Ариса Вайа - Лепрозорий (СИ)

— Я понесу Химари, идет? — грубоватый голос Люциферы вывел его из забытья. — А ты вещи и мясо возьмешь. Ева согласилась кошкину одежду и оружие отдельно тащить.

Кот кивнул, подпуская бескрылую к Химари. Так даже лучше. Если вдруг он передумает, Люцифера не даст ему убить кошку.

Наблюдая, как бережно поднимает тело Люция, он не мог отделаться от чувства, что относится к бескрылой, как к равной. Пожалуй, их силы были равны,вот только в бою она поведет себя спокойнее, а он из-за мук обещания станет импульсивным. Она не позволит ему убить кошку – это точно.

Хайме забрал положенную ему ношу, проследил, чтобы потух огонь и последовал за спутницами. Ева быстро убежала вперед, за что получила нагоняй от Люции. Но кот убедил ее, что паучонку ничего не грозит, он сам учует и услышит врага быстрее.

Стоило Еве скрыться за еловыми ветками, напевая песенку себе поднос, как Люция переменилась в лице. Выглядела обеспокоенной, мусолила слова,пытаясь что-то спросить. Но не решалась.

— Я вижу, что у тебя есть вопросы ко мне, — вздохнул кот, поправляя лямки мешковатых рюкзаков. — Опять про мужественных женщин и воинов?

— Нет, — пробурчала Люция, отвернувшись. — Про Химари.

Кот заметил, что Люция тщательно всматривается и вслушивается,выискивая Еву. Значит, вопрос не предназначался для ее ушей. Или же она боялась за паучонка? Скорее уж первое.

Помедлив, Люция спросила:

— Там, у каньона, Химари сказала мне про материнство и Еву, — она замялась, — почему?

— Почему Химари кинулась спасать Еву, хотя было очевидно, что все волки ей не по зубам? — переспросил кот, не совсем понимая, что имеет в виду обеспокоенная воительница.

Люция кивнула. Хайме пожал плечами, пытаясь определиться, что именно бескрылой можно узнать, а что – нет.

— Однажды у нее был такой же выбор.

Люция непонимающе посмотрела на кота.

— Между настоящей дочерью и чем-то более ценным? — предположила она,не понимая, о чем говорит кот.

— Практически. Она выбирала между приемной дочерью и мной. Она могла прийти на помощь своим волчатам, но не сделала этого. Шизука выжила, а вот Сейрен погибла, — Хайме заглянул через плечо на спящую кошку. — Скорее всего,она винила себя за это. Даже не так. Она действительно винила себя за это.

Люция поджала губы, тоже взглянув на спящую Химари.

— А что тогда произошло?

— Война, — кот пожал плечами. — Империя кошек сменялась империей ангелов. Я погиб - мне раздробило позвоночник и сломало ноги. Она оттащила меня в храм Самсавеила. Таких одиннадцать всего. В одном из них вы с кошкой забирали оружие. Может, она показывала тебе — хрустальный грот, в самой глубине выщербленная в скале лиловая чаша с такой же лиловой водой. Любой из кошек, кто окунется в нее, полностью восстановится. Так-то кошки по три года воскресают, а в чаше не больше недели, — он искоса глянул на Люцию, проверяя, слушает ли она его. Но она была вся во внимании. — Она осталась меня защищать всю эту неделю,ангелы тогда и в священные храмы смели заходить. А если бы ушла — сражалась бы плечом к плечу с дочерьми. Если бы она бросила меня, смогла бы сохранить Сейрен жизнь.

— Но? — Люция остановилась и повернулась к коту в пол оборота.

— На нас никто не напал. И, знаешь, — он с тоской вздохнул. — Она ведь даже не любила меня.

Люция пожала плечами и пошла дальше. Все, что касалось отношений,было ей недоступно и непонятно.

— Вы же были женаты, — нашлась она, бросив взгляд на его черное кольцо на безымянном пальце.

— Она вышла за меня, потому что у нее не было выбора. Моя мать отказалась ее тренировать, между ними произошел очень тяжелый конфликт. А я защитил Химари. Решил, что больше не могу держать это в себе.

— О, какая романтика, — насмешливо фыркнула Люцифера.

— Никакой романтики, я даже не предлагал ей быть моей женой, — он поджал губы, подняв руку к глазам и посмотрев на тонкое черное покоцанное от времени и боев кольцо. — Мы часто работали в паре, пока она тренировалась как куно и убийца. Ей надо было учиться танцевать с мужчинами, учиться обольщать,совращать, дразнить и выпытывать сокровенные тайны. А я велся на нее, как последний дурак. Презирал их всех, и ее вместе с ними. Ненавидел. Неженственные,а всего лишь подобные женщинам, эти кошки вызывали у меня отвращение. Она тоже.Но я все равно ее любил.

— Может, стоило потом разойтись и оставить друг друга в покое? —Люция поудобнее перехватила кошку, и куртка скрипнула, натянувшись по рукам.Наконец-то она вернула себе былую форму, что и двадцать лет назад.

— Может, и стоило, — кот равнодушно пожал плечами. — Она дразнила меня, испытывала терпение и всячески нервировала. И до брака, и после, для нее словно не было его. Так, кольцо и клятва, которые ничего не значат, — он скривил губы в усмешке. — А потом она привела к нам в дом волчат, Шизуку и Сейрен. Я был в ярости, все кошки были, ведь это просто немыслимо - забирать в дом детей врагов. Но я стерпел, а она сдалась со временем, — он придержал тяжелую ветку ели, чтобы Люция легко прошла под ней.

— И тогда вы стали жить душа в душу, — закончила за кота бескрылая,слащаво протянув слова, с издевкой.

Хайме в ответ разразился смехом.

— Я стал дразнить ее, подшучивать, подтрунивать. Потому что влюбляться начала она. Забавно было заставлять ее, взрослую кошку, дочку погибшего императора, прыгать вокруг меня за несчастным яблоком. Она и на дерево лезла, плюнув на дорогие ткани и наряды. В озеро прыгала, забыв про макияж и прическу, — кот прыснул смехом, вспоминая недовольное лицо Химари в потеках туши и разводах помады. Довольно прищурился, предаваясь воспоминаниям.— Я наслаждался!

— Садист, — пробурчала Люция, пригнувшись под очередной еловой лапой.

— Я любил ее.

— Эй! О чем вы говорите? — звонкий голос Евы вырвал их обоих из томительных размышлений. — Я место нашла. Там речка, — весело затараторила она,крепко стиснув бок рукой, но желудок предательски запел.

— Я подготовлю все для обеда, — отозвалась Люция, ускорив шаг.

У самой реки была бурая плешь вымерзшей травы, самое то для привала.Течение реки настолько бурным, что вода не замерзала даже у берега, но совсем недалеко заводь лишь немного колыхалась, собираясь у камней осколками льда. Люция ушла за дровами, а кот, подхватив Химари, вместе Евой направился купать кошку.

Пока кот возился, обустраивая подобие ванны, чтобы кошкино тело не унесло течением, Ева торопливо снимала паутину. Раны стали заживать, большая часть напоминала о себе только розовыми рубцами. Вот только в себя кошка никак не приходила.

— Это кома? — тихо спросила Ева, обращаясь к коту. — Химари говорила, что у кошек переход между жизнью и смертью тяжелый, — тут же попыталась она оправдаться.