Евгения Федорова - Жертвы времени (СИ)

Это бег по замкнутому кругу. Мы ничего не меняем, все меняют за нас. Как я, здоровый мужик, могу позволить маленькой девочке идти на подобное? Как могут допустить такое маги? Я уверен, в своих мечтах она летает на огромной ящере, властвует над ветром и землей. Она сливается с драконом, и древний мощными взмахами крыльев уносит ее все дальше… к свободе…

Я знаю, каково это. Чудом мне удалось прикоснуться к эйфории полета и состоянию полной свободы, на мгновения подаренным Ночным. Но здесь мы враги с этой девочкой. Или она или я. Кто-то умрет. Я не хочу так! Я хочу, чтобы она жила…

Я подошел к Алрену и тот, испугавшись, пошел боком вокруг Ронда.

— Алрен, — позвал я мягко. Гневный взгляд Мастера просверлил мне спину.

Конь протяжно заржал.

Я отобрал у Ронда повод, коснулся рукой белой шеи. Обычно услужливый конюх мигом ретировался, словно бы происходящее его вовсе не касалось. Теперь все с любопытством смотрели на меня. Конь извивался, словно змея, тянул и храпел.

— Стой!

Я на мгновение почувствовал его ужас и сдернул перчатку, давая руке свободу коснуться жаркой шкуры.

Стой!

Жеребец на секунду замер, повинуясь молчаливому приказу, и я, пользуясь замешательством, взлетел в седло, даже не ступив в стремена.

Никогда еще мне не приходилось сидеть на необъезженной лошади, но все когда-нибудь случается впервые. Он отбивал крупом и бросался из стороны в сторону, вскидываясь на дыбы. Подобрав повод, стараясь, чтобы конь не вырвал его у меня из рук и вцепившись в гриву Алрена, я пытался усидеть на нем.

Конь скакнул вбок, притерся плечом к стене конюшни, развернулся, дыбясь, стараясь сбросить меня. Мое колено скользнуло по камню, при ударе отозвалось резкой, рвущей болью.

Стой, — твердил я про себя, цепляясь за седло. — Стой!

Внезапно его отпустило. Как только это стало возможным, я высвободил руку и стал оглаживать влажную от пота шею. Молча, но, вкладывая в движение все спокойствие и любовь, которую нашел в себе.

Конь затих. Он все так же прядал ушами, нервно вслушиваясь в звуки, но послушал повода, когда я направил его к группе остальных лошадей.

Удовлетворенно кивнув, Северный тронул свою кобылу. Карин последовала за ним, и Мастер указал мне жестом, чтобы я проследовал вперед него. Едва дыша от боли в отбитом колене, я направил Алрена за девушкой…

Северный задал темп на легкой рыси. Я не стал искать стремена, правая нога болела так, что я не видел, куда еду. Дорога превратилась в пытку. Драконьи кости, ну почему со мной вечно что-то случается?!

От боли меня тошнило. Удар о стену был не так уж и силен, тем более, что мне удалось отвести жеребца в сторону раньше, чем он размозжил мне сустав, но ощущение было такое, словно поврежден нерв. Боль немного ослабла, но от движения постоянно вспыхивала вновь.

Я как раз подумал, что далеко не уеду, когда из-за спины у меня раздался легкий свист, и лошади остановились. Не ожидая ничего подобного, я улегся грудью на конскую шею. Прошло, наверное, не более часа с тех пор, как мы покинули Форт. Горы, накрытые белым снежным одеянием, четко прорисовывались впереди. Полностью рассвело.

Северный легко соскочил с кобылы, сделав знак Карин, чтобы та оставалась в седле. Мастер за моей спиной тоже спешился. Я не пошевелился, боясь, что если спущусь, то уже больше не залезу обратно, особенно, если Алрен вновь вздумает поупорствовать.

Мастер встал рядом, его рука уверенно легла мне на колено. Я вздрогнул. Северный подошел к нам и стянул с шеи серый шерстяной шарф.

— Сломано?

— Нет, — Мастер взял меня за ногу и бесцеремонно выпрямил ее в колене. От боли я ахнул.

— У гор сделаем привал, там поправим, — обнадежил меня маг дня и ловко затянул колено шарфом, от чего боль притихла. — По коням!

Наш маленький караван продолжил свой путь.

Повязка помогла, хоть и посадка моя в седле стала еще более неуклюжей. Мы двигались вперед к горам по расчищенной дороге, и я все гадал, что будет, когда останутся позади курящиеся дымком домики, изгороди и укрытые снегом сады. Ответ не заставил себя ждать.

Теперь ни слова, — прозвучал у меня в голове грозовым раскатом голос Мастера. Я вздрогнул, но оглядываться не стал.

Северный повел свою лошадь прочь с тракта, который сворачивал к Вердли и был нам более не по пути, и кобыла… преспокойно ступила на снег, будто ничего не весила. Мы последовали за магом, и ни одна из лошадей не проваливалась, ступая так же непринужденно, как по дороге.

Пусть, который только начинался, оказалась гораздо более тяжелым, чем я мог себе предположить. Да и нельзя, сидя в тепле у камина, представить, каково это: пробираться к сердцу гор, когда вокруг лишь снег и камни, холод быстро сковывает конечности, а дыхание сбивается от лошадиного бега.

К середине дня мы подошли к предгорьям. Северный сперва двинулся вдоль скалистых обрывов, но быстро свернул в узкое ущелье. Здесь снега было значительно меньше, неровные, иссеченные трещинами стены скользили вверх справа и слева от нас.

Маг дня остановил нас там, где ущелье делало поворот. Он спешился и разрешил спешиться нам. Стоило Северному и Мастеру слезть с лошадей, как те тут же утонули по скакательный сустав в снегу. Видно было, что животным это не по нраву, но маги не обратили на это внимания.

Я слезал так, будто тело мое было из камня. Нога в распрямленном состоянии практически не болела, но пальцы ног и рук так замерзли, что я их почти не чувствовал. Северный подошел к скале, нависающей над землей и скинул припорошенный снегом кусок грубой ткани, под котором оказалась небольшая кучка сухих дров. Маги подготовили проход заранее.

Под прикрытием скалы через несколько минут уже горел костерок, Мастер бросил у огня одеяло и предложил мне сесть на него. Вновь было разрешено разговаривать. Похоже, слова могли помешать магам сосредоточиться, когда они удерживали лошадей поверх снега.

— Закатай штанину, — велел Мастер, но былая суровость из его голоса улетучилась.

На колене открылась большая ссадина, но болела не. Удар повредил что-то внутри.

Карин присела с другой стороны от огня, и я смог получше разглядеть ее. У нее были узкие, вытянутые глаза и тонкий длинный нос, подчеркнутый высокими скулами. Она казалось хрупкой, но на лице девочки постоянно присутствовало хмурое и настороженное выражение; я ни разу не видел, чтобы она улыбалась. Смотрела она либо с любопытством, либо с неприкрытой неприязнью.

Северный ушел вперед по ущелью, но быстро вернулся.

— Что там? — спросил маг, присаживаясь рядом. — Я смотрю, стало лучше?

Я кивнул. Действительно, если не гнуть ногу, боль отпускала.

— Защемлен нерв, — Мастер взъерошил волосы.