Анастасия Сычёва - Проклятие Этари

Теперь понятно, что случилось дальше. Судя по лицу Арлиона, он вполне мог повредиться рассудком от горя. Всю жизнь он любил только одну женщину, с которой даже не мог быть вместе, и тут такое… И если он и в самом деле сошел тогда с ума, тогда безумием объясняется и его ненависть к вампирам, и все те зверства, которые он творил.

Ненависть к вампирам… Неудивительно, что во время войны они с Раннулфом Тасселом нашли общий язык.

Какая-то мысль вдруг шевельнулась у меня в голове, не имеющая никакого отношения к событиям столетней давности. Что-то такое промелькнуло на краешке сознания и пропало. Что?

Поняв, что ту мысль я безнадежно упустила, я снова легла. Утром проснулась разбитая, невыспавшаяся, и на завтрак, а затем в библиотеку отправилась в отвратительном настроении. Из головы не шли последний сон и внезапно открывшаяся правда, и я была в полной растерянности. У меня было странное ощущение, словно я должна куда-то бежать и пытаться срочно что-то исправить, но что? На какую бы правду у меня не открылись глаза, это всё — события столетней давности. Прошлое не изменить, как бы я этого не хотела.

А ведь если Адриан ненавидел род Этари, в первую очередь, из-за смерти матери, получается, его ненависть беспочвенна. Конечно, это нисколько не умаляет того факта, что Арлион переубивал кучу народу вообще и вампиров в частности, но хотя бы это обвинение — наверняка одно из самых тяжелых в глазах архивампира — с меня можно снять.

Жаль, что я не могу сказать ему об этом. Да даже если могла бы, разве он бы мне поверил? На протяжении ста лет Адриан точно знал обстоятельства смерти Исабелы, и вряд ли он бы легко принял другую версию событий.

Боги, создается впечатление, что я проклята — мало того, что род Этари все ненавидят, и потому эта ненависть переносится на меня, так еще мне одной известна тяжелая правда о том, что послужило поводом для Кровавой войны! И, похоже, я обречена всю жизнь прожить с этой правдой, не имея возможности хоть с кем-то ей поделиться, поскольку как, ну как объяснить это кому-то?!

Хлопнувшая дверь вернула меня в реальный мир, и, подняв голову, я увидела Грейсона, зашедшего в библиотеку. Одет он был в обычный дорожный сюртук, длинные волосы собраны в косу. Увидеть его здесь было неожиданно, но я, стряхнув с себя оцепенение, постаралась приветливо улыбнуться.

— Здравствуйте, мастер, — поздоровалась я. — Вам позвать библиотекаря?

— Не нужно, — качнул он головой. — Я хотел поговорить с тобой.

Я удивилась, но постаралась не подать виду. Грейсону теперь известно, кто я, так какое же дело у него может быть к внучке Арлиона Этари?

— Я слушаю вас.

Помедлив пару секунд, мастер заговорил:

— Я покидаю Оранмор. Всё, что мог, я уже рассказал остальным магам, так что больше в моем присутствии во дворце смысла нет. Да и съезд почти окончен, и маги скоро тоже уедут из Оранмора. И перед отъездом я хотел бы отдать тебе это.

С этими словами он расстегнул цепочку, проглядывавшую из-за ворота, и протянул мне массивный золотой медальон. Растерянно взяв его, я осмотрела подарок. На плоской верхней поверхности был выполнен незнакомый герб — фигура в плаще с капюшоном держала в одной руке ветвь, а в другой — обнаженный меч. Работа была очень тонкая и удивляла своей искусностью.

— Я рискну предположить, что ты в скором времени можешь отправиться в Селендрию, — тем временем сказал Грейсон. Я оторвалась от подарка и удивленно посмотрела на него, а тот спокойно пояснил. — Думаю, ты захочешь выяснить что-нибудь о своей семье. Но с этим могут возникнуть определенные трудности, а если ты будешь под защитой одного из древних родов, то у тебя больше шансов, что тебя выслушают.

— Так это..? — растерявшись от своей догадки, я приподняла руку с медальоном.

— Это родовой медальон, — подтвердил Грейсон. — Мне он все равно не очень нужен, пока я в Госфорде, а тебе пригодится.

— Но почему? — недоуменно спросила я. Медальон с гербом — символ принадлежности к определенной семье, и подобное украшение у эльфов считалось очень важным, поскольку они придавали огромное значение тому, кто в каком роду родился, какие заслуги и прегрешения были у этого рода, и насколько древней являлась эта семья. Чем древнее семья и чем приближеннее она к трону, тем больше влияния имели ее представители. Да, подобное можно сказать и о людях, и о вампирах, и о прочих расах, но у эльфов эта система возводилась практически в культ.

Грейсон пожал плечами.

— Прими это в качестве извинений за то, что произошло в прошлом году. Удачи… Корделия.

Улыбнувшись на прощание, он вышел из библиотеки, оставив меня в искреннем недоумении. Почему он так беспокоится обо мне? С прошлого года утекло много воды, да и не произошло тогда ничего такого особенного, из-за чего нужно просить у меня прощения спустя год… Может, это какая-то ловушка? Я с сомнением посмотрела на украшение. Даже если Грейсон не имеет ничего против меня как кого-то из рода Этари, вряд ли он испытывает ко мне какие-то теплые чувства. Тогда зачем ему помогать мне?

В результате я все же надела медальон на шею, но решила носить его под одеждой и никому не показывать. Кто его знает, чем это все обернется.

Вечером после ужина я поднялась к себе. Подошла к окну, за которым, несмотря на поздний час, только начинало клониться к закату солнце. Как же красиво… И тепло, припекает, хоть уже и вечер. В этот момент я сообразила, что дело не в солнце, а просто нагрелось зеркало-артефакт у меня в кармане. Ну вот, о спокойном вечере можно сразу забыть, поскольку мне сейчас предстоит рассказать о дворцовой практике…

— Послушай, Корделия, — задумчиво сказала Оттилия, когда мы поздоровались. — Ты не могла бы прояснить мне такую вещь — почему отец, когда мы с ним сегодня разговаривали, сказал мне, что он видел тебя в королевском дворце в Бэллиморе, да еще в компании Адриана?

— Ну как тебе сказать… — протянула я, не зная, с чего начать. Рассказом об одной практике я явно не отделаюсь. — Если совсем коротко, то перед отъездом на практику меня перехватил Вортон и…

Я старалась не растягивать историю на час, но все равно говорила долго. За это время я достала карту материка с пометками, расстелила ее на кровати и в очередной раз начала изучать. Подруга слушала меня, не перебивая, однако, судя по ее лицу, серьезный разговор нам только предстоял.

— С ума сойти, — высказалась вампирша, когда я наконец-то замолчала, рассказав не только о дворце, но и о вылазке в деревню Речную и нападении на меня Аларика. — Получается, ты там уже неделю живешь интересной и насыщенной жизнью, пока мы пятеро, как дураки, сидим в имении, не привлекая к себе лишнего внимания.

— Вы уже в Давере? — обрадовалась я возможности сменить тему.