Виталий Вильчинский - Извилистый путь

— А что, идея — очень даже ничего! Захотел, ну, допустим, император, ногу кому-то оторвать за что-то, выкатил возок денежек, мы выдали бойцов, они пошли, ее отстрелили и получили свой заработок. И им интересно, и нам прибыльно! А еще обучить их вольтижировке — цены бы им не было!

— Ну, дык, это включено! И саблюкой махать научить бы его, это вообще была бы смерть-машина! — в запале хлопнул себя ладонью по колену Кален.

— Да, и еще бы единоборства какие-то серьезные, и ремесла убийц — пришел, зарэзал — никто ничего не видел! — поддержал я.

— Эй, вы, там, фантазеры, кушать собираетесь, или нет? — позвала от костра Нейлин.

— О, идем, твоя жена зовет! — заорал раззадоренный эльф, подхватился с колоды и остановился, осмыслив, что сказал.

Мы с Нейлин считали звезды, изучали листочки, иголки на деревьях, грязь на сапогах..

— Я пошел мыть руки, а вы — как хотите, — разрядил обстановку эльф и бодренько зашагал к ручью.

Я и девушка тоже направились в ту же сторону, избегая смотреть друг на друга, но нет-нет, да и встречались взглядом. Тогда девушка сильно краснела и быстро отворачивалась, а я ощущал, как горят мои уши. Когда на нашем пути попалась ветка, перегораживающая наш путь, я скользнул вперед, и оттянул ее до предела в сторону, освобождая девушке дорогу. Все же я перестарался, и она хрустнула, ломаясь, и мне стало так стыдно, что я чуть не побежал вон! «Придурок, романтик драный!» — костерил я себя.

Вечер прошел в напряженной обстановке. Эльф хмыкал, я старался завести хоть какой-то разговор, но он совершенно не клеился, вял на корню. Нейлин отмалчивалась. Доев свою кашу (к слову, очень вкусную кашу!), я поблагодарил девушку, ко всему сказанному, по-моему (я отчетливо не запомнил), выдал еще такую глупость, что эльф, пыхтя носом от еле сдерживаемого смеха, ухромал в кусты, направляясь обмыть свою посуду, а мы бочком, бочком — тоже пошли к ручью.

Вскоре, расстелив одеяла на земле, так, чтобы мы лежали по бокам от Нейлин, на расстоянии полутора метров от нее, укрывшись плащами, начали выжидать сон. Костер потрескивал у входа в нашу «нору».

Хорошо выспавшись, хоть и на твердой земле, умывшись и подкрепившись, мы отправились дальше. Никаких примечательных происшествий больше не было, и через три с половиной дня мы стояли у села Подгорное.

В таверне Варлама было людно. Его повариха сбилась с ног, готовя на такую ораву еды. Было решено задержаться тут на сутки, дать людям и лошадям немного времени, чтоб передохнуть. Я же с Реганом, графом эл Соленом и Нейлин направился ко мне в замок. Эльф добрался намного раньше нас, так как он поскакал впереди нашего войска, чтобы собрать хоть какое ополчение. Тех, которые не умели сражаться, было велено не брать. Глупая резня, в которой крестьяне служили бы мясом, а не подмогой, была не нужна никому. Уж пусть лучше они прячутся по норам, чем гибнут, как мухи.

К вечеру мы въехали в главные ворота крепостной стены, окружающей мой замок, вернее, примыкающей к скале позади него. Привратник-воин, дежуривший у ворот, молодой парень лет двадцати пяти, неумело вытянулся по стойке «смирно». Шлем был немного великоват на него, да и ремешок, плохо затянутый, съехал на сторону, но он даже не рискнул его поправить, так и остался стоять с задранным подбородком.

— Молодец, солдат, отлично несешь воинскую службу! — подбодрил я его, спешиваясь, и хлопнул по плечу. Поправив рукой его шлем, который прикрывал левый глаз, и заодно заглянул в оба глаза. Такие большие, серые доверчивые глаза, в которых сейчас плескался страх, страх перед начальством. — Да ты не дрейфь, парень, все будет хорошо, я вот только разберусь с войной, возьмусь за вас серьезно! Не боись, амуницию по размеру на каждого сделаем!

Кровь прихлынула к лицу парня, и оно начало набирать прежний цвет. На губах появилась робкая улыбка.

— Вот так-то лучше, боец! Карауль, мы пошли дальше!

Парень в воинском приветствии грянул кулаком правой руки по груди в районе сердца о кирасу, та гулко «бемцнула», и он едва успел поймать свою алебарду, которая до этого находилась в левой руке. Шлем снова съехал на сторону, парень стушевался так, что было удивительно, как он до сих пор стоит на посту, а не замелькал отсюда пятами.

Мы тактично не обратили на это внимания, ведя на поводу лошадей, с трудом сдерживая смех.

— Граф, ты специально выставил его на ворота, к нашему приезду, чтобы мы не усомнились в твоих словах, что народ у тебя недееспособен? — приподнял бровь Реган. Солен просто смотрел, улыбаясь.

— Честно, я даже и не подозревал, что у меня есть солдаты! — воскликнул я. — Я предполагал, что у меня тут вообще — заходи, бери все что хочешь!

— Уже нет граф, уже не так все грустно, — услышали мы густой мужской голос, доносящийся с тропки, ведущей в сторону от основной дороги.

На дорожке стоял седой господин с густыми кустистыми усами, с воинской выправкой, в черном, немного потертом камзоле, накинутом на кожаный нагрудник. — Правда, все вот такие неумехи, как тот на воротах, но, тем не менее, уже двадцать пять человек.

— Простите, с кем имею честь? — удивленно спросил я.

— Граф, это я имею честь, Вертиго Сен, — достойно поклонился пожилой человек с огрубевшими от рукояти меча руками и обветренным загорелым лицом. — Боевой товарищ не небезызвестного вам Варлама Бизона. По его просьбе решил присмотреть за вашими вояками.

— Ну, а я просто Эрландо. И мне очень приятно с вами познакомиться! — я протянул руку, и ее пожала шершавая мозолистая ладонь солдата.

— Господин, великая честь.

— Перестаньте, Вертиго, я хочу быть проще! Давайте лучше обговорим ваше жалование!

— Какое жалование? — поднял брови Вертиго. — Граф, вы дадите мне конурку возле казармы и местечко на кухне?

— Ну, это само собой разумеется, здесь не может быть никаких вопросов!

— Я буду довольствоваться этим: есть, где голову приклонить, есть, что в рот бросить, и что делать имеется, что еще нужно старому воину?

— Ну, нет, что ни говорите, я так не могу! Плата — семь серебряных монет вас устроит? Возражения не принимаются, разве только на повышение ставки! — отрубил я.

— Хватит, если нельзя сторговать меньше, — выдохнул он.

— Да, и вещи вам будут шиться у моего портного! Только, пожалуйста, погодите, пусть закончится война.

— Вы слишком добры, господин, — сказал старик дрогнувшим голосом, моргнув глазами, пряча слезу. — Уж еще кого-то научу, Варлама ж научил…

— Вот и отлично! — подбодрил я его, улыбаясь. Раз учителем Варлама были вы, то тогда я в своих будущих солдатах уверен! А того малого не сильно казните, он сам себя уже покарал! Как он заикой не стал, удивляюсь!

— Именно об этом я и хотел вас просить, чтобы вы не приказали забить его розгами на конюшне.