Артем Петров - Демон (СИ)

Последняя фраза не звучала с пренебрежением. Демон действительно не знал, может ли что-то удерживать Виктора и Катерину рядом. Особенно после удара в спину со стороны Уильяма и Салима.

Но, к сожалению, женщина вполне могла их понять. Осуждала, но понимала мотивы. И понимала профессора. Если, разумеется, демона, свидетеля древних миром, можно действительно понять с обычной человеческой точки зрения.

И все же они общались. Достаточно долго. Если бы не было никакого понимания, то… Катерина бы точно не пошла за ним.

Но с другой стороны, это могло быть очередной уловкой, не более того. Что ж, если они никуда не торопятся, есть хороший шанс все выяснить.

— Для нас? Может и имеет, — прервала хотевшего что-то сказать женщина. — Мы ведь требовались только для того, чтобы открыть эту дверь? Четыре человека, кому вы можете хоть как-то доверять…

— Нет, — достаточно резко возразил Хэммет, заставив ее вздрогнуть.

Но в голосе не звучало ничего, кроме разочарования и раздражения. Словно он устал оправдываться перед лживыми обвинениями.

— Я мог притащить туда кого угодно в этом случае, — продолжил позже демон, смягчив тон. — Но все гораздо сложнее. Я не мог принимать эту форму, не мог пользоваться силой. Даже показывать свои навыки, накопленные за множество жизней было смертельно опасно…

— Но Брандон знает ваше лицо с Древнего Рима, не так ли? — вспомнил разговор с римлянами Виктор. — Какой тогда смысл?

— Не с Древнего Рима. Еще раньше. И у нас был негласный догово. Он не мешает мне — я не провоцирую приход боевого отряда ангелов. Прятаться приходилось от других. Люди обладают памятью. Порой, слишком хорошей. Не учатся на ошибках истории, раз за разом их повторяя, но могут не забывать одного единственного человека. Я делал много ошибок, но потом вернулся к своему таланту актера. Я был им давно, до своей смерти, до того, как попал в ад. Но недостаточно просто хорошо сыграть роль. Требуется жить ей. Мыслить, как другой человек. В самых мельчайших деталях.

Катерина вспомнила те единственные моменты, что замечала благодаря развитой интуиции. Порой Хэммет звучал, как другой человек. И после гробницы, где был погребен ее дядя, этот был тот же «Хэммет», только увереннее в себе. Обладающий невероятными навыками и волей. Теперь же перед ней был третий человек, если можно так выразиться. Несчастный, переживший целую жизнь страданий. Но привыкший к ним, слившийся с ними воедино. Ужасная судьба…

И все-таки до конца проникнуться судьбой демона было недостаточно. Слишком много оставалось пробелов во всей этой запутанной истории.

— Он спас вас? Не так ли? Когда ваш план во время Армагеддона провалился, — сделал вывод Виктор.

— Да. Спас, — Хэммет с неохотой признал это. — Он мог позволить мне действовать в полную силу, скрыть мою энергию. Но не стал. Хоть у нас и были общие интересы…

— Общие интересы? — решила уточнить Катерина.

— Ангел, равно как Авель, командир отряда, что придет сюда в случае, если ситуация выйдет из-под контроля, попали в опалу. Давным-давно, когда планета была уничтожена врагов ангелов… их обвинили в неудаче. И оставили наблюдать за планетой. А для них нет большего унижения, чем быть вдали от основных событий. Он наблюдал за планетой, написал для каждого народа легенды. Дал многим цель убивать… чтобы процесс жатвы продолжался.

Крыло профессора двинулось, и путешественникам удалось разглядеть, что рана на боку медленно, но все-таки затягивается. Неизвестно испытывал ли он от нее боль в привычном понимании этого слова, однако женщина продолжала испытывать беспокойство за Михаила.

— Так почему были выбраны мы? Есть много более достойных для такого путешствия…

— Я не выбирал, если так посудить, — Хэммет покачал головой. — Я лишь встречаю людей на пути и, если так выходит, беру их с собой. А могу и отказать по дороге. У вас, у четверых… не были цели как таковой. Вы все запутались. Я дал эту цель. Может, не имел на это право. Но сделал то, что сделал. Тысячи лет меня сопровождали многие. Многих погибли самой жуткой смертью. Многих хотелось спасти любой ценой, но я не спас. Оттого и выработал план, сколько и кому нужно говорить. Ради их же блага. То, что я работал с вашим дядей, а также отцами Салима и Уильяма, не более, чем совпадение, если вас это интересует…

— Нет, — возразила женщина. — Я просто пытаюсь… кто мы для вас? Я знаю, как относятся к пешкам. Но вы достигли своей цели, не было никакого смысла спасать нас…

— Может, я до сих пор остаюсь сентиментальным, кто знает.

Она опасалась, что после этой иронии демон вновь закроется, и откровенность в его типичной манере закончится. Но отнюдь.

— Я уже забыл, что такое настоящая дружба. Мои понятия давно извращены. И продиктованы лишь окружающей действительностью и обстоятельствами. Я никогда не был воином. Никогда не хотел такой судьбы. И не хотел, чтобы кто-то из-за меня умирал. Однако… в первые столетия ты пытаешь делать все правильно. Потом хочешь все бросить от ярости, что ничего не выходит. А в конце просто смиряешь. Лица проходят, даже проносятся мимо. Мы, что демоны, что ангелы, мы живем долго, не стареем. Потому что у нас нет физического тела в общечеловеческом понятии. Мы — энергия, принявшая материальную форму, не более. Способна ли бездушная энергия испытывать чувства? Я давно думал над этим. Скорее всего, все держится на воспоминания. Без них мы все станем бездушными, как ангелы. Да и сами ангелы, может, понимают это. Может, кого-то из них волнует подобное…

Катерина не выдержала и, игнорируя раннее предупреждение Михаила, просто подошла и положила ему руку на плечо.

От неожиданности перистое черное крыло Хэммета дернулось, но никаких возражений не последовало.

Пальцы чувствовали странную вибрацию при прикосновении к черной, как смоль, коже.

— Я всегда видела в вас… это. Даже в глазах не было видно вашей боли, вы хорошо ее прятали. Но мы знаем друг друга долго, это все так или иначе возникало перед глазами, — женщина посмотрела куда-то в сторону, словно собираясь с мыслями.

— В любом случае, я не берусь судить, действительно ли мои эмоции настоящие. Равно как и отношение к тем, кто вокруг меня. Впрочем, мои побуждения — вот что никогда не менялось. Я не хотел, чтобы кто-то из вас погиб.

— Даже Уильям? — осторожно спросил стоявший позади Франкенштейн.

— Да. И даже теперь. Я догадывался, что он пришел ко мне не просто так, что его подослал ангел. Такое уже бывало… мы разошлись давным давно в наших путях, но он продолжал следить за мной. И часто мешать, если я заходил «далеко» по его мнению. К тому же Уильям обыскал мой дом, перевернув все вверх дном. Но там больше никого не было. Да и потом, когда было много поводов для него уйти, он оставался. Или поддерживал меня, противопоставляя собственным взглядом. До самого последнего момента не хотел верить в слова того, кто наслал ему «провидение». Хотел убедиться сам. Убедился. И сделал свой выбор… равно как и Салим.