Таран Матару - Инквизиция

Но их было недостаточно. Сотни орков против пары дюжин мужчин. Одного за другим уставших солдат валили летающие копья или брошенные топоры, их убирали, как марионеток, выдернутых со сцены. Приблизившихся мужчин сбивали на землю занесенные дубинки. Серые великаны издавали гортанный боевой клич.

Сэр Колдер не сдался, даже когда дубинка размозжила ему руку. Она мертвым грузом висела сбоку, пока он уклонялся и делал выпады, заставляя орков дорого платить за каждый свой отступающий шаг. Удар сзади почти оторвал ему ногу, вывернув конечность под неестественным углом. Тут уж он упал, вперев очи в небо.

Афина взлетела в ночное небо как раз в тот момент, когда от взрыва особняк разнесло по всей лужайке. Большие строительные камни разлетелись, как картечь, проходя сквозь орков и оставляя за собой облачка красного тумана.

Связь с Эдмундом исчезла, как и он сам. Афина уже чувствовала, как всю ее сущность тянет в эфир. Но под ней плакало дитя, его руки болели от того, что на них держался весь вес его крошечного тела. Ночь становилась холоднее, а Афина летела все выше и выше.

Темнота. Ритмичные взмахи крыльев. Неподвижные звезды, сверкающие над головой. Мигающие огни города, проплывающие внизу. Зов эфира, становившийся все сильнее.

Прошло много часов.

Горы со снежными шапками, поднимающиеся из земли, как острые зубы.

Тело исчезает. Эфир сжимает хватку.

Деревня, далеко внизу.

Времени нет.

Выбора нет.

— Флетчер, проснись!

Отелло глядел на него сверху вниз зелеными глазами, по цвету совпадавшими с кроной деревьев над головой.

— Команда Малика ушла без нас.

Флетчер резко сел, перед глазами живо стояли воспоминания Афины.

— Почему? — промямлил он.

— Они оставили записку, в которой говорилось, что они решили не упускать дневной свет и уйти пораньше. Не хотели нас будить.

— Ну и ладно, — зевнула Сильва, потягиваясь. — Если впереди неприятности, они столкнутся с ними раньше нас.

Серафим с командой собирали вещи. Их демоны были снаружи, и Флетчер с радостью увидел, что Рори обзавелся вторым Клещом, меньшим, чем Малахи, с желтым панцирем.

Но больше всего его удивил демон Атиллы: на плече молодого гнома сидела белоснежная птица с длинными хвостовыми перьями. Это был Каладрий, демон седьмого уровня со способностью излечивать раны, накрывая их своими перьями.

Каладрий являлся одним из четырех редких, равных по силе пернатых демонов, наряду с рождающимся из огня Фениксом, снежным Поларионом и Алкионом, вызывающим молнии, с красным, синим и желтым оперением соответственно. Что-то подсказывало Флетчеру, что демона в подарок от короля Гарольда получил не только Арктур. Он мог поспорить на что угодно, что это было в качестве извинений Торсейджерам за то, что произошло с Отелло. Интересно, какой у Атиллы был демон раньше? И есть ли он у него до сих пор?

— Надо бы последовать их примеру, — крикнул Серафим, выдергивая Флетчера из раздумий. — Через минуту мы уходим, с вами или без вас.

Сахарисса уже обнюхивала землю, ей не терпелось повести свою команду к реке. Она заскулила, когда Флетчер заколебался, давая понять, что Арктур хотел, чтобы они держались вместе.

Вскоре команда Флетчера уже была готова. Больше всего их задержала Кресс, которая ни в какую не хотела вставать в такую рань.

— Ты можешь сделать так, чтобы Соломон меня нес, Отелло? — простонала Кресс, взваливая тяжелый рюкзак на плечо.

— Он нес тебя? Не наоборот? — засмеялся Флетчер.

— На самом деле, Флетчер, он бы скорее всего смог, — возразил Отелло, раскрасневшись от гордости.

Он вытащил из бокового кармашка рюкзака свернутую кожу и расстелил ее на земле. От прикосновения пальцев во вспышке фиолетового цвета материализовался Голем.

Соломон подрос. Он уже был ростом с Отелло, но шире и с более мускулистыми конечностями. Как только ему на глаза попался Флетчер, каменное лицо расплылось в улыбке. Широко раскинув руки, Голем бросился вперед, и Флетчеру пришлось попятиться, чтобы избежать ломающих кости объятий.

— Соломон, нет! — запротестовал Отелло и закатил глаза, когда демон пристыженно опустил голову. — Он еще не осознает своей силы.

— Столько всего изменилось за год. Скоро он меня нагонит, — подивился Флетчер.

— Ага, точно вырастет. Но хватит лясы точить, они уже уходят, — кивнул Отелло на лес позади Флетчера, где команда Серафима уже топала по болоту в чащу джунглей.

— Если не постараемся, будем выглядеть ленивыми увальнями, — предупредила Сильва, потянув Отелло вперед. Она кивнула на Лисандра, который тактично смотрел в небо. — Помните, весь мир наблюдает. Это больше, чем просто миссия.

Отелло и Сильва поспешили за остальными, оставив Кресс и Флетчера тащиться позади. Лисандр степенно шествовал наравне с ними, каким-то образом умудряясь с кошачьей грацией избегать спутанных кустарников. Афина же, напротив, порхала с ветки на ветку над головой, осыпая Флетчера ворохом листиков и выгнанных из своих домиков насекомых. Он не возражал. Он чувствовал, что она скучает по эфиру. В конце концов, там она провела последние семнадцать лет.

Мысли Флетчера переключились на родителей. Столько лет в Пэлте он вглядывался в лица прохожих, задаваясь вопросом, как же они выглядели. Теперь, благодаря яркому сну Афины, он знал. У него были папины густые черные волосы и ореховые глаза. Но светлая кожа и прямой носы достались от мамы.

Когда-то его любили. Он чувствовал это во сне, так сильно, что сердце сжималось от счастья. Но его этого жестоко лишили.

Вскоре крона стала плотнее и мир вокруг потемнел, проникающие лучи солнца обрели зеленоватый свет. Путь был чист, так как заросли были расчищены Вендиго и стоптаны командой Малика. Пока идти было легко, и комфортным шагом они покрыли большое расстояние.

Пока они шли, Флетчер пытался запомнить лица родителей, но, проклиная себя, понял, что они размываются. Все произошло так быстро.

— Так… раньше ты гномок не видел? — спросила Кресс, нарушив неловкое молчание. — Как следует, я имею в виду.

— Один раз я видел мать Отелло, — ответил Флетчер и сделал паузу, не зная, что еще сказать. Душой он все еще был в воспоминаниях Афины.

— Мы хорошенькие? — спросила Кресс и ухмыльнулась, когда Флетчер покраснел. Да она издевалась.

— Так же, как и все остальные девушки, — ответил он и, глядя в ее улыбающееся лицо, понял, что не солгал. По правде говоря, теперь, когда он проводил с ней больше времени, Кресс нравилась ему все больше и больше. Она немного напоминала Серафима — прямая, даже слегка грубоватая, но по-своему очаровательная.

— Гномы бы с тобой согласились, — засмеялась Кресс, немного поразмыслив. — Бывает, что молодые гномы сбегают с человечками. Даю голову на отсечение, Атилла боится, что я поступлю так же.