Алекс Кош - Богатыри не мы. Новеллы (сборник)

Мотор завыл, лопасти воздушного винта слились в туманный круг. По воде волнами побежала рябь. Гидроплан отошел от мостков и поплыл, с каждой секундой все быстрее.

Этим вечером извилистая дорога была на редкость пустынной. Тут поворотов множество, шоферу поневоле приходилось снижать скорость. Фары «кадиллака», огибавшего подошвы прибрежных гор, были далеко видны со стороны моря.

Десять минут полета. На норд-вест-весте ритмично вспыхивал маяк Око Дракона, возведенный на вершине Девы-Кадорки еще Черным Герцогом. Взять двадцать градусов левее. Ага, вот и подгорная дорога.

– Смотрите-ка, самолет. – Метис придвинулся к стеклу дверцы. – Низко летит…

– Так и врезаться недолго, – заметил бруклинец с заднего сиденья, тоже проследив плывущий в черном небе огонь курсового прожектора. – Тут всюду скло…

Полудюймовая пуля снесла стекло, отбросила метиса, салон забрызгало кровью. С тряской и грохотом отбойного молотка очередь наискось прошла по «кадиллаку». Обод пробитого колеса завизжал по камню, машину занесло поперек дороги.

Ручку на себя. В мертвую петлю.

Выбив дверцу ногой, из замершего, перекошенного «кадиллака» выскочил бруклинец. Завопил, замахал руками, словно пилот мог в пикировании заметить суетящееся насекомое:

– Стой! Полоумный кретин!.. Война кончилась!

Война продолжается. Это моя земля, я здесь судья. Горите в аду со своим кривосудием.

Бомбы оторвались от держателей и с воем понеслись вниз.

Во имя нашей чести.

Расцвела двойная огненная вспышка. Через мгновение дорогу заволокло клубящимся дымом.

За добро – добром, за зло – по заслугам!

Пока родина под игом чужеземцев, я буду нести дозор.

Я ветер над волнами,

Я призрак всех погибших,

Я страж родных небес.

Авторы благодарят за помощь Всеволода Мартыненко, который нанес на карту мира страну Трансдалмацию.

Когда до хьюстонских предместий осталось каких-то четверть часа ходу, у видавшей виды, медлительной фермерской фуры с треском лопнуло переднее колесо. Охромевшая на правый борт фура выкатилась на обочину, подребезжала по щебенке и встала, а Джо Кассиди в сердцах саданул кулаком по баранке и с проклятиями обернулся к напарнику. Альберто Соуза промолчал – как всякий мексиканец, к выкрутасам судьбы он относился философски. Годовалые бычки в кузове, которых Джо с Альберто перегоняли на бойню, напротив, радостно замычали, словно почуяв, что их вышедший срок неожиданно удлинился.

Альберто выбрался из кабины и осмотрел просевшее на обод колесо.

– Эй, амиго, – окликнул он напарника и помянул синьора дьябло. – А ну-ка, взгляни на это.

Джо обогнул фуру и взглянул. Вялое испанское чертыханье накрыло яростным шквалом отборной английской ругани. Из боковины стершегося от старости протектора нагло выпирал толстенный металлический стержень.

– Это оттуда. – Джо настороженно обернулся к подступающим к обочине пустынной сельской дороги зарослям мескитового куста. – Оттуда прилетело. Значит…

Он не договорил. Кустарник раздался в стороны, и из него вымахнул на дорогу здоровенный молодчик, выряженный в несуразного вида красный пиджак и еще более нелепые панталоны. Тоже красные, заправленные в рыжие щегольские сапоги. Рожа у молодчика была самая что ни на есть разбойничья, а затейливый, насаженный на деревянную рейку гнутый лук целил наконечником стрелы Джо в живот.

– Ты кто, амиго? – Альберто подобрался, насупился. – Тебе чего нужно?

«Амиго» не ответил. Поправил рукоять подвешенного к поясу и достающего до щиколоток клинка и помог выбраться из кустов тощей крючконосой старухе в черной бесформенной хламиде до земли и в черной же косынке, из-под которой падали на костлявые плечи седые космы.

Джо Кассиди от этого зрелища на время потерял дар речи. Пара походила то ли на заплутавших в кустах опереточных актеров, то ли на сбежавших из лечебницы умалишенных. Однако ни актеры, ни психи стрелять из арбалета по колесам не стали бы, и это обстоятельство сильно Джо удручало. Бандиты, обреченно подумал он. Вырядились для маскарада в клоунское тряпье. Бонни и Клайд. Правда, Бонни, кажется, была помоложе. Лет эдак на сто.

– Наличных нет, – залепетал Джо, когда дар речи наконец вернулся к нему. – Виски нет, травки нет, драгоценностей тоже нет. Ничего нет.

В ответ молодчик в красном, по-прежнему целясь собеседнику в брюхо, разразился пространной и невнятной речью, из которой Джо с трудом удалось разобрать три слова: «убивать», «корова» и «дракон».

Альберто Соуза не понял даже их, но он провел трудную юность в портовом районе Акапулько и по опыту знал, что если тебе угрожают оружием, не следует ждать, пока укокают. Альберто скособочился и, кряхтя, почесал ляжку, затем ладонь скользнула ниже – туда, где за голенищем ковбойского сапога хоронилась выкидная наваха.

Юркнула в ладонь рукоять, хищно щелкнула подающая пружина, серебристой рыбкой прыснуло лезвие. Оттолкнувшись от земли, мексиканец прыгнул к арбалетчику. И – не достал. Он так и не понял, каким чудом тот успел выдернуть из ножен клинок. Хлестанула кровь, отлетела прочь отсеченная кисть с зажатой в ней навахой. Альберто упал на колени, затем бессильно повалился на бок.

Обомлев от страха, Джо Кассиди оторопело смотрел, как старуха возится с замком на кузовной дверце. Как замок падает, отпертый без всякого ключа. И как арбалетчик за рога выволакивает наружу бычка. Джо пришел в себя, лишь когда пара вместе с бычком исчезла в придорожных кустах.

В полусотне шагов от дороги животное заартачилось и дальше идти не пожелало. Тогда рыцарь заколол его кинжалом, взвалил на плечи и, морщась от натуги, тяжело побрел вслед за ведьмой.

Когда добрались до места, уже стемнело и заметно похолодало. Фея, ссутулившись, сидела на походной котомке у костра и завороженно смотрела в огонь. Рыцарь в который раз подивился, какая она красивая – самая красивая во всем Запроливье.

– Зябко, лорд Деррен, – завидев рыцаря, поежилась фея. – Очень зябко, неуютно и боязно.

Рыцарь сочувственно крякнул и принялся свежевать бычка. Ведьма извлекла из котомки ларчик со специями, откинула крышку, вдохнула, мечтательно закатила глаза и приступила к стряпне.

– С кровью, Деррен, как ты любишь, – сказала она, подавая рыцарю шмат говяжьей вырезки на вертеле.

– Кто больше любит кровь, еще вопрос, – проворчал рыцарь. – Поговаривают, что на тебе покойников – вчетвером нести.

– Навет, – насупилась ведьма. – Это о тебе поговаривают…

– Прекратите! – перебила фея. – На душе и так тоскливо.