Анатолий Махавкин - Леди Зима (СИ)

Когда Хастол, покачивая головой и громко вздыхая, подошёл к борту, его остановил унылый голос Ивы:

— Так, стало быть, я остаюсь?

— Это ещё с какой радости? — изумился парень.

— А как я буду спускаться по этой чёртовой лестнице? — в свою очередь поинтересовался пёс и поднявшись на задние лапы, угрюмо осмотрел трап, едва различимый на фоне тёмного пятна шлюпки, — Предполагаю, что это будет очень трудно.

— Интересно, а как ты проделывал подобные фокусы во время своих шпионских вылазок? — Хастол подошёл к собаке и склонившись над ней, задумчиво протянул, — Давай-ка поразмыслим вместе, как тебе быстрее всего осуществить спуск. Скорее всего, вот так…

С этими словами он схватил жирного пса за загривок и не успел тот опомниться, как его перенесли через борт и отпустили. Послышалось громкое: «Хлюп!» и солёные брызги долетели до лица парня. Улыбаясь, Черстоли слетел по трапу и помог матросам извлечь из воды отплёвывающегося и бормочущего ругательства Иварода. Тот громко возмущался, проклиная несчастную судьбу; злой рок, вынудивший его покинуть благословенное место; но особенно — негодяя, который ежечасно, ежеминутно и ежесекундно издевается над бедным, старым и больным псом.

Как ни странно, но за короткий период пребывания собаки на борту, все матросы успели привыкнуть к этому бесконечному нытью, поэтому её жалобы остались без внимания. Именно по этой причине несчастный достаточно быстро успокоился и замолчал, заняв место рулевого, рядом с капитаном, который выполнял эту обязанность.

Шлюпка оторвалась от тёмного бока шхуны и двинулась вперёд. Движением управлял Хастол, сидящий на носу лодки. Обращая внимание на некие, одному ему понятные, ориентиры, парень командовал: «Левее» или «Правее».

Матросы действовали слаженно и шлюпка быстро приближалась к берегу. Однако близость земли, населённой зловещими колдунами, продолжало нервировать матросов и они с тоской всматривались во мрак, скрывающий слабые вздохи прибоя. Узан даже пару раз поцеловал некий амулет на засаленной верёвке, до этого скрывавшийся в кармане его бушлата.

— Немного жутковато, — сказала Шания и присела рядом с Джонрако, нечаянно наступив на собачий хвост.

— Неуклюжая жирная сам…То есть, конечно, я сам виноват, — взвизгнул Ива, ощутив ботинок капитана у своей задницы, — Угораздило же меня сесть именно в этом месте!

— Вот именно, — пророкотал Джонрако.

— Прошу прощения, — несколько запоздало извинилась девушка, сообразив, что предмет под её ногами был вовсе не куском каната.

— Да он уже и не сердится, — хмыкнул Собболи, — Ведь так, приятель?

— Конечно не сержусь! — съязвил пёс, отодвинувшись подальше, — А что мне ещё остаётся?

— Необходимо снизить скорость, — Хастол вытягивал шею, точно различал что-то в кромешном мраке, — Здесь есть проход, по которому можно пройти дальше береговой линии.

— Первый раз об этом слышу, — удивился Джонрако, — Как бы нам не оправиться на дно с продранным днищем, разрази меня гром. Ну да ладно, как скажете, господин лоцман. На вёслах, тише ход!

Не успел прозвучать приказ, как лодка содрогнулась, подобно раненому животному, поражённому гарпуном. Кто-то, из матросов, встревоженно закричал, но Джонрако приказал ему заткнуться. Шания схватила спутника за руку и это здорово мешало управлять шлюпкой. Впрочем, руль оказался бесполезен; мощное течение подхватило лодку и понесло к берегу значительно быстрее, чем она двигалась до того.

— Суши вёсла! — приказал Собболи, сообразив, чем это может закончиться, — Всем держаться. Хастол, мать твою, ты почему не предупредил, что тут подводное течение? Какие ещё сюрпризы нас ожидают?

— Не предупредил, потому что не знал, — парень развёл руками, а в его голосе прозвучали виноватые нотки, — Насчёт сюрпризов…Для меня происходящее — такая же неожиданность. Главное — оставаться начеку.

— Капитан — берег! — осипшим голосом прокричал кто-то из матросов и указал рукой на стремительно приближающуюся отвесную стену, высотой в четыре человеческих роста, — Нас размолотит! Что делать?!

— Полундра! — завопил Узан, изготовившись прыгать за борт, — Спасайся, кто может!

В тот же миг мощная лапа капитана прижала паникёра к лавке, воспрепятствовав попытке бегства. Джонрако и самому было не по себе, от вида несущейся навстречу скалы, но вид спокойного Хастола вселял в него надежду на благополучное завершение путешествия. Шания вскрикнула и обняв капитана, спрятала лицо на его груди. Матросы подняли руки, пытаясь защититься от предстоящего удара.

— Дешёвые штучки, — проворчал Иварод, но его тихий голос потерялся в грохоте прибоя и реплики не услышал никто.

— Чтоб я сдох! — выдохнул Джонрако, стараясь не закрывать глаза.

Чёрная стена нависла над людьми, как неминуемый рок, грозящий погибелью и вдруг расступилась, пропуская лодку в своё чрево. Теперь шлюпка мчалась по узкому тоннелю, прорубленному в теле камня. Грохот воды, несущейся в узком жёлобе, оглушал, не позволяя расслышать ни единого слова. Но стремительный заплыв продолжался недолго: очень скоро стены расступились, а скорость уменьшилась. Люди, сообразившие, что смерть им уже не грозит, начали открывать глаза и осматриваться.

Шлюпка медленно плыла вперёд по рукотворному каналу, берега которого оказались выложены плиткой, плотно подогнанной одна к другой. Облицовочные камни светились бледно-розовым светом и прозрачная вода словно впитывала сияние, отчего казалось, будто люди плывут в потоке тусклого пламени. По обе стороны канала росли приземистые деревья с мясистыми широкими листьями. Растения распространяли пряный дурманящий аромат, от которого кружилась голова.

— Никогда здесь не был, разрази меня гром! — изумлённо заметил Джонрако, считавший себя знатоком южного побережья, — Да я ничего похожего никогда не видел!

— Красиво, — тихо сказала Шания, — Мне здесь нравится. Вот только спать хочется…

— Лицезрейте же священную рощу Лесных Братьев! — пафосно произнёс Иварод, не дожидаясь, пока Хастол даст свои пояснения, — Именно здесь они проводят самые важные и секретные ритуалы, — он убавил пафоса, — Как-то раз мне здесь едва не отрубили хвост. Правда, я пришёл без приглашения.

— Могли и голову отрубить, — хмыкнул Хастол, — Братья терпеть не могут посторонних в своих священных местах.

— А это случай не те дерева, которые человечину жруть? — демонстрируя редкую эрудицию, поинтересовался коренастый матрос со следами экземы на сплющенном носу, — Я слыхал, колдуны нарочно ростят дерева-людожоры.

Ива только хихикнул, а Хастол просто ответил вопрос без ответа.

Тем временем, канал продолжил расширяться, пока не превратился в круглое озеро, берега которого оказались выложены теми же светящимися плитами. Слабого сияния едва хватало, чтобы разогнать ночной мрак, но всё же можно было различить гигантских рыб, плавающих в водоёме. Гребни на спинах существ напоминали паруса, а здоровенные плавники не уступали вёслам шлюпки. Сверкая выпученными глазами, исполины перемещались от одного берега к другому.