Марьяна Сурикова - Академия жизни

— Это нам с отцом нужно успокаиваться после твоих бесконечных выходок, Виолетта. А если кто-нибудь узнает, что у моей дочери клеймо воровки на ладони? Какой позор! Какой скандал тогда разразится!

— Мама, это может быть что-то иное.

— Я даже слушать не хочу! Если бы не занятия, то сидела бы ты взаперти еще неделю! После уроков чтобы приходила домой вовремя, никаких магазинов или чайных и тому подобного. Ты поняла?

— Поняла. — Я с трудом реагировала на слова Эстер, потому что ладонь вновь жгло невыносимо и хотелось, чтобы мать поскорее ушла.

— Придется поговорить с вашим куратором, чтобы пристальнее присматривал за тобой.

— Не думаю, что наш куратор будет таким уж хорошим надсмотрщиком.

— Не смей дерзить, Виолетта! Мне докладывали о твоих размолвках с Амиром Вальенте, но должна заметить, что его род один из древнейших в королевстве, а его представители всегда старались поддержать честь и славу своего имени. Тебе следует задуматься об этом, Виолетта, и брать с вашего куратора пример, он очень достойный и опытный маг. Сейчас я уйду, но велю Мелинде принести тебе ужин, и чтобы ты все съела. Не вздумай устраивать эту показную голодовку, иначе на следующей неделе придется отменить поездку на бал Розари, куда тебя пригласил Эльмарин.

— Да, мама, я постараюсь не огорчать вас впредь.

— Очень надеюсь. То же самое ты говорила после случая с каретой.

Эстер развернулась и покинула ванную комнату, а я устало закрыла глаза, пытаясь вызвать в памяти самые радостные воспоминания.

Облачившись в свой черный костюм, я достала баночку с кремом и уже открутила крышечку, когда вспомнила, что накануне чудесная мазь закончилась, а значит, всю тренировку снова придется терпеть боль. В голове даже мысли не возникло о том, чтобы отправиться к куратору и попросить дать мне новую порцию. Амиру я теперь не доверяла совершенно и пристально следила за ним. Как-то раз даже прокралась к нему в кабинет, когда ректор позвал куратора к себе. Сделав вид, что принесла для него список новых эсканилоров, которые академии следовало приобрести взамен сломанных, я немного порылась в его бумагах, но не нашла ничего компрометирующего.

Вместо Вальенте решила обратиться к преподавательнице по магическому анализу — может, ей известна нужная формула? Эрика Хольман относилась ко мне с подчеркнутым радушием. Мне было известно, что в свое время ее дочь претендовала на место старосты, но мое вмешательство в итоге разрушило планы молодой и честолюбивой магини, однако это совершенно не отразилось на отношении Эрики ко мне. В отличие от того же Амира, который и не скрывал своего презрения, преподавательница Хольман всегда была приветлива, и заподозрить в этой милой даме какие-либо тщательно скрываемые чувства, вроде ненависти, было совершенно невозможно.

Оставшись после уроков, поинтересовалась у Эрики насчет рецепта мази, способной вызывать онемение кожных покровов.

— Виолетта, это очень сложная формула. Любое изменение, любая малейшая ошибка — и эффект может быть совершенно непредсказуемым. Вы уверены, что хотите выучить ее сейчас? Вы еще не овладели всеми основами, подобные формулы разучиваются на третьем году обучения.

— Я уверена.

— Ну что же, тогда запоминайте…

Применять формулу я взялась уже дома. Наказание все еще действовало, а потому выходить никуда мне не разрешалось. Взяв баночку с самым обычным кремом для кожи, я принялась вычерчивать на крышечке знаки, тщательно соблюдая порядок и правильность выведения, в точности как показала мне Эрика.

Когда закончила, формула замерцала голубым светом и знаки испарились. Отвинтив крышку, обнаружила под ней вязкую синюю субстанцию, отдаленно напоминающую тот крем, что давал мне Амир. С сомнением оглядела внушающий опасения результат рук своих. Безусловно, я могла попросить Эрику сотворить для меня мазь, но ведь не бегать к преподавательнице каждый раз, когда крем закончится. И в любом случае с проклятой меткой нужно что-то решать, а помогать в этом деле никто мне не станет.

Отодвинув баночку в сторону, я взялась сочинять письмо для человека, в чьих силах было отыскать бесследно исчезнувшего Адриана Мираса. Ведь не просто так странный морозный узор обнаружился на драгоценностях из далекого Танкелира. А еще нужно подробнее узнать о печати рода.

Когда письмо сгорело в пламени магической свечи, я наконец-то решилась нанести мазь на ладонь, а после сняла с цепочки птицу и попробовала наколдовать простенький мираж в виде серебряного цветка. Когда красивый нежный бутон распустился прямо передо мной на столе, роняя вниз серебряные капли, метка привычно вспыхнула на ладони, но боль была очень и очень слабой, легко переносимой. Я радостно улыбнулась, но улыбка застыла на лице в тот миг, когда ладонь неожиданно посинела.

— Ну что за напасть! Ну где справедливость?! Что я им всем сделала?

Уронив голову на руки, просидела так не меньше получаса, жалея себя и сокрушаясь, что совершенно ни к кому не могу обратиться за помощью. Ни одного человека не было рядом, кто помог бы и не выдал меня родителям. Все приходилось решать самой, все делать тайком, скрывать чувства, мысли, поступки — и так всегда! А иначе снова накажут.

Вволю поругав всех, кто только на ум пришел, и пожалев несчастную себя, велела вызвать портниху. Придется придумывать новую модель платья, потому как уже чувствую, что и эту синеву будет не так легко и быстро свести. По крайней мере, пока не найду нужного ответа в библиотеке академии.

Единственное, чего я опасалась, что мать не разрешит портнихе пройти ко мне, как-никак, а сегодня последний день, когда действует наказание. Но, очевидно, Эстер все-таки сжалилась над своей «взбалмошной» и «абсолютно безответственной» дочерью, потому что спустя пятнадцать минут пожилая женщина со знакомым сундучком в руке и помощницей, нагруженной чемоданом с отрезами ткани, постучали в дверь спальни.

— О, Виолетта, как красиво! Это новая мода? Где сейчас такое носят?

— Это последний писк сезона, говорят, что наследная принцесса наденет подобное платье на следующий бал.

Я уверенно демонстрировала новый наряд собравшимся вокруг девушкам, покружившись немного, чтобы они лучше рассмотрели детали.

Изумительный синий с лиловым отливом тонкий шелк, украшенный вышивкой в виде плетущихся виноградных лоз, райских птиц и чудных серебряных цветов, легко облегал силуэт и словно струился вдоль тела. На талии платье утягивалось с помощью пропущенного изнутри тонкого шелкового шнурка, благодаря чему свободные складки равномерно распределялись по всей ширине юбки, подчеркивая узость талии и соблазнительную полноту бедер.