Наталья Самсонова - Игрейн. Леди с надеждой

Требую подробных объяснений. Служанка виновато вздыхает, да так что приходится погрозить ей дощечкой. Будь уже откровенна, что меня жалеть?

— Боец он сильный, и как маг отца переплюнет, да только на лицо кривой. Там не так все и плохо, да девки, на миледи Терцис злые, задразнили парня совсем. Вот он и решился. Вы-то красивая, краше других наших ба…кхм, дам. Если вы его цветы примете, то значит, и он не так плох, как эти курицы проклятущие говорят.

Стремительно покрываю значками вощеную дощечку, протягиваю служанке, она отмахивается:

— Он-то вас видел, вы, когда гуляете, мальчишки за вами присматривают, отцовы наставленья блюдут.

Верчу в руках стило, руны не хотят ложиться на выровненный воск. Какое мне дело до злого и некрасивого мальчишки? Никакого. Его мать, да, понимаю, не пыталась меня убить, но напугала, причинила вред. Думаю, девицам есть, за что ей мстить. Вот только… «Вместо матери у тебя старый боец». Подводя итог размышлениям, есть ли мне дело до мальчишки? Нет. Есть ли мне дело до сына Квинта Терциса? Определенно.

Руны ложились неровными, прыгающими строчками, а Сабия, подглядывающая через плечо радостно попискивала, и в итоге пылко чмокнула меня в щеку:

— Вы очень, очень хорошим человеком стали, леди! Нет, я клятву давала, — Сабия тут же открестилась от разговоров на эту тему.

Вот значит, как. Человеком я была не слишком хорошим. Или даже плохим. Плохим для кого? Не дружила с королевой, может быть, спала с королем? Кстати, что у меня с, кхм, девственностью?

— Единороги?! Да они только в лесах эльфийских водятся, и к людям не выходят. У доры Харт дамский нож из рога единорога, говорит, все режет, — служанка удивленно посмотрела на вощеную дощечку и тут же, синхронно со мной покраснела. — А, понятно. Ну, у нас бабка в деревне есть, знахарка, она точно может сказать.

Сабия была пунцовой, да и я чувствовала, что на моих щеках можно обед приготовить.

— Ложитесь спать миледи, я приведу букет в порядок, оставлю самые свежие розочки для прически и выставлю вазон в галерее.

Остаток ночи я крутилась под одеялом как юла. То, проваливаясь в омут сновидений, то выныривая на поверхность, ощущая на языке горечь неприятных снов. Неудивительно, что рассвет мною был встречен как родной.

Пошлепала в купальню, и едва не растянулась в своей новой гостиной — мастера постарались и сделали все быстро. Отделки у стен еще не было, голый камень, но мне это импонировало, и я отложила обшивку на некоторое время. Так что теперь в моей бывшей спальне была гостиная, малый приемный будуар. Неудобно, потому что пройти в купальню можно только сквозь него. Зато спаленка стала лучше — маленькая, сливочно-желтая с выходом на крохотный балкончик.

По моей просьбе на балкончике поставили маленькую скамеечку и несколько вазонов с цветами. Среди яркого великолепия весенних цветов притаилась ночная фиалка — абсолютно невзрачный цветок с дивным ароматом, раскрывающимся исключительно ночью.

Закрыв за собой дверь в купальни я подперла ее крупным камнем. Не великая преграда, но я хотя бы услышу, как кто-то входит. На плитке, рядом с изголовьем ванны, с некоторых пор появилась руна. Я провела над ней рукой, отдавая силу, и начала прибывать горячая вода.

Несколько капель из яркого фиала и появляется шапка пены. Вот и славно. Забравшись в ароматную воду, я развернулась лицом к двери. Сдувая пену с рук, я припомнила свое повторное почти утопление — сомлела в тепле и ушла под воду. Ох и нахлебалась я тогда воды с лавандовой отдушкой.

Промыв волосы, я покрутилась перед зеркалом. Скорчила рожицу и надела широкую, нижнюю рубаху. Самое-то для сна. И пусть Сабия ворчит, что я засыпаю с мокрой головой, пусть. Должны же у меня быть свои причуды?

Для сна мне достался всего час. Зато ушли темные тени под глазами, и тон кожи стал ровнее. Сабия кружилась вокруг меня, вычесывая и просушивая полотенцем мои все еще сырые волосы. Сегодня, по мнению служанки, я должна быть особенно красива.

— Конечно, жаль парнишку, только что мы, простые дворовые девки для него сделать можем? На сеновал с ним сбегать? Я хочу целой замуж выйти, — Сабия ловко сплетала мои волосы в косы, оставив пустые пряди на видном месте. Эти самые пустые пряди были завиты и украшены крохотными бутончиками роз. — Совсем мальчишка букет истрепал, я по ночи сбегала, да с того же куста сняла бутончики покраше. Оно может и не совсем честно, да только…эх!

Почему же отец в дело не вмешался?

— Милорды в бабские свары не лезут, да и что он скажет? Сын крив на рожу, девки замуж не идут, ленты отбирают, так ведь это их право. Что ж ему, невестку в дом силой за космы тащить? Вот и молчит, зубом скрипит только. Да при нем и не рискует никто ртов пораскрывать.

Только Сабия закончила с прической, подпоясала платье потуже, так что грудь совсем уж неприлично выделилась, как в дверь поскреблись. Как кот приблудный, или еще какой зверек.

— А это маги сделали, чтоб вы в спальне слышали, что к вам в приемный будуар гости ломятся. Пойду, запущу страдальца. Вы только сильно его не пугайтесь, ладно?

Потрясающе, так мальчик слегка крив или его лицо до икоты испугать может? Ох, благословите меня боги.

Он был высок, как отец сложен, и половина лица словно застыла навсегда в неприятной, едкой усмешке. Взгляд серых, недобрых глаз прожигал насквозь. Мальчишка? Ему лет двадцать, минимум. Черные волосы неопрятной волной спадали на плечи. Зачем? Пытаешься закрыть лицо? Тебе не дадут об этом забыть, мальчик. Никогда не дадут. Достаю из маленькой шкатулки лоскут, светло-зеленый, и жестом прошу юношу наклониться. Подвязав ему волосы в низкий хвост, улыбаюсь и чуть касаюсь губами колкой от щетины щеки.

— Наследник Герад Терцис к вашим услугам, миледи, — хрипловатый голос немного подрагивает. Подхватываю свою дощечку и спрашиваю, не желает ли наследник Терцис сопроводить даму к друиду. Наследник очень желает.

Если не знать всей подоплеки, то прогулка была милой и информативной. Моя ладонь удобно устроилась на сгибе локтя Герада, позади с корзинкой шла Сабия. То и дело наследник Терцис обрывал цветы, передавал мне, а я, подсобрав небольшой букетик укладывала его в корзину к служанке. Приходить к капищу с пустыми руками — дурной тон, так же как и приносить что-то приготовленное чужими руками.

— Бойцы несут добычу, зайца или птиц кто набьет. Я как-то косулю принес, так от отца нагорело, что не на кухню, а к капищу снес, — улыбка у Герада получалась кривоватая, будто невеселая, но чем дольше мы общались, тем проще вел себя парень. У него получалось понимать меня с полу предложения, потому, когда мы проходили вдоль орешника, оказалось достаточно просто кивнуть на неказистое деревце.