Юлия Славачевская - Люблю. Целую. Ненавижу. Кэмерон

И я расслабилась.

Мы стояли на коленях на кровати, он удерживал меня напротив себя и очень странно смотрел. Никто и никогда так на меня не смотрел: лед и пламя в одном флаконе. Ненасытная жажда за каменной стеной воли. Он словно оставлял на моей коже жаркий след. Как будто клеймил меня взглядом. Обещал и доказывал право на владение.

Этот мужчина — знак вопроса, парадокс, непостижимая загадка бытия. Но самое страшное не это, меня испугало совсем другое: сейчас я не могла его просчитать. Это безумно привлекало, заводило почище любого афродизиака, настоящий адреналиновый кайф. Мне хотелось петь и плясать: не могу просчитать! Не могу! И не хочу…

Хочу хоть раз, прямо сейчас побыть просто женщиной. Нелогичной, испуганной, ожидающей и возбужденной. Хочу смотреть в его глаза и трепетать от счастья. Хочу чувствовать на себе его руки и млеть от сумасшедшей близости. Хочу быть с ним не потому, что я национальное достояние, женщина-суперкомпьютер, а потому что желанна. Просто хочу его.

Сейчас, в данный отрезок времени, не было здесь «объекта Ди» и агента Мано, были лишь мужчина и женщина, сплоченные единым желанием.

В какой-то момент я ощутила себя беззащитной жертвой, и мгновение спустя — обожествляемой женщиной. Он поклонялся мне взглядом, ласкал не касаясь. Он возносил меня на вершины желания, не трогая даже пальцем.

Я уже была готова склониться и молить о прикосновении, как…

— Ты сама пришла, — сказал Кэм, чуть нахмурившись. — Сама…

— Извини, я… — опустила голову, сгорая от стыда. — Я… возможно, девственница.

— Возможно? — удивленно поднял брови мужчина. Он стиснул пальцами свою переносицу и сощурился, пытаясь постичь логику моих действий, но у него не получалось. Потряс головой. — Как можно быть возможной девственницей? Ты либо она, либо нет.

— Я… — замялась в еще большем смущении. — Я не знаю. Не помню. У меня никого не было, а до этого… — еще ниже опустила голову, нервно комкая в руках тонкое узорчатое покрывало из шелка.

— То есть ты хочешь сказать… — В его глазах забрезжило понимание, густо замешенное на самоиронии. Он мотнул головой. — Не могу поверить! Я стал фигурантом служебного расследования из-за девственницы! — Горько рассмеялся: — Феерично!

— Нет уже никакого служебного расследования, — пробормотала я, начиная тихонько отодвигаться. — Я…

— Ты?!! — вернул он меня обратно. — Ты влезла ко мне под кожу. Я спать нормально не могу. Есть не могу. У меня уже скоро галлюцинации начнутся на почве сексуального неудовлетворения! И вот теперь ты здесь, в моей постели, и… «возможно, девственница»! Издеваешься?!! И что мне с тобой делать? — запустил он пятерню в свои густые волосы. — Меня же потом за тебя кастрируют.

— Они не узнают, — прошептала я, поднимая руку, чтобы коснуться его золотистой кожи, и тут же опуская, так и не осмелившись. — Никто не будет знать…

— Я буду, — посмотрел он на меня голодными глазами, заставляя мое сердце биться сильнее. — И прости, но я не смогу быть джентльменом и отпустить тебя. Только не тебя. — Он грустно улыбнулся. — Однажды я уже отпустил девушку и потерял. Теперь буду держать изо всех сил.

Мои зрачки расширились, и задрожали руки. Тело снова охватила жгучая потребность следовать могучему инстинкту.

Сильные смуглые пальцы сжали мое запястье, рывком притягивая меня к себе.

— Кэмерон, я…

— Тсс… — почти беззвучно произнес Мано.

Шкодно сверкая синими до черноты глазами, он осторожно поднес узкую женскую кисть к своим губам и слегка прикусил подушечку моего безымянного пальца. Чуть-чуть. Очень нежно. Меня с головы до пят пробило током, а в его глазах вспыхнул темный огонь. Не в силах удержаться от соблазна, второй рукой я провела по его груди.

Его кожа была гладкой, будто шелк. Снаружи она казалась прохладной, но внутри Кэм был горячим, раскаленным как печка. Мой мужчина зашипел, словно от боли.

— Попался! — лукаво улыбнулась я ему в сумраке спальни, храбро отправляясь в заветное путешествие, неведомую страну познания чужого тела. Мои руки ласкали крепкие мышцы мужского пресса, напрягающегося у меня под пальцами. Коснулись позвоночника, пробежали по ребрам, достигая расстегнутой молнии джинсов…

И Кэм не выдержал. До этого обманчиво-спокойный, невозмутимо позволяющий мне изучать его, он глубоко вздохнул и потянулся ко мне всем телом, предлагая свою душу. Сейчас он был весь как на ладони. В синих бездонных глазах отражалось все, что он испытывал ко мне. И я задохнулась от такого накала. Потянулась в ответ, стараясь отдать если не столько же, то хотя бы все, на что способна.

Он уверенно наклонил мою голову и низко застонал, начиная целовать легко-легко, словно перышком касаясь губ.

— Хочу… — попыталась я высказать, но он не дал.

Моя голова закружилась, словно от бокала шампанского. Он пробовал меня, изучал и дарил самое незабываемое. А его слегка пробивающаяся щетина лишь усиливала это ощущение всепожирающего огня.

— Хочу, — подтвердил он, прерывая поцелуй и снова возвращаясь ко мне. Его губы легкими поцелуями наметили лоб, виски, веки, затем он спустился ниже и прошелся по горлу. — Ты даже не представляешь себе, Джейн, чего я от тебя хочу. Иначе бы ты бежала отсюда на другой край света.

— Только если на том краю будешь ты, — запрокинула я голову, подставляя ему шею.

Участившееся дыхание и жажда. Страшная, всепоглощающая жажда обладания друг другом.

Кэм осторожно, словно боясь напугать, запустил руки мне за спину.

— Какая ты красивая. — Он на секунду прикрыл глаза, как будто пытался запомнить представшую перед ним картину, а потом бережно меня уложил, отдернув край покрывала.

Как и куда девались мои трусики — не знаю. Просто раз, фьють! — один рывок, и их не стало. Прохладный воздух на контрасте холодил кожу. Я невольно заерзала, ожидая продолжения.

— Тебе понравится, — шепнул Кэм, легко прикусывая кожу предплечья. Он обращался со мной, как с хрупкой стеклянной вазой, опасаясь сделать больно, но ощущение было… волшебным.

От полноты чувств я вскрикнула, и укушенное место нежно зализал шершавый язык.

— Кэм, — всхлипнула я.

— Тсс, моя девочка, — склонился он надо мной. — Все будет, не торопись.

Опасное желание лишало разума.

А его волшебные пальцы не останавливались, и я начала заводиться.

— Не кричи так сладко, — простонал мне в шею Кэм, — или я не выдержу.

Но я не слышала его, не понимала его слов. Я горела, пылала от возбуждения, подаваясь ему навстречу. Все мои нервные синапсы были настроены на удовольствие, а оно все не приходило. Не приходило, черт возьми! Крики стали громче, в них появилась мучительная жажда.

Не останавливаясь, Кэм тихонько сказал мне на ухо: