Лана Шорт - Вселенка (СИ)

- Ничего я ему не велела, о чем ты? - поджала я губы.

- Вообще-то мы обсуждаем, почему ты сейчас сердишься, - мягко пояснила Алька.

- Я сержусь, что он представил это таким образом! Я совсем не отправляла его на свиданки с той курицей, на которой он женился вместо меня, пока я валялась на больничной койке, - запальчиво возмутилась я, а потом запнулась и замолчала.

А вдруг? Могла ли я ему ляпнуть что-то похожее под воздействием морфия, а потом забыть? Да нет, врет - даже под наркотиком я не смогла бы сказать такого и отпустить его. В той ситуации я цеплялась за Серого с отчаянием обреченности.

А ведь, если говорить честно, - то что? - я ожидала, что он проведет всю свою жизнь, ухаживая за инвалидом вместо того, чтобы наслаждаться молодостью, совместными турпоходами, которые он так любил, детьми? В эту минуту, рассматривая прошлое со стороны, я вдруг поняла, - мое поведение сверкало незамутненной чистотой эгоизма; если бы я любила Сергея по-настоящему, когда счастье и благополучие другого значат больше чем свои собственные... Получается, и любви-то не было?

До меня донесся голос Алевтины, но ее слова скользнули мимо сознания, бурно отреагировавшего на внезапное озарение: я должна была его отпустить. Предложить, чтобы он жил дальше без меня и остался, ну, разве - в качестве друга... Дать ему выбор... И не пестовать обиду, а принять, что любимый предал, когда он этот выбор сделал. И жить дальше, зная, что не любовь то и была, не хранить в душе страх новых отношений.

Мое собственное поведение было не на высоте - я слишком цеплялась за прошлое, когда надо было жить в настоящем.

Я потрясла головой: теперь всё виделось совершенно иным, и, пожалуй, впервые за долгое время из глубины души ушло чувство настороженного отторжения любого намека на близкие отношения с противоположным полом; я осознала, что замучила себя постоянными сомнениями 'а не предаст ли в трудную минуту?', не позволявшими родиться глубокому чувству к кому-либо.

У меня как будто открылись шлюзы памяти, в голове замелькали воспоминания и ситуации, которые я в свое время предпочла истолковывать в соответствии с внутренним настороженным ожиданием измены, или вообще не обращать внимания, но которые теперь вдруг виделись под совершенно другим углом зрения.

Ника, ты в порядке? - Алевтина, видно, уже не в первый раз пытавшаяся до меня дозваться, тревожно заглядывала в лицо.

- А, что? Да... Все путем, - отозвалась я, замечая, что мы продолжаем стоять посреди тротуара и поток прохожих недовольно нас огибает.

- Аля, знаешь, я, пожалуй, с Сергеем сегодня вечером встречаться не хочу; лучше по вечернему городу погуляю.

- А мне кажется, что это тебе необходимо, - возразила сестра. - Ты должна закрыть за собой эту дверь в прошлое, а не разрешив вопросы, которые у тебя к нему есть, сделать это невозможно.

Вот ведь, храшшев хашарэк! Толком возразить Альке я не могла и не хотела - как же мне это вдруг стало неинтересно!

- Извини, Аля, но при вашем разговоре меня не будет, - даже не собираясь притворяться, что думаю над её просьбой, ответила я.

- А ты здорово изменилась,- заметила сестра. - И не только внешне.

Мы обе рассмеялись, осознав, что она сказала. Да уж, внешность у меня поменялась кардинально.

В тот вечер, проводив Альку до дома, пошла бродить по ночному городу, с нежностью вспоминая всё связанное с памятными по детству и юности местами. Вернулась уже совсем поздно ночью. Алька меня дождалась, и, позевывая, кратко сказала, что Сергей был и ушел, Велеслава звонила и придет утром, и все подробности завтра.

***

Меня что-то разбудило, и я с облегчением вынырнула из омута тревожного сна, в котором меня кто-то все время звал, тянулся ко мне через пространство; до меня доносились неотчетливые слова, но я не могла их разобрать. Открыла глаза, влажная от слез подушка неприятно холодила щёку. Что за ерунда?

С кухни доносились негромкие голоса, похоже Велеслава действительно появилась у нас с самого раннего утра. Когда, потягиваясь и зевая, я вошла в кухню, сестра уже сидела с колдуньей сидела за столом и пила божественно пахнущий кофе. Кажется, именно этот запах меня-то и разбудил.

Велеслава улыбнулась мне и вернулась к разговору с Алькой:

- Без бриллианта никак не получится.

- Это вы о чём? - полюбопытствовала я.

- Пытаемся сообразить, как установить связь с сестрой Велеславы, Маргой.

Я тут же проснулась - проблемы то никуда не делись.

- В чем трудности? Вроде, ювелирные магазины есть; пойдем и купим.

- Его нужно наполнить энергией. А это либо происходит постепенно, как в случае с твоим обручальным кольцом - ты его долго носила, не снимая, и камень понемногу наполнялся твоей силой. Но это крайне долго, нам не подходит. Либо...- Велеслава замялась.

- Так какая альтернатива? - спросила я.

- Ритуал,- веско бросила колдунья.

- Ну, так давайте проведем, какие проблемы? - не поняла я.

Велеслава вздохнула:

- Враг реагирует на любую сильную ворожбу, на любой всплеск настоящей магии.

- В прошлый раз же все обошлось? - уточнила сестра.

- В прошлый раз все перекрылось энергетическим выбросом, происходящем при гибели человека, тем более такого непростого - потомка драконов.

Меня тут же пробила дрожь, все-таки разговор шел именно о моей смерти.

- Надеюсь, мне не придется опять умирать, просто для того чтобы поговорить с Таиром, - в шутку спросила я, и запнулась, увидев странный блеск в глазах колдуньи.

- Умирать не придется,- серьезно ответила Велеслава,- но...

Алька вздрогнула:

- Никаких, но, - ого, даже не знала, что сестрица умеет рычать! - Ника больше не участвует ни в каких магических ритуалах!

- А ей не придется,- успокаивающе ответила колдунья, - она теперь, как и я, только гости в этом мире. Из нас троих, только ты, Алевтина, принадлежишь ему полностью, а Ника сможет проложить путь твоей душе на Таир. Твоя привязка к Земле должна стать нашим якорем в этом межмировом 'телефонном звонке'.

Мы с сестрой замерли, разглядывая колдунью с недоверчивым изумлением.

- Вы что, всерьез решили, что я разрешу хоть одним пальцем притронуться к Але?

- Нужна ее кровь. Без крови никак не обойтись, - в голосе колдунья даже и волнения не было, только бесконечное терпение, как будто она объясняла прописные истины детям. - Я уже сказала, не твоя, не моя - не подходят, мы не из этого мира. Успокойся, твоей сестре ничего не грозит, во всяком случае, не больше чем, если бы она просто порезалась.

Я с сомнением посмотрела на сестру: Алевтина уже вовсю морщилась - даже смотреть на кровь она не любила. Она ее вообще на вид не переносила, хотя и была медиком. Кстати, именно поэтому и выбрала тропу стоматологии.

- Осталось найти бриллиант. Ну или денег на его покупку.