Анна Мичи - Шагни в Огонь. Искры (СИ)

Но Ацу отвлекается. Сравнивать свою мать с матерью наречённой – занятие довольно-таки бессмысленное, тем более в эту минуту, когда есть размышления и поважнее.

Значит, отец сейчас с Ито-Хиносе.

Ушли от возможного наблюдения, покинули зал, чтобы без помех обсудить дела. И – без сомнений – они говорят о них: о нём и Ллии.

Ацу глянул на нагруженные икрой лодочки – аппетита не было.

Ллия. Он никогда не понимал, что означает для него Ллия. Он попросту никогда о ней не думал – не больше, чем того заслуживала верная подруга, товарищ по играм. А потом она уехала – чтобы пять лет провести в чужой стране и вернуться вот так вот: повзрослевшей, вытянувшейся, навсегда переставшей быть ребёнком. Уже не привычным и лёгким в общении другом – будущей невестой.

И Ацу никак не мог окончательно понять их отношений – как Ллия в начале вечера не могла определиться, на каком уровне вести беседу.

Отец и Ито-Хиносе сейчас обсуждают их судьбу. Подводят последние итоги, вспоминая о старом обещании, об уговоре между семьями. И назначают дату – через пять лет или семь, а может, через три; ещё не точную, не твёрдую, пока что примерную дату. Решают, где будет жить Ллия, вероятно даже, что она поселится тут, в этом замке, если церемонию назначат на скорое время.

И всё неуловимо изменится.

– Ацу, куда Вы исчезли? – от неожиданности темноволосый элхе слегка вздрогнул.

Объект его размышлений стоял перед ним, чуть хмуря брови и постукивая туфелькой по полу – негодующе.

– Простите, – поспешил извиниться Ацу, не зная, почему оправдывается. – Я... проголодался.

Слегка расстроенное выражение её лица не изменилось, однако, похоже, долго сердиться Ллия не намеревалась. Помедлила, произнесла решительно:

– Разрешите тогда о Вас позаботиться, – лукаво улыбнулась, вскинула голову, так что волосы снова дрогнули, рассыпаясь чёрными волнами. И, не дожидаясь ответа, даже кивка, отобрала из его рук тарелочку с водружённой для отвода глаз парой икряных лодочек.

– Вам неинтересны рассказы о Водном? – нагружая тарелку снедью, полюбопытствовала девушка. Словно бы невзначай.

– Вовсе нет, – запротестовал Ацу, запоздало осознавая, что уходом обидел кузину. – Я просто...

Он не успел ещё придумать ответ, как увидел Ито-Хиносе. Отец Ллии зашёл в зал, брови его хмурились, а рядом со ртом пролегла недовольная складка.

– Куда Вы смотрите? – Ллия оглянулась. – Что случилось?

Значит, они договорились. О чём? На чём порешили? Почему отец Ллии выглядит будто не в духе?

– Ацу, Ацуатари!

Младший сын Мурасе-Ито с трудом заставил себя обратить внимание на собеседницу. Ллия уже не скрывала обиды. И тарелочку с едой вручила резко, словно желая поскорее отделаться.

– Спасибо, – виновато кивнул Ацу. Потянул в рот скрученное морской раковиной крабовое «эльти» – хотя есть и не хотелось, обижать кузину ещё больше не представлялось возможным.

Молчание длилось, безошибочно свидетельствуя, что Ллия не собирается заговаривать первой.

– Очень вкусно, – похвалил Ацу, стараясь вернусь себе расположение девушки. – Прекрасный выбор.

– Это заслуга Ваших замечательных поваров, – она всё-таки ответила, хотя интонации звучали прохладно.

– Ацу, Ллия, – неуклюжие попытки Ацу склеить беседу спасло появление молодой женщины, черноволосой, как почти все из рода Ито, и желтоглазой – отдалённый признак крови Оте-Кари, семьи-побратима Каринэ.

– Эсте-нии, – обрадовался Ацу. Невеста брата, Эстене Каринэ-Ито, ему весьма нравилась: добрая и нежная, и вправду словно старшая сестра.

– Эстене-оони, – присела в приветствии Ллия.

– Зови меня коротким именем, – улыбнулась ей Эстене, – ведь через несколько лет мы станем настоящими сёстрами.

– О, я не смею, – потупила было Ллия глаза, но сразу же с улыбкой их вскинула. – Эсте-нии!

Обе рассмеялись.

– Эсте-нии, когда ваша свадьба? – в голосе Ллии слышалось жадное любопытство: похоже, она, как все девчонки, любила поболтать о свадьбах и праздничных нарядах.

– А я и не знаю, – Эстене то ли шутила, то ли нет. Но, во всяком случае, улыбалась. – Что-то они медлят, никак не могут решиться. Надеюсь, хоть после сегодняшнего вечера что-нибудь прояснится.

– Но ведь? – Ллия сделала страшные глаза.

– Нет-нет, пожениться мы безусловно поженимся, да и поздно уже что-то менять. – Ацу не понял выражения её лица, но Ллия, кажется, сообразила, заговорщически хихикнула. – Только они никак не придут к согласию по поводу времени и места. Право же, нудные стариканы!

Девушки опять засмеялись: старшие рода и впрямь порой вели себя так, что чудилось – такие никогда не были молоды.

Адепт королевской школы почувствовал себя чужим. Слушать девичьи разговоры о любви и перемывать косточки старшим – избавьте! Ацу не вытерпит и скончается в середине беседы. Или того хуже – не выдержит и зевнёт, навлекая на себя гнев уже не только Ллии, но и невесты брата.

– Прошу меня извинить, – поклонился адепт поспешно. – Я совсем забыл подойти с приветствием к главе рода Асуэ, а ведь он дядя моей матери.

– Ах вот как, – вежливо отозвалась Эстене – на Ллию кузен старался не смотреть, – поклонитесь ему от нас.

С облегчением Ацу затерялся среди родственников.

– Эсте-нии, – Ллия глядела наречённому вслед, надувая губки, – я так огорчена. Мы не виделись с кузеном столько лет, а стоило наконец встретиться, как я понимаю – он меня избегает!

– Ты преувеличиваешь, – мягко улыбнулась старшая. – Я думаю, Ацу-диэ очень рад наконец тебя увидеть.

– В таком случае он весьма умело это скрывает, – обиженно произнесла Ллия. – Какая жалость, что он не похож на Соратанери-ооди.

– Что ты! – Эстене открыто рассмеялась. – Они как две капли воды!

– Ацу и Соратанери-ооди? – наречённая младшего сына Мурасе-Ито широко раскрыла глаза.

Эстене кивнула.

– Что же, неужели и Соратанери-ооди так же пытался избежать Вашего общества?

– Сора... Знаешь, ведь принято считать, что мужчина должен быть защитником, покровителем, сильным. Принято считать, что ему неприлично выказывать свои эмоции, как неприлично чего-то стесняться или бояться.

Ллия внимательно слушала, накручивая чёрный локон на указательный палец.

– Но ведь мы все – простые люди. И мужчины, и женщины. И всем нам свойственно чего-то желать, а чего-то бояться.

Дочь Ито-Хиносе кивнула, показывая, что внимает.

– И Ацу-диэ, я думаю, немножко боится.

– Чего? – не смогла Ллия удержаться.

– Тебя.

– Меня? – фиолетовые глаза раскрылись, казалось, ещё шире. – Почему? Отчего?

– Потому что ты девушка. Существо противоположного лагеря, чужое, непонятное. Возможно, враг, – Эстене мягко усмехнулась. – Возможно, друг.