Николай Грошев - Сага о Тёмных Героях. Дилогия (СИ)

Маленький мальчик стоял на каменистой земле границ Кровавой пустыни, той о которой легенды говорили, что некогда здесь сразился с Богами Агаменнон Великий, и с армиями их, свою, ведя за собой… Вот на краю этакой милой местности, где пески были ни чем иным как высохшей кровью миллионов павших, и стоял тот мальчик. В высоко поднятых над головой руках, он держал богато украшенный кинжал своего отца, стоявшего тут же и внимательно следившего за своим сыном.

Отец мальчика являл собой образ истинного воина-варвара. Это был жестокий не знающий жалости человек, возможно именно поэтому он дожил до своих лет. Несмотря на жестокость, а скорее всего благодаря ей, отец мальчика был прекрасным воином, равных которому не находилось по всей Арии, а возможно даже на всём континенте.

Варвар смотрел на сына и ждал.

На его сына с ни чуть не меньшим вниманием смотрел ещё один человек. Он то же ждал, но если в глазах варвара легко читалась нежность, пускай практически незаметная под блеском стали, то во взгляде этого человека жили ужас и покорность судьбе, злой судьбе, в его случае. Этот человек должен был стать первой жертвой ещё совсем маленького Логана, сына Кемера правителя Славного города Тара, города могучих воинов и жестоких законов.

Человек был тяжело ранен, но ещё жив. Он покорно ждал смерти, полный ужаса не в силах как-либо помешать происходящему… а за его спиной пылала деревня, где он родился, вырос и завёл семью. Деревня не смогла отстоять своё право на жизнь с оружием в руках. Её жители жестоко поплатились за это. За спиной приговорённого к смерти воина слышны были громкие крики умирающих, вопли женщин и детей. Воины Кемера резвились во всю.

— Ну, давай же убей его — наконец воскликнул Кемер потерявший терпение и слегка разочарованный нерешительностью сына — ты баба или воин, убей его!

На лице мальчика появились слёзы, руки судорожно затряслись. В душе его, нежной и розовой душе ребёнка, шла тяжелейшая борьба. Для пятилетнего мальчика, пусть даже не по годам развитого, это испытание было чрезвычайно тяжёлым. Он не хотел убивать лежавшего на земле беззащитного человека, его тошнило от увиденного во время нападения на деревню, когда люди падали, разрубленные на куски или дико крича от боли утыканные стрелами. Впечатления этого дня обрушились на незащищённый детский мозг подобно урагану, сметающему всё на своём пути. Мальчику хотелось бросить оружие и бежать отсюда как можно дальше. Всё происходящее казалось нереальным сном, обычным кошмаром. Мальчик боялся ослушаться воли отца. Он просто не мог не выполнить приказа отца. В ушах гремели слова отца: «убей!»;«убей!»;«убей!»…

Вдруг маленький Логан решился: отчаянно вскрикнув, он со всей силы вогнал кинжал в грудь раненого. Человек, схватившись за торчащую из груди рукоять, с криком упал навзничь. Душа покинула бренную оболочку, а маленький Логан, переживший глубокую психологическую травму, упал на колени и горестно заплакал. Душа его уже не была нежной. Розовый цвет стремительно поглощала Тьма. А пока он плакал не в силах совладать с собой. Странно, но маленький Логан плакал совсем не как ребёнок — его плач не имел ни чего общего с оглушительным рёвом ребёнка. Логан плакал тихо, почти беззвучно — так мог плакать мужчина, но не ребёнок. Кемер с удовольствием отметил всё это. Удовлетворённо улыбнувшись, он подошёл к сыну и, возвышаясь над ним, словно гора произнёс:

— Молодец Логан, я горжусь тобой. Не стоит огорчаться, если б была такая возможность этот — Кемер с презрением посмотрел на труп и, продолжая говорить, легко вытащил кинжал из неподвижного тела — перерезал бы тебе горло. Таков закон жизни: либо он тебя, либо ты его…

Через несколько часов малыш Логан, убивший своего первого человека ехал на трофейной лошади, слева от отца, во главе отряда. Отряд возвращался домой в Тар, с победой…

— Бей! Бей щенок! Бей его Логан! Ронтар! Вас трое! Вы, что малолетние девочки? Окалина с клинка! Смешайте его с грязью!

Наперебой кричали учителя — все прославленные воины, собравшиеся во дворе. На их глазах четверо семилетних мальчишек, до того во что-то игравших, насмерть сцепились друг с другом. А так как один из них был более рослым, сильным и более умным (однако, сволочь какая!), трое других, объединились против него и теперь ожесточённо — но на редкость бестолково, махали кулаками, стараясь куда-нибудь попасть. Более рослый, а им был малыш Логан, хоть и оказался в меньшинстве, но пока неплохо справлялся. Он к тому же оказался и более ловким и попадал по чаще, что естественно способствовало успешному ведению, э-э-э, боевых действий. Двое уже блистали разбитыми носами. Но и Логан не обошелся без «ранений» — ему расквасили губы и довольно сильно. Парень явно проигрывал — всё-таки их было троя. Он не мог справиться со всеми сразу, но и отступать не собирался. Ссора детишек грозила обернуться серьёзными увечьями, как минимум для одного из них…

Учителя — сильнейшие из воинов Тара, во многих боях заслужившие честь учить молодых в Малом городе и не думали вмешиваться. Наоборот. Они разделились и каждый болел за своего фаворита, подбадривая его криками руганью и призывая порвать на части этого (или этих) недоноска. Тем более не смели разнять дерущихся несколько присутствующих рабов и десятка два детей, того же возраста, что и скандалисты. Малышам нравилось смотреть на склоку товарищей и они тоже подбадривали своих фаворитов. А рабы? Видите ли, им очень хотелось жить. Да, вот такие странные: просто жить. Попытайся хоть пикнуть один из них и завтра же кто-то из шестнадцати летних Арийцев, перед последним учением, испробует остроту своего клинка на их шее. Да и как иначе? Этим мальчикам предстояло не в поле за плугом ходить: они вырастут воинами Славного города. А значит, стали крепче должны быть они и пантеры быстрее…

Вскрикнув, малыш Логан рухнул в пыль. Его противники встали над ним, хрипло дыша и стиснув кулаки. Мальчик приподнялся и со стоном упал обратно в пыль. На лицах его противников, бешеное выражение стало уступать место довольным, победным и немного злым ухмылкам. Притихли воины. Нет. Не беспокойство за сына королевского или здоровье его заставило их замолчать: недовольство на их лицах, ярость и презрение сменяли. Не только к побеждённому. Что из них вырастет? Их же в первом бою положат!

— Вы! Щенки! — Гремел Радон, встав над стонущим на земле Логаном. — Почему вы остановились? Вы слышите стоны? Вы видите, что он двигается, что он в сознании? — Дети смущённо отступили на шаг. Они не совсем понимали, и ещё им было страшно: огромен и страшен был воин в гневе. А они ведь просто дети, крохи рядом с гигантом Радоном. — Они меня ещё и боятся! — Бросил Радон учителям-воинам смеясь во всё горло. И с презрением добавил. — Трусливые шакалы! Девки рабов смелее вас, недоносков! Что я скажу вашим отцам? Ничего! Мне будет стыдно сказать могучему бесстрашному Друнару, что его сын Ронтар никогда не вырастет воином! Что малыш Ронтар сопливая девочка! Друнар сгорит от стыда. А твои подружки Бунар и Лонгар? Что тут сказать? Они славные девочки! — Воины хохотали так, что дрожала пыль под их ногами. Им вторили другие дети. Троя парнишек, что были осмеяны великим воином, покраснели от стыда. По щекам Лонгара катились горючие слёзы обиды. Но страх ушёл, он утонул в стыде и ненависти. Набычившись, все троя крепко встали на ногах испепеляя Радона полными ярости взглядами. — Хорошо. — Уважительно кивнул Радон. — Не пристало сыну Славного города бояться, кого бы то ни было! — Он посмотрел в их лица повнимательнее. — А вот бросать противника, врага, когда он может встать нельзя. Вы втроём стояли над ним как три барана, готовых к закланию! Будь у него нож: один из вас, а то и все троя пали бы рядом с распоротым брюхом! — Пареньки чуть удивлённо посмотрели на Логана. Об этом они не думали. Да и они ж знали: нет у него ножа и вообще…