Игорь Осипов - Как я стал боевым магом (СИ)

Вскоре мы втроём выстроились в одну шеренгу перед полковником. Тот скривил губы, глядя в одну точку под ногами, и только потом заговорил.

— Соснов, защита очень хорошая, многослойная, продуманная. Я при встрече обязательно передам спасибо Сошкину за такую подготовку. Импульсы точные, видно, что много тренировался. Энергопоток большой, очень большой, не думаю, что у кого-то в народе больше, но выше уже вряд ли поднимешься. Это твой потолок. Из недостатков. Очень долго думаешь. По тебе стреляют, а ты размышляешь о ценностях жизни. Запомни. Какой бы ни была хорошей защита, окоп никогда не помешает. Та же тупишь и при атаке. Хочу туда, или хочу сюда. В бою нет времени, как на стрельбище. Там кто первый. Снимись с ручника. И что это за выходка с опрокидыванием? Если энергии девать некуда, то придумай другие трюки, получше.

Рядом хихикнула Ангелина. Полковник серьёзно взглянул на неё, заставив подавиться.

— Кузнецов, защита средняя, но хорошая, отточенная. Прекрасное владение телекинезом. Косяки. Не нужно фокусов, мы не в цирке, все эти сияния и лучи. Дальше. На танк кидаться с автоматом глупо. Лучше бы гранатомёт взял, а в твоём случае снаряд покрупнее, вон как хорошо с вогами получилось. Для остального есть группа поддержки, к тому же с пехотинцем ты легко расправишься и без оружия. Фотиди. Силы много, почти как у Соснова, но никакой техники. В вакуум вбухала весь ресурс, не оставив запаса, даже защита просела. Импульсы неточные. Учиться, учиться и ещё раз учиться. Мне сказать больше нечего.

Полковник выдавил воздух из сжатых губ и стукнул тупым концом карандаша по листу блокнота.

— Значит, сейчас пробуем пройтись тройкой. Соснов впереди и ставит щит. Впредь ты у нас, как это говорится у игроков? А! Танкуешь. Кузнецов давит оборону вспомогательных и сил и помогает на основном направлении. Фотиди пока на подхвате, потом посмотрим.

— Люди в поле! — заорал наблюдатель на вышке.

Мы обернулись и увидели медленно опускающуюся сигнальную ракетницу красного огня. Её по условию должны были запустить бойцы из оцепления, если кто-то посторонний окажется на стрельбище.

Капитан с белой повязкой достал рацию и, растягивая слова, заорал туда.

— Кордон, кардон, что происходит?!

Рация пшикнула в ответ.

— Выш-ш-ш…, вышка. Пш-ш-ш. Я кордон семь. Пш. Посторонние в поле. Группа. Пшшш.

— Почему не остановили?!

— Пш-ш-ш, вышка, я кордон семь. Пш-ш-ш. Не смогли. Пш-ш-ш.

— Что значит не смогли?!

В ответ через шипение донеслось лишь неразборчивое бормотание в котором угадывалось, мол, пусть сами их останавливают.

— Вести наблюдение, доклад каждые пять минут! — рявкнул капитан в рацию, скрипнув зубами.

Подбежала Александра, сказав только одно слово.

— Гости.

Её отец быстро глянул в сторону поля стрельб.

— Настрой какой?

— Трудно сказать, но не прячутся. Есть любопытство, есть снисходительная небрежность. Сильные. Но от некоторых тянет слепой ненавистью, яростью, словно это чистое зло. Всё в кашу.

Белкин схватил за воротник опешившего капитана.

— Солдатам выдать оружие и спецпатроны. Отвести подразделение на сто метров от нас. По команде или в случае явной агрессии огонь на поражение. Бегом!

Руководитель занятий, быстро, но без суеты начал раздавать команды.

А по полю в нашу сторону ехал тентованный ГАЗ-66 или по-простому шишарик. Маленький грузовичок, окрашенный в защитный цвет ловко преодолевал ухабы и огибал воронки от снарядов.

Ждать пришлось минут пятнадцать, пока он приблизится к нам.

Когда шишарик подъехал, то из него выскочили три человека азиатской наружности в охотничьих синтепоновых костюмах, с ружьями наперевес и патронташами, с большими ножами на поясе. На каждом висело ожерелье из зубов, мелких черепков и перьев.

Один из них вышел вперёд. На китайцев они не походили, уж скорее на коренных алтайцев, что не удивительно от близости Алтая к Новониколаевску.

— Здравия тебе Опричник, — произнёс старший из гостей.

От этого слова я дёрнулся, как от удара током. Опричником называл Белкина дед Семён и никто больше.

Полковник смёл со щеки растаявшую снежинку и ответил вопросом на вопрос.

— Какие ещё прозвища есть?

— Хочешь узнать имена своих зверобоев, Опричник, те что ходят меж духами о вас? Это не тайна.

Алтаец начал по очереди показывать рукой на каждого из нас.

— Посрединник, Всевидящая, Зуботравница…

Я глянул на Анну, понимая как ей досталось это прозвище.

— Перекрёсток. А тебя, златовласая, пока не знают. Значит, есть право дать тебе имя.

— По какому праву, ты тычешь в меня пальцами и разбрасываешься кличками? — зашипела Ангелина.

— Крапивница, — выдал гость с лёгкой улыбкой. — Вполне подходит.

— Зачем вы здесь и кто вы? — спросил Белкин.

— Любопытно стало богу охоты, вот он меня и отправил, первого его жреца. Я его интересы представляю. Одна ворона каркнула, что вы зверобойные патроны сделали. Хотим проверить.

— Какая ворона? — зло произнёс начальник.

— А мало ли ворон сидит на ветке за окном. Мало ли ворон служит богам. Привыкайте.

— Шпионите за нами?

— Любопытствуем. Вы есть величина, которой не стоит пренебрегать. Можете гордиться. Вас заметили высшие силы.

— Что вам от нас нужно?

— Одна обещана хозяину северного леса, другая стала наречённой сестрой берегиням.

Я обернулся на Анну, девушка закусила губу.

— Третий вообще всем богам поперёк встал. То он лесовику подножку ставит, то реку за грудки хватает. Перекрёсток, скольким ты средним подлянок сделал? На тебя все упыри города злые. Тоже мне сибирский Блэйд нашёлся, часть десятая. Тебя надо на цепь посадить, хотя теперь ты точно на цепи. Опричник не даст тебе спуску, а то жалобы Маре могут дойти. Не все из них дурные, да дикие. Есть и те, кто хотят как люди жить-поживать. Как ты ещё Малокровку не замочил, не могу понять. Не мог ведь не знать о ней. Но мы здесь не за этим.

Жрец махнул рукой своим помощникам, и шишарик, жужжа идеально отрегулированным двигателем, развернулся задней частью к нам. Тент ловко откинули и на снег выпали три связанных твари. Точно такие же, какие же как и те, что мы встретили на складе после свалки. Упал в снег и голый связанный человек, замычав что-то с кляпом во рту, и расширив глаза от ужаса.

А следом грузовик качнулся и из кузова выскочил здоровенный огненно-рыжий зверь с широкой чёрной полосой вдоль хребта, коротким почти заячьим хостом и огромными клыками. Саблезубый тигр в холке был мне по плечо. Хищник потянулся как домашний кот, выпустил когти и оставил на мёрзлой земле глубокие борозды. Зверь дёрнул головой и, играя тугими мышцами под шкурой, пошёл к нам. Потом остановился и лёг на снег, прищурив янтарные глаза. От такой дикой и страшной красоты было сложно оторвать глаза.