Анна Мичи - Шагни в Огонь. Искры (СИ)

Да, если выступление Водных было покойным течением, безбрежной величественной красотой, то Огненные зажигали в толпе пламя. Раздували огонь, символу которого поклонялись. Настоящий, не придуманный жар охватывал тех, кто наблюдал за вызывающими движениями пляски.

Девушек было пять, мужчин – трое. Волосы танцовщиц распущенными пышными облаками прикрывали спины – впрочем, ритм барабанов не позволял стоять на месте, и выкрашенные в одинаковый медно-бронзовый цвет гривы летели в танце, развеваясь в такт движению. Грудь девушек прикрывали два треугольника золотой ткани, и золото это сливалось с обнажённой загорелой кожей. В противоположность послам Водных, у которых было прикрыто тело, но выставлены на обозрение ноги, Огненные танцовщицы прятали под длинными юбками ноги, зато без малейшей застенчивости открывали всё туловище, от треугольничков нагрудника до пупка и завораживающих до потери дыхания углублений у бёдер.

Тенки не замечал течения времени, вместе с остальными пойманный в ловушку пламенного танца. Порой ощущение пляски так захватывало его, что грезилось: он сам стоит на сцене; и толпа вокруг тоже подчинялась несмолкающему стуку бамбуковых палок по натянутой коже барабанов.

Закончилось всё враз, в секунду, словно на костёр выплеснули бочку воды: парни прошлись ярким огненным колесом, мелькнули в воздухе обвязанные соломой ноги; брошенные в воду факелы зашипели, потухая; девушки закружились и рассыпались, спрыгивая со сцены в заранее приготовленные вокруг маты, лишь на мгновение показались голые икры из-под взметнувшихся юбок.

Площадка опустела, ритм барабанов исчез.

Не помня себя, Тенки захлопал – уж на что не любил бессмысленно отбивать ладони, тут не удержался. Хотелось ответить чем-то в благодарность за представление. И люди перед сценой, испытывающие те же чувства, заставили греметь Южные ворота отголосками пережитых эмоций.

– Молодцы всё-таки наши, – одобрительно отозвался Эвисто. – Показать бы это Водным, пусть знают.

– Может, они смотрели, – предположил Тардис. – На их экране, верно, тоже показывали.

Помолчали.

– Что теперь? – Эвисто огляделся – зрители потихоньку рассеивались.

– Откроют ворота. Хиэлие появится на главной площади, там, во дворце. Будут освобождать проход по мосту.

Тардис был прав – и рабочие за решёткой уже начали по-муравьиному копошиться среди установок.

– Наверное, минут пятнадцать понадобится, – прикинул Дени-эльви. – Так и будем торчать тут и ждать?

– Пойдёмте пожрём, – Тенки хитро и одновременно мечтательно улыбнулся.

– Опять? Куда в тебя лезет, Ли...

– Пойдёмте...

– А ещё и Хиэнне, говорят, выйдет к народу.

– Жрица храма Огня? Та самая, которая десять лет где-то пропадала?

– Наверное. Посмотрим.

***

Правительница Огненного материка, высший одновременно и политический, и магический, и духовный символ государства, сорок первый год носящая титул Хиэлие, Дочери Огня, красивая женщина с чуть заметной усталой морщинкой меж бровей, откинулась в кресле на одном из балконов королевских покоев.

До выхода к народу оставалось около получаса.

Сейчас где-то готовят к церемонии жрицу Храма. Причёсывают, красят, надевают ожерелия и прочие ритуальные драгоценности... А впрочем, сейчас заниматься этим уже поздно, и, верно, с девочкой проводят последнюю беседу, удостоверяясь, что та до мелочей поняла предстоящую роль.

Забавно, прошло всего три года с момента первой встречи Хиэлие с новой жрицей – но за эти три года едва понимающая элхеский язык девчонка превратилась в уверенную молодую женщину. В подобном скором взрослении сказалась, не иначе, нинъеская кровь.

Хиэлие не знала причины, но Жрицы всегда были нинъескими женщинами, или, по крайней мере, выглядели таковыми.

Кто-то из учёных предполагал, что причина этого – в равновесии, необходимом для отлаженного функционирования мира, и если Девы четырёх материков – чистокровные элхе, то Жрицы должны быть нинъе. Когда-то Хиэлие даже читала эти соображения, забавная вещь. Изложенная, впрочем, слишком сухим научным языком, чтобы сохранить забавность надолго.

– Дева, о чём ты думаешь?

Единственное существо на Огненном материке – да что там, во всём мире, которому позволено было обращаться к Хиэлие на «ты», разумеется, не грубоватое просторечное «ирдиэ», а принятое в обращении к вышестоящим изысканное «илло», – верная наперсница королевы вот уже более шестнадцати лет, маленькая маг Цую подняла к Огненной деве детское личико.

– Ни о чём, мой маленький друг, – отозвалась королева с лёгким вздохом. – Любуюсь прекрасной погодой и столь ласковыми солнечными лучами. Природа радуется вместе с нами в праздник равноденствия.

– Ты сегодня очень красивая, – девочка неуловимым жестом подставила макушку под лежащую на подлокотнике кресла руку Хиэлие, и та бездумно начала перебирать шелковистые чёрные волосы.

– Только сегодня? – рассеянно улыбнулась женщина.

– Нет, конечно, ты всегда красивая, – убеждённо ответила Цую.

– Ты тоже, – мягко откликнулась Хиэлие. – И уже скоро я стану завидовать твоей неизменности. Вот уже шестнадцать лет, как ты сопровождаешь меня, но облик твой постоянен. Ах, я тоже не хочу стареть.

Лицо Цую – девочки лет двенадцати – повернулось к королеве вполоборота. Тёмные бровки слегка дёрнулись: то ли девочка чуть заметно нахмурилась, то ли смутилась, не зная, что ответить.

Огненная дева продолжала созерцать Цую с задумчивой ласковостью. Шестнадцать лет назад она взяла неизвестно откуда появившуюся девочку под свою опеку: ребёнок не помнил ничего о прошлой жизни, не говорил по-элхески и не знал дворцовых обычаев, однако энергетическая аура девочки подавляла. Придворные маги, обследовавшие её, заявили, что по расе найдёныш не принадлежит ни к элхе, ни к нинъе, – это же стало понятно впоследствии и само собой, когда обнаружилось, что облик маленькой девочки неизменен: ребёнок просто застыл в одном возрасте.

Поначалу Хиэлие не обращала большого внимания на черноволосую малышку: ею занимались маги, и королева лишь изредка читала доклады о происходящем; через несколько лет по приказу Огненной девы к найдёнышу приставили учителей. Так на Огненном материке появился первый маг женского пола, официально признанный государством.

Кто-то из Государственного совета отговаривал Хиэлие от подобного шага: признание одной женщины магом могло спровоцировать волнения среди ведьм и дорого обойтись государству; но всё обошлось. Впрочем, другие советники считали это самим собой разумеющимся, ведь Цую попросту не была обычной женщиной, ни элхе, ни нинъе.

По-настоящему королева начала привязываться к безродной девочке примерно десять лет назад – тогда она по собственной оплошности потеряла доверие одного из самых старых друзей, и Цую стала единственной поддержкой, духовным отдохновением Хиэлие от государственных дел. А также поистине родным существом, терпеливо выслушивавшим все усталые глупости, которые так своевольно рвались с уст королевы после очередной нудной церемонии.