно резко сказала адъюнкт. — Я более вас не задерживаю.

Нок поклонился, затем вышел из комнаты.

Гэмет ждал, затаив дыхание и готовясь к жесточайшему разносу. Вместо этого адъюнкт просто вздохнула:

— В связи со сбором легиона у вас завтра много работы, Кулак. Идите лучше отдохните.

— Адъюнкт, — бросил он, поднимаясь на ноги. Поколебавшись, кивнул и шагнул к двери.

— Гэмет.

Он обернулся.

— Да?

— Где Ян’тарь?

— Ожидает в ваших покоях, адъюнкт.

— Прекрасно. Доброй ночи, Кулак.

— И вам, адъюнкт.

Посреди центрального прохода конюшни выплеснули из вёдер солёную воду, которая хоть и прибила пыль, зато усилила зловонье конской мочи, а мух привела в бешенство. Смычок стоял у дверей, но уже чувствовал, как колет в носу. Окинув взглядом помещение, он увидел четыре фигуры, что сидели на снопах соломы у дальнего конца. Нахмурившись, «мостожог» поправил вещмешок на плечах и направился к ним.

— Какой же умник упустит шанс вдохнуть родные ароматы? — протянул он, подходя.

Воин по имени Корик, сэтийский полукровка, хмыкнул и сказал:

— Это лейтенант Ранал. А потом он быстро нашёл повод, чтобы временно удалиться.

Корик раздобыл где-то лоскут кожи и тонким карманным ножом разрезал на длинные ленты. Смычок уже видел раньше таких, как он, — одержимых привычкой связывать вещи вместе или, хуже того, привязывать всё к своему телу. Не только фетиши, но и трофеи, дополнительное снаряжение, пучки травы или веточки с листьями — в зависимости от того, на какой местности нужно прятаться. Поэтому Смычок не удивился бы, увидев, что Корик с ног до головы оброс соломой.

В течение многих столетий сэтийцы вели затяжную войну с городами-государствами Квон и Ли-Хэн, защищали почти непригодные для жизни земли, на которых издавна обитали. Безнадёжно уступая противникам в количестве, они постоянно вынуждены были отступать и заплатили кровью и потом за умение хорошо маскироваться. Однако вот уже шестьдесят лет, как на сэтийских землях был установлен мир; почти три поколения прожили на этой шаткой, зыбкой границе, на краю цивилизации. Различные племена растворились в единой мутной народности, где среди населения преобладали полукровки. Случившееся с ними, по сути, стало толчком к восстанию Колтейна и Виканским войнам, ибо Колтейн ясно понимал, что его народ ждёт схожая участь.

Смычок давно пришёл к выводу, что дело тут не в том, кто прав и кто виноват. Одни культуры зациклены на себе. Другие — агрессивны. Первые редко способны защищаться от последних, не превращаясь в нечто иное, нечто истерзанное нуждой, отчаянием и насилием. Сперва-то сэтийцы даже не ездили на лошадях, а сейчас известны как конные воины, высокие, темнокожие и даже более угрюмые, чем виканцы.

Смычок почти ничего не знал о прежней жизни Корика, но чувствовал, что догадывается о главном. Жизнь полукровок нельзя назвать приятной. Корик предпочёл следовать старыми путями сэтийцев. То, что он вступил в малазанскую армию как морпех, а не как всадник, многое говорило о внутренней борьбе, разрывавшей его израненную душу.

Смычок сбросил вещмешок и встал перед четырьмя новобранцами:

— Как бы мне ни хотелось не признавать это, но я теперь ваш сержант. Официально вы состоите в Четвёртом взводе, одном из трёх взводов под командованием лейтенанта Ранала. Пятый и Шестой сейчас предположительно на пути через палаточный городок, что к западу от Арэна. Мы все входим в Девятую роту, которая состоит из трёх взводов морпехов и восемнадцати взводов средней пехоты. Нашего капитана зовут Кенеб. Нет, я не знаком с ним и ничего о нём не знаю. Всего девять рот, которые вместе образуют Восьмой легион — наш легион. Восьмым командует Кулак Гэмет. Как я понял, он старый солдат, который после отставки ведал домашней охраной Паранов до того, как Тавор стала адъюнктом. — Он сделал паузу и поморщился, глядя на слегка остекленевшие лица новобранцев. — Но это всё неважно. Теперь вы — в Четвёртом взводе. Должен прибыть ещё один человек, но даже с ним нас слишком мало для взвода. Впрочем, в других ротах ситуация такая же; и — нет, никто мне не доложил, почему так. Вопросы есть?