Саймон Браун - Наследство. Огонь и меч

Как и когда он сам полюбил ее, оставалось для него тайной, и в этом смысле произошедшее казалось типичным для всех перемен в его жизни. Раньше он не был уверен, к лучшему ли эти перемены, но сейчас — холодным ранним утром нового дня и, наверное, новой эры для всего королевства Гренда-Лир — он вдруг оказался готов от всей души принять эти перемены. Лежа в темноте, ощущая рядом теплое тело любимой Дженрозы, Камаль снова представлял грядущее светлым и видел сквозь смуту тропу к еще более светлому и радостному будущему.

Камаль приподнялся на локте и посмотрел на спящую Дженрозу. Она не походила ни на одну женщину, с какой он когда-либо был прежде. Она действительно любила его, без всяких оговорок. Дженроза не добивалась власти, влияния или богатства; она не желала ничего, кроме возможности развивать свои способности и быть с ним.

Камаля переполнили гордость и любовь, и он наклонился поцеловать Дженрозу в лоб. Не просыпаясь, она обвила его рукой и привлекла к себе, так, что его голова легла меж ее грудей. Он закрыл глаза и почувствовал, как потихоньку снова уплывает в сон; его тающие мысли плыли в ритме биения ее сердца.

Трава была слишком зеленой, небо — слишком бледным, а пейзаж со всех сторон стеснен лесами, лесистыми холмами, речками и ручьями. Линан чувствовал себя чужаком в родной стране.

Его армия оставила Барду позади через два дня после того, как пересекла ущелье Алгонка, а теперь углубилась в Хьюм. Фургоны с припасами замедляли темп наступления, но разведчики разбрелись далеко и широко. Тем утром двое из них вернулись с тремя своими «коллегами» из армии Грен да-Лира, которых они убили в ночном бою всего несколько часов назад.

Линан ощущал слишком сильное напряжение, чтоб спокойно обдумывать, и гадал, не так ли чувствовал себя перед битвой и его отец. Может и так, подумал он, но Элинду Чизелу никогда не приходилось беспокоиться о последствиях нападения на свой же народ.

Он услышал, как приближаются всадники, и, подняв голову, увидел Камаля, Эйджера и Дженрозу.

— Ты хотел нас видеть, малыш? — спросил Камаль.

Линан сомневался, как правильнее выразить то, о чем он должен был им сказать. Они знали — должны были знать, — что именно произойдет, коль скоро они вступят на восток, но насколько они готовы к принятию действительности?

— Мы соприкоснулись с армией Аривы, — сообщил он наконец. — Она всего в трех-четырех часах пути к востоку от нашей позиции. Коригана готовит наши войска к нападению.

Он дал этим словам дойти до всех. Эйджер и Дженроза казались испуганными, а лицо Камаля побледнело почти до того же цвета, что и кожа самого Линана.

— Ну, мы знали, что дойдет и до этого, — хрипло произнес Камаль.

— Должно дойти, друг мой, — сказал Линан, жалея, что не может найти слов, которые облегчили бы такое решение для них всех. — Я не знаю иного способа покончить с этим, во всяком случае, сейчас.

Камаль напряженно кивнул, а затем сказал:

— Мои уланы готовы. Они будут не чета рыцарям Двадцати Домов, но против любого другого полка выступят отлично.

— Дженроза?

Дженроза сделала глубокий вдох.

— Как говорит Камаль, это должно было произойти.

— А твоя магия? Что она говорит тебе?

Дженроза никому, кроме Камаля, не рассказывала о своем сне, в котором ей являлась Силона, даже Подытоживающей.

— Печаль и… — Магичка закрыла рот. Она не могла рассказать Линану о виденном ею. Тот сон мог ничего не значить.

— И? — подтолкнул ее Линан.

— Если верить моей магии, у тебя на шее скоро будет Ключ Меча.

Глаза Линана расширились от удивления.

— Ты это видела?

— Вроде бы. Если не ошибаюсь, видение показало мне именно это.

— А не Ключ Скипетра? — усомнился Эйджер.

Дженроза покачала головой.

— Этого я не видела.

— Что же это может означать? — спросил Эйджер.

— Не знаю.

— Хватит и этого, — вмешался Линан. — Ведь для того, чтобы получить Ключ Меча, мы должны выиграть битву.

— Не могу сказать, — сказала Дженроза, отвечая на невысказанный вопрос Линана.

— Эйджер, ты пойдешь в бой вместе со своим кланом? — спросил Линан.

— Конечно.

— Тогда оставайся со мной в центре вместе с Гудоном и Краснорукими. Камаль, твои уланы нужны мне в резерве. Враг будет ожидать конных стрелков, хотя и не в таком количестве. Уланы будут для него добавочным потрясением, наверное, решающим. С нами боги.

Они молча глядели друг на друга, и каждый думал о том, что следует сказать что-то еще, но ни один из них не знал, что же именно. Камаль двинулся прочь первым, развернув лошадь и галопом скача обратно к своим уланам. Дженроза последовала за ним.

Эйджер слегка тронул шпорами бока лошади, а затем вдруг натянул узду.

— Линан, ты готов к тому, что грядет после битвы? Потому что я к этому не готов.

Линан и сам этого не знал и хотел ответить правдиво, но вместо этого сказал:

— Да.

— Хорошо, — отозвался Эйджер и тоже ускакал.

Линан ощутил тошноту и усталость, и еще то, что он каким-то образом предает не только свою родину, но также и друзей.

— Что это? — спросил Эдейтор, показывая туда, откуда они с Олио только что пришли.

Олио сперва не увидел ничего необычного. Рассветное небо представало в своей бледной, омытой синеве, а вдали он видел крошечные вымпелы, трепещущие на мачтах кораблей в порту. А затем принц заметил легкий красноватый отлив небосклона над старым кварталом.

— Не знаю.

Какой-то миг они стояли, наблюдая за непонятным явлением, а затем одновременно увидели взметнувшийся с одной крыши язык желтого пламени.

— О нет, — прошептал Олио.

Эдейтор схватил его за руку.

— Возвращайтесь во дворец, ваше высочество, и поднимите тревогу. Я как можно скорее побегу в теургии Огня и Воды. Они способны помочь.

Эдейтор бросился бежать со всей скоростью, которую допускала его комплекция.

Олио уже мчался в направлении дворца, когда услышал сигнал тревоги. Один из гвардейцев, должно быть, уже увидел пламя.

Он остановился. Здесь он больше ничего не мог сделать. Его помощь нужна в старом квартале. Он повернулся кругом и побежал в другую сторону.

Спазм наступил так быстро, что из уст Аривы невольно вырвался стон.

— Проклятье! — крикнула она, удивляя хлопочущих доктора Триона и повитуху.

— Ваше величество, у вас все в порядке?

— Еще одна схватка, — еле выдохнула она. Затем накатила новая волна боли. Она плотно сжала губы, но это не помогло. У нее снова вырвался стон.

Повитуха дождалась, пока схватки не прекратились, и снова обследовала ее. Арива была настолько измотана усилиями держать себя в узде, что едва почувствовала ее руки.

— Два пальца шириной. Хорошо.

— А как лучше всего? — спросила Арива.

— Шириной около восьми пальцев. Тогда ваша девочка будет готова выйти.