Алекс Кош - Богатыри не мы. Новеллы (сборник)

Внес Драшко в пещеру, дал погремушку, велел: «Сиди тут! Я за мамой» и кинулся к гидроплану.

На подлете к источнику запаха Дайра еле сознавала, что делает, куда стремится. Такое извержение духа роз было ей, рожденной от цветов, словно свеча для мотылька. Там, впереди, на зеленом бархате ложбины, серо курилось что-то, оттуда трамонтана несла навстречу ей удушливый, одуряющий поток.

Неровными, пьяными движениями крыл она направила себя в центр дымного курения, который колебался и мутился в глазах. Вот ноги ударились о травянистую землю, голова закружилась – едва устояв, одна сделала шаг, другой. На людской горелке, шипящей жженым керосином, – железный поддон. В нем булькает и скворчит нечто смолистое, как пригоревший мед, источая нестерпимо пряный дым, от которого горло сжимается.

Только она подошла ближе, недоумевая, как со всех сторон к ней бросились из-за шибляка чужие, отвратительно чуждые мужчины в одинаковых нарядах цвета болотной грязи. Десяток рук вцепились в рубаху, и тонкая ткань затрещала, разрываясь. Дайра вскрикнула, хотела ударить их крыльями, расшвырять, но рубаха уже превратилась в клочья и не закрывала ее тело. Сила покинула вилу.

Прежде так случалось, когда она сама хотела стать слабее, чтобы не погубить Гри. Ему она позволяла раздеть себя в темноте любви и была счастлива. Теперь это был ужас бессилия. Грубые лапы мужланов хватали ее как хотели, но из уст ее вырывался не голос гнева, а жалобный плач.

В стороне второпях заливали водой из фляжки сбитый с горелки поддон, а вкруг Дайры теснились, вертели и дергали пленницу:

– Обалдеть, вот это краля!

– Я даже про вонь забыл, ребята.

– Черт, да что у нее?.. Копыта, что ли? Летучая коза! Ущипните меня кто-нибудь, я сплю! Или масла надышался?..

– Сроду таких волосищ не видал!

– У-тю-тю, птичка!..

– Нет… постойте, не троньте ее! Вы видели? Она летела!.. Боже мой, куда мы попали?.. Мы сгинем здесь…

– Хорош ныть, ты, паникер сопливый!

– С ума сойти. Да лопни мои глаза, если она крыльями не махала. А куда делись? Дай-ка спину глянуть. Нету! Или под кожу втянула, навроде жука?..

– Герр оберштурмфюрер, осмелюсь доложить, это не человек. Поглядите на ноги!.. Надо бежать отсюда!

– Цыц все. Хватит лапать. Связать ее – и в спальник. Радист! Срочно связь с базой. Передать Сказочнику – задание выполнено. Быстро сворачиваемся и уходим. О, а это поддержка люфтваффе?.. – Командир вскинул голову, поймал глазами гидроплан Ar.196, проносящийся над ложбиной к горам. – Эгей, Шнайдер, привет! Ты снова опоздал, камрад!

Лейтенант поймал врага, взмывавшего из котловины, на взлете, когда скорость минимальна. Силуэт итальянского биплана нарисовался прямо в перекрестье прицела, такой случай упускать нельзя. Шнайдер нажал гашетку, крыльевые двадцатимиллиметровые пушки и курсовой пулемет ударили одновременно.

– Есть! – выдохнул он, увидев, как задымил мотор «южного», и бросил через плечо стрелку-наблюдателю: – Добавь ему, а я на разворот. От нас не уйдет!

Набирая высоту, лейтенант заметил в воздухе нечто странное. На фоне синего неба взмахивали крыльями три большие птицы, бело-золотистые и удивительно быстрые. Но отвлекаться на них было недосуг, сперва следовало добить так называемого Призрака. Вон он, ползет над серо-желтыми горами – отяжелел, потерял ход. Пробитый мотор задыхается, за машиной тянется полоса черной гари. Вот-вот клюнет носом и разобьется о скалы…

«Нет уж, последний маневр ты сделаешь только с моей подачи!»

Он не увидел, как три диковинные птицы спикировали в зеленую ложбину.

А там было на что посмотреть, хотя почти для всех присутствующих это было предсмертное зрелище.

Вилы выдохнули вместе.

Айнзацкоманде их дыханье показалось чудовищным шквалом, вроде взрывной волны. Парней расшвыряло от пленницы, словно они пустотелые. Тех, кто выжил и сумел подняться, секли крылья, с виду тонко-слюдяные, но сабельной остроты. Девы кружили над ложбиной и ныряли вниз как стрижи, догоняя и подкашивая бегущих, а в середине Дайра поспешно, со слезами и рычанием сдирала куртку со штурммана:

– Отдай, животное!

Тот, ватный от страха, еле шевелился:

– Я не хотел… я просил, чтоб тебя отпустили…

– Потому и жив! Раздевайся, мне нужна твоя одежда!

– Я только выполнял приказ… я не сам пошел в СС!

Она вмиг заправила руки в рукава. Тело хоть как-то прикрыто, мощь вернулась.

– Иди к сенкам, – бросила она, взлетая. – Скажи, пусть уводят людей в горы! – крикнула Дайра уже с высоты. – К озерам!

«Южный» пытался маневрировать, чтобы уйти от огня Ar.196, но с его скоростью он был обречен. Шнайдер прострочил биплан позади кабины.

«Все, птенчик, отлетался. Одна очередь, и тебе капут».

Внезапно справа возникло нечто, заставившее немца промедлить со стрельбой – полуголая девица в камуфляжной куртке, с козьими ногами и стеклянно-блестящими крыльями, с копной развевавшихся золотых волос.

Она летела рядом. Она смотрела на него. В яростных синих глазах он увидел свое будущее – очень короткое и трагическое.

Потом девица сложила губы, словно дунула. От нее изошла сферически-прозрачная волна, и гидроплан Шнайдера развалился в воздухе на части.

Забыв о нем, Дайра прянула к горящему самолету Гри, который падал, падал, падал.

– Замок Антемураль был построен в тринадцатом веке рыцарями Нормандской Роты, захватившими Кадор, – на плохом английском рассказывал главный врач психбольницы. Сегодня он исполнял роль гида для комиссии, занятой выявлением нацистов. – Длительное время замок являлся центром монашеского ордена микеров, вместе с флорентинцами из ордена Святого Стефана, занятых охраной Адриатики от мусульман. Затем он служил резиденцией Вука Драговича, известного как Черный Герцог… Известность его сравнима в Морее со славой Влада Цепеша, – прибавил он, заметив, что прозвание Волка-Дракона ни о чем гостям не говорит.

И точно, те оживились, заулыбались, закивали:

– Oh, yes – Dracula, a vampire!

«Вообще-то, воитель. Бич турок. Но откуда им знать?»

Вот так всегда. Приходится оживлять их сознание ссылками на известные фильмы, иначе янки не заводятся.

«Что бы еще такого ввернуть?.. Франкенштейна? Авраама Линкольна? Кинг-Конга? Наказание господне, а не гости».

Англичане, при всей их британской спеси, были гораздо пытливее. Они готовы были подолгу слушать о Волке-Драконе, о синих рыцарях Мики, об ускоках и войнах с веницами. С интересом ездили на Крун, погружались в глиняный вулкан. Фотографировались – целыми взводами! – с миловидной и скромной сестрой Лазаркой, чье изображение с «береттой» наизготовку и медалью «За храбрость» на рясе обошло газеты и журналы мира. Как не сняться в обществе монашки из Сопротивления? Она сражалась, как все мы!