Р. Филин - Игра не по правилам

Den Tod furchten die am wenigsten, deren Leben den meisten Wert hat.

Большинство людей вокруг меня вполне довольствуется правилами игры, которые диктует им наша повседневная жизнь. Для них достаточно банальных целей и задач, навязываемых инстинктами всем высшим животным. Сытость, безопасность, комфорт, возможность продолжения рода и воспитания потомства — этого хватает за глаза. Подобный формат существования их устраивает более чем. А если даже и нет, то они охотно идут на компромиссы. «Лучше синица в руках, чем журавль в небе» — вот их кредо и девиз.

Меньшинству людей непременно требуется что-то ещё сверх перечисленного. Например — иметь возможность утолять свою жажду знаний. Или жажду власти. Или же творить, создавая нечто осязаемое, а может, напротив — нематериальное. Или просто изменять мир вокруг себя.

Я, скорее всего, отношусь именно к последней категории. Наверное это потому, что у меня есть серьёзные претензии к жизни. Ограниченность нашего восприятия окружающих процессов делает человека очень уязвимым существом, даже если он сумел овладеть не тривиально большими возможностями. Ведь, при воздействии на мир, главное значение имеет не голая сила, а её правильное и своевременное применение в рамках необходимой задачи…

Именно сегодня я, в очередной раз, вынужденно задумался об этом. Произошло событие, заставившее меня на миг оторваться от привычной суеты. Вчера погиб мой друг, разбившись на мотоцикле. Человек, которого многие из его знакомых считали чуть ли не воплощённым полубогом. А другие, более приземлённые — «просто» выдающимся атлетом. Он всегда любил устраивать шоу, демонстрируя окружающим свои небывалые силовые возможности. Двигал большегрузные автомобили, железнодорожные составы, поднимал невероятно тяжёлые грузы. При большом стечении публики перекрывал в несколько раз всяческие, официальные и нет, мировые рекорды. Нет, вовсе не во имя саморекламы, а подтверждая своё, выпестованное тяжёлым трудом, послание окружающим. Доказательство неоднократно произносимых слов, что возможности человека безграничны.

И вот такой финал его жизни — падение с мотоцикла, удар головой. Даже обычный кусок пластика, защитный мотоциклетный шлем, остался целым, а голова внутри него — нет. Был человек — и весь вышел. Значит, возможности человека всё же ограничены? Сколько бы не было в теле жизненной силы, пределы, заложенные в него инстинктами, не преодолеть? Сила духа никак не влияет на прочность костей?

С Юрой мы сошлись на фоне общего увлечения восточными единоборствами и восточной же философией. То было время, когда былой повальный ажиотаж вокруг всяческих разновидностей у-шу, карате, муай-тай и прочих видов кемпо уже заметно поутих. Огнестрельное оружие стало общедоступным даже в нашей провинции, а человеку с «Береттой» как-то без разницы, какой у его оппонента жим, и насколько поставлен его удар. Даже самым тупым из выживших в разборках девяностых стало абсолютно ясно, что в рукопашной побеждает тот, у кого больше патронов. Поэтому, на тот момент, продолжали заниматься боевыми искусствами, как правило, только редкие фанаты, достигшие в них хоть каких-то результатов за предыдущие годы. Кстати, лично я тогда к таковым себя отнести уже не мог. И не только из-за постоянно носимого с собой, купленного по случаю, пистолета. Просто, все мои спортивные достижения, вроде выигрышей всяческих соревнований, любительских или полу-профессиональных, от областных встреч вроде турнира «Выборгская сторона» [2] проводился в 90-е годы в Питере до престижного международного «Кубка Таллинского бульдога» [3] проводился на рубеже 2000-х в Эстонии (здесь и далее, кроме специально оговорённых — прим. авт.) , или даже гонконгского «Большого дракона» [4] подпольные соревнования проводимые в начале 2000-х по правилам Сань-да («свободного поединка», термин ушу) , остались в прошлом. Уже почти год прошёл с тех пор как я забросил регулярные тренировки, ограничив физические нагрузки только ежевечерним исполнением комплекса Тайцзы [5] стиль у-шу считающийся не боевым и редкими, нерегулярными посещениями по выходным клуба Иай-до [6] разновидность японского фехтования — от широко известного Кэн-до отличается отсутствием поединков, иработой с мечами иай-то, более натуральными копиями катаны, чем пластиковые и деревянные муляжи, боккэны и синаи, используемые во втором .

Юрий же в то время не только сам продолжал истово тренироваться, но и вёл собственную официальную секцию, при одной из общеобразовательных школ города. Причём, самую крупную в регионе, опережая по количеству учеников даже понаехавших к нам в былое время, на гребне ажиотажа, редких учителей тхэквон-до из Кореи и у-шу из Китая. Да что там, на тот момент он оставался последним местным сенсеем, если не причислять к таковым пару тренеров из областной федерации дзю-до.

Знакомство с Юрой произошло абсолютно случайно. В наш городишко приехал погостить мой давний приятель и бывший соперник по многим соревнованиям. Жизнь помотала Дмитрия по многим городам и весям. На тот момент он как раз закрыл пятилетний контракт во французском Иностранном легионе, и прибыл на малую родину с целью выяснить, имеет смысл остаться здесь, или же лучше будет податься ещё куда-нибудь. Забегая вперёд, скажу, что он в конце концов осел на ПМЖ в Германии. Но пока, приехав в родной город, прежде всего поразился отсутствию большинства своих прежних знакомых. Это и не удивительно — многие из давешнего нашего круга общения разъехалось по столицам-заграницам, поскольку на месте ни власти, ни денег, ни даже столичных развлечений было не сыскать. А запросы у всех, как на подбор, оказались гораздо выше средних. Такое время, такое поколение. Не даром потом многие непосредственные участники тех бурных событий с разными чувствами вспоминали «лихие 90-е».

В конце-концов Димон, или как его чаще звали приятели — Демон, разыскал меня, и вытащил на спарринг в ближайший спортзал, к нашему общему шапочному знакомому. Им и оказался Юрий. После спарринга, обиженный очередным проигрышем, Демон в одиночестве пошёл заливать уязвлённое самолюбие спиртным в ближайшем баре. А мы с местным тренером неожиданно залипли в раздевалке, обсуждая всякие-разные философские концепции, и методы их практического приложения к реалу. Оказалось, наши мысли в данной области во многом сходятся.