Людмила Ример - Ветер с Юга. Книга 1. Часть вторая

Динарий вовремя увидел, что произошло. Он натянул поводья, крикнул Рыжему «стоять» и, спрыгнув с завертевшегося на месте коня, кинулся к краю оврага. Ни секунды не раздумывая, юноша бросился вниз и заскользил по осыпающемуся склону.

Беркост висел, стиснутый стволом, и тихо стонал. Из приоткрытого рта вырывалось неровное хрипящее дыхание. Динарий попробовал снизу приподнять сигурна и вытащить его из ловушки, но тело мужчины оказалось слишком тяжёлым. И оно совершенно безнадёжно застряло в дереве.

Юноша подпрыгнул, уцепился за ветку и ловко подтянулся. Устроившись над неудачливым охотником так, чтобы Мустин оказался у него между ногами, Динарий подхватил раненого за плечи и напряг все свои мускулы. Рывок – и застонавший сигурн был вызволен из неласковых объятий ветлы. Оставалось самое сложное – аккуратно опустить его на землю.

Ноги Мустина уже коснулись земли, но тут его куртка, как назло, зацепилась за выступающий сучок, и сигурн снова повис. Юноша спрыгнул на землю, оббежал ствол и, полоснув ножом по затрещавшей тисненой коже, ловко подхватил осевшее тело.

Раненый лежал с закрытыми глазами, хрипло дыша. С каждым выдохом на его губах появлялась окрашенная кровью пена. Динарий поглядел на склон оврага. Он был крутой и настолько рыхлый, что песок и небольшие камни осыпались с него вниз при каждом шаге. Юноша перевёл взгляд на сигурна и принял решение.

Быстро раздевшись, он снял нижнюю рубаху. Отрезав ножом у неё низ и сделав из куска ткани две широкие ленты, Динарий связал их между собой и прикрепил получившуюся верёвку к рукавам своей рубашки. Широкую часть петли он продел под спиной у раненого, пропустив её под мышками. Свободный конец юноша накинул себе на плечи, и придерживая Мустина, начал медленно карабкаться вверх по склону. Он пятился спиной вперёд, упираясь ногами в осыпающийся при каждом движении песок и осторожно подтягивая ставшее невыносимо тяжёлым неподвижное тело.

Камни с шумом покатились вниз, и мужчины скатились следом, почти вернувшись к началу пути. Мустин Беркост громко застонал и затих, и Динарию на какое-то мгновение показалось, что сигурн перестал дышать. Пробившись сквозь неимоверное напряжение, в мозгу тревожно забилась мысль: «Он должен выжить…» Стиснув зубы, юноша метр за метром снова начал подтаскивать вверх раненого, в кровь обдирая руки о мелкие острые камешки.

Внезапно ему под руку попался твёрдый корень, и Динарий вцепился в него, как утопающий цепляется за проплывающую мимо корягу. Дерево росло на самом краю оврага, и коварный склон готовил ему в скором будущем весьма незавидную участь. Немного отдышавшись, юноша с трудом выбрался сам и отчаянным рывком вытащил тело мужчины на пожухлую зимнюю траву.

Сигурн захрипел и приоткрыл глаза. Динарий склонился над ним и выдохнул:

– Сейчас… сейчас… я что-нибудь придумаю… как отвезти вас…

Беркост глянул на него затуманенными болью глазами и еле слышно прошептал:

– Зови… на помощь… я… подожду…

Динарий обернулся и свистнул. Рыжий сразу же появился из-за стволов, отфыркиваясь и кося на лежащего карим глазом. Юноша забрался на коня и погнал его к охотничьему стану. Но не успел он проехать и пары сотен шагов, как увидел спешащих ему навстречу всадников, разгорячённых удачной охотой и обеспокоенных их слишком долгим отсутствием. Крикнув, что сигурн тяжело ранен и ему нужны носилки, Динарий развернулся и поскакал к оврагу. Несколько прислужников тут же бросились в стан, и всё завертелось.

Спешившиеся мужчины окружили лежащего на земле сигурна. Тот с трудом дышал, но был в сознании. Хайрел Беркост приподнял голову отца и подсунул под неё свою куртку. Выслушав сбивчивый рассказ Динария, он крепко обнял юношу и заявил:

– Спасибо! Отныне и навсегда ты – мой брат! Чтобы не случилось, помни об этом!

Охотники, разглядывая тянущийся по склону оврага глубокий след, только покачивали головами и уважительно поглядывали на измученного Динария. Появившиеся прислужники бережно уложили раненого на широкий полог и бегом понесли его в лагерь. Всадники потянулись следом, горячо обсуждая трагическое событие.

Бисар, помощник лекаря, пробился к Беркосту и, бегло осмотрев его, приказал всем лишним удалиться. Сигурна раздели, и Бисар приступил к лечению. Увидев, что снаружи повреждений нет, он туго забинтовал широкими кусками холста ему грудь и дал выпить содержимое маленького флакончика. Вскоре раненый затих, его дыхание выровнялось. Пена перестала выступать на губах, и спустя четверть часа сигурн уже спокойно спал под присмотром Бисара и не отходившей от отца ни на шаг Осмилы.

Дверь распахнулась, и два прислужника, согнувшись под тяжестью, внесли в комнату огромную серебряную вазу, полную великолепных бело-розовых лилий. Они сразу же наполнили комнату удушливо сладким ароматом. Третий прислужник шёл следом, держа круглый поднос, на котором лежали голубая бархатная коробочка, перевязанная белой атласной лентой, и небольшой конверт.

Вазу бесцеремонно водрузили в изножье кровати, а прислужник с подносом, низко поклонившись, поставил его на маленький изящный столик из красного дерева. Лея, сидевшая с книгой у окна, удивлённо взирала на это явление:

– Это ещё что такое? Может, кто-нибудь соизволит мне объяснить, что здесь происходит?! Вы, любезные, ничего не перепутали?

– Нет, госпожа! – Тот, что с подносом, покачал кудрявой головой и хитро улыбнулся.

– Неужели? А я думаю, вы точно ошиблись! Мне не нужны никакие подарки! Заберите их немедленно! Тем более, я даже не знаю, кто их прислал! Эй, да куда же вы? Стойте!

Но прислужники торопливо вышли. Уже в дверях кудрявый обернулся и кивнул головой на столик:

– Господин велел сказать, что там всё написано.

«Господин? Этого ещё не хватало!» – Лея озадаченно посмотрела на поднос.

Млава, шившая себе юбку в соседней комнате, выскочила на шум и вытаращила глаза при виде такого великолепия:

– Какие цветочки! А как пахнут! Госпожа, кто это прислал вам такую красоту? – Млава крутилась вокруг букета, ахая и закатывая глаза от восторга.

– Понятия не имею… Да перестань же наконец вертеться! Принеси мне записку!

Млава, только сейчас увидевшая поднос с коробочкой, метнулась к столику и схватила конверт, при этом его зачем-то понюхав.

– Пахнет маслом азантии. Оно же страсть какое дорогущее… – Прислужница едва не подпрыгивала от возбуждения.

Лея повертела конвертик в руках – меньше ладони, из плотной белой бумаги с выдавленным на уголке цветком лилии. Обычный конверт для любовной переписки. Глупость какая-то… Она отложила послание на диван и хотела уже продолжить прерванное чтение, как внезапно поймала удивлённо-осуждающий взгляд Млавы. Та укоризненно произнесла: