Александр Панащенко - 8-й день недели (СИ)

Происходящее немного отвлекло от тяжёлых раздумий. Мысли о том, что кому-то хреновее, чем тебе, как ни крути, приободряют. Приора лежит на крыше. Передний номер чудом уцелел и не оторвался.

Три...пять...пять...А если перевернуть, то получится...пять-пять-три.

Прям как у Марченко.

И приора такая же.

При следующей догадке мурашки пробежали по коже.

Колганов вскочил и прижался к экрану телевизора, стараясь не проглядеть ни одной детали.

Ведущий, тем временем, сообщил, что водителя извлекли из обломков машины и в критическом состоянии увезли в больницу. Далее слово предоставили полицейскому чину, попросившему откликнуться очевидцев и тех, кому известно местонахождение виновника. По предварительной информации, это мусоровоз марки КАМАЗ.

Колганов икнул, вспомнив, как его самого чуть не сдул подобный представитель рода камазовых.

Теперь сомнения, если они оставались, развеялись

Вот суки!

Он сжал кулаки и принялся лихорадочно соображать.

Два часа назад состоялся их разговор с Марченко. Тот спешил сюда, но не успел и теперь мёртв. Если исходить из того, что аварию подстроили, это значит...

Да! Это значит, либо разговор прослушали, либо Марченко сам перед смертью всё рассказал. И теперь на очереди он, Колганов.

Правда, теплилась надежда на то, что знание секрета рукописи будет гарантией безопасности. Но, скорее всего, это иллюзия и самообман. Ведь существует множество способов заставить человека заговорить. Для людей, готовых пойти на крайние меры ради достижения поставленной цели, несговорчивый "клиент" - сущие пустяки.

Колганов понял, что отныне его дальнейшая судьба заключена в простой формулировке: "либо ты быстрый, либо мёртвый".

И он принял решение.

Ян Григорьевич с надеждой посмотрел на дочь.

- Маржана, время снова ставит перед нами задачи. И с каждым разом более серьёзные и ответственные.

Она прочла между строк его слов.

- Пап, когда ты говоришь "задача", следует понимать "проблема". А, судя по тону, дела идут и впрямь хуже некуда.

Ян Григорьевич отметил проницательность дочери.

- Ты совершенна права. Ситуация катится вниз со скоростью снежного кома.

- Ну, рассказывай. Впрочем, знаю наперёд: снова скажешь, что я твоя надежда и всё такое.

Он вяло улыбнулся.

- Скажу. И готов повторить много раз. - Затем продолжил серьёзным тоном. - Сейчас для нас абсолютной ценностью являются жизни двух человек. Не будет преувеличением сказать, что мы от них полностью зависим. С обоими ты знакома.

- Журналист, от которого я убежала, - догадалась она, - и прилипчивый полицейский?

- Именно, - подтвердил Ян Григорьевич.

- И что теперь? - Напряжение отца постепенно передавалось ей, и чтобы стряхнуть неприятное ощущение, девушка перевела фразу в шутку. - Нужно устроить тёплую встречу втроём?

Однако, вопреки ожиданиям, отец не взорвался бранью. Лишь грустно покачал головой.

- Увы, так не получится. Полицейского нет в живых.

Маржана нахмурилась.

- Что произошло?

- Авария на дороге. В него врезался какой-то сумасшедший на грузовике. И скрылся с места трагедии.

Маржана смерила его недоверчивым взглядом.

- Ой ли?

Ян Григорьевич вскочил и обрушил кулак на стол.

- Я не позволю говорить со мной в таком тоне! Жизнь обоих для меня очень важна. Потому что они приобщились к тайне. Сами того не ведая, оказались в центре противостояния нас и Солнечных. А ты ведёшь себя, как...как будто мы в садике в песочнице играем. Всё намного серьёзнее, чем ты можешь себе представить, Маржана!

Он сел обратно и бережно провёл ладонью по тому месту столешницы, куда ударил.

- Ладно, извини. Не хотел кричать. Просто вырвалось.

- И ты меня прости. За недоверие. - Она не хотела ссориться с отцом, и уже не знала, где он говорит правду, а где лжёт. С одной стороны, прекрасно знала, что отец её любит. С другой, интуитивно, по-женски ощущала, что не до конца с ней раскрывается. И так было всегда, насколько она помнит себя и их отношения.

Её мать умерла, когда ей едва исполнилось три года. Утонула во время прогулки на яхте. С тех пор воспитанием Маржаны занимались сначала няни, а потом гувернантки. Девушка любила отца, но между ними всегда пролегала невидимая холодная черта. Отчуждённость, причина которой оставалась загадкой. У неё было всё...всё, кроме близости и доверия. Модные шмотки, не по возрасту подарки и драгоценности - но это воспринималось лишь как попытка отца откупиться. Как заглаживание вины за то, что его практически не было в её жизни.

С годами Маржана привыкла к подобному богемному образу жизни. Отказаться от привычной роскоши стало невозможным, но и попытки впустить в себя пустоту погони за внешним оканчивались безрезультатно. Растущее внутреннее чувство тоски и протеста выплёскивалось на танцполе или заливалось алкоголем. Втайне от отца.

Хотя она понимала, что это не ускользало от его внимания. Более того, Ян Григорьевич прекрасно понимал, что сам немало приложил к этому руку.

- Я хочу, чтобы ты проследила за журналистом. - Ян Григорьевич перешёл к делу. - Он малость не в себе и может совершить массу глупостей. Если куда поедет, езжай следом. Делай всё, что угодно, но только не спускай с него глаз. Это очень важно.

Ему очень не хотелось терять времени, ведь неизвестно, что взбредёт Колганову в голову, когда тот узнает о смерти Марченко. Рано или поздно, это должно произойти.

- Пап, можно я хотя бы приму душ и переоденусь?

Отказывать в подобной просьбе нетактично и неосторожно. Поэтому он, пожав плечами, нехотя согласился.

- Хорошо. Конечно.

Прохладные струи воды охлаждали тело, но оказались бессильны перед растущим ощущением тревоги. "Жизни обоих для меня очень важна". Именно так выразился отец про Егора и полицейского, приходившего к ним в дом. Зная отца, Маржана могла предположить, что формулировка вовсе не предполагает, что оба будут жить долго и счастливо. Скорее, пока они нужны Яну Григорьевичу живыми. Но произошла осечка, и следователь погиб в ДТП. Вопрос: случайно или...?

Фишка в том, что случайностям в жизни Яна Григорьевича места нет.

Сев за руль, она выбрала иной маршрут к дому Колганова. В объезд пробки, образовавшейся из-за ДТП Марченко.

Колганов вытащил из холодильника бутылку минералки, ключи от машины и выскочил на улицу. Серебристый форд тронулся с места и набрал ход. Следом за ним, на некотором удалении, последовал чёрный бмв.

Через несколько минут, поудобнее устроившись в кресле, Колганов немного успокоился и сделал несколько глотков воды.

Позвонили с редакции, однако он не ответил, а затем и вовсе отключил телефон.

Меня нет. Исчез. Испарился