Анна Мичи - Шагни в Огонь. Искры (СИ)

Больше в паре с Намари нинъе никогда не оказывался. «Говорил» с Тардисом, с Мурасе-Ито, с Эвисто и, разумеется, самим Виллемисом – вот с этим всегда чудилось, что лежишь на огромном столе, привязанный за руки, за ноги, а над тобой склоняется Небесный и в пальцах его блестит скальпель.

Легче всего обмен мыслями происходил с Ацу – Виллемис бросил свысока, дескать, близкие профили. Кстати, вот и наглядный пример полезности близких профилей при мыслепередаче. Тенки помусолил языком кончик пера, скривился и брезгливо сплюнул: совсем забыл, что держит в руках не грифельное перо, а чернильное, на вкус гадость жуткая.

И продолжил укладывать мысли на бумагу.

– Учитель, – вежливо обратился к Небесному Эвисто, когда класс зашумел, передавая вперёд по рядам бумажные стопки.

– Да? – откликнулся голубоволосый, устремил на адепта холодный взгляд из-под приопущенных век.

– Скажите, а чем мы будем заниматься во второй половине года? Какие учебники надо читать на каникулах?

– Учебники? – Виллемис призадумался. – Вам уже говорили об испытаниях в условиях низкого магического фона?

– Э-э, – смутился Эвисто, – кажется... Йисх-илиэ что-то такое...

Небесный поморщился, услышав от адепта смесь прозвища и вежливого суффикса. Назвать Йисха иначе было невозможно, никто в школе не знал его настоящего имени, но сочетание «Йисх-илиэ» – возмутительное нарушение всех правил чистой элхеязычной речи, было для стремившегося к идеалу Виллемиса, верно, как нож по сердцу. Однако и ему приходилось терпеть.

– Вот как, – ответил преподаватель рассеянно, – следовательно, то же относится и к урокам ментальной магии. Повторение и закрепление – со скидкой на условия. Умение подпитаться от внешних источников, использование своих амулетов.

– Учитель, позвольте!

– Да, Химилиэ?

– Но мы ещё не прошли до конца курс творения амулетов.

– Так значит, вы пройдёте его после каникул, – Виллемис пожал плечами, не позволяя сбить себя с толку. – Урок окончен, вы свободны. Ваши ошибки мы разберём на первом же уроке, а пока подумайте, какие именно неточности вы могли допустить. И не забывайте тренироваться на каникулах, мои дорогие, иначе всё, заученное с таким трудом, вылетит из ваших юных, весьма одарённых, но, увы, чрезвычайно легкомысленных голов.

– Тенки, – при выходе из аудитории нинъе услышал голос Ацу.

Обернулся. Темноволосый элхе приблизился к нему, застыл, поглядывая неловко.

– Чего? – кивнул ему Тенки.

– Ты так и остаёшься в Хиэй на каникулы? – серьёзно спросил однокурсник.

– Ну так, – безразлично ответил нинъе. – Как обычно.

Ацу стоял, не говоря ни слова, словно ждал чего-то.

– Ну, встретимся в январе тогда, – вот именно сейчас Тенки никак не хотелось помогать убогому с выражением мыслей. Желает чего-то сказать – пусть говорит сам, не надеется, что собеседник станет угадывать. – Ты ж сегодня отчаливаешь? Вещи вовремя не соберёшь, портальный зал закроют.

– Если есть что-то, – элхе наконец открыл рот, но тут же запнулся. – Если есть что-то, чем я мог бы тебе помочь...

Ого. Неужели беднягу заела совесть?

В принципе, Тенки ведь не требовал от него помощи. Да чего там, её даже не предполагал. Но смотри-ка, кажется, сокурсник чувствует себя виноватым.

– Да вроде нету, – пожал плечами нинъе. Сказал утешающе: – Да нет проблем, чего ты.

– Я разговаривал с братом.

Ох ты, вот как. Похоже, за эти несколько месяцев беспокойство Ацу дошло до пика, если он даже отважился обсуждать в семье его, Тенкины, проблемы.

Нинъе беспокойно оглянулся: вокруг шумели соученики, обмениваясь планами на зимние каникулы; у преподавательского стола замер Виллемис, и настороженная поза его не внушала доверия.

– Пойдём выйдем, – подхватив вещи, Тенки выскользнул за дверь.

– Я говорил с братом, – вновь начал Ацу, нагоняя нинъе в коридоре на пути к комнатам. – Сора-дии согласен выступить поручителем, если понадобится продление срока.

– Хм-м, – задумчиво промычал в ответ Тенки.

– Возможно, ты предпочёл бы не злоупотреблять благосклонностью Йисха-илиэ, – осторожно наступал Ацу.

– На хрен я тебе вообще об этом сказал.

– Поэтому, если...

– Не бери в голову, а? – не отвечая на поклоны младших адептов, дружной кучкой прошмыгнувших мимо, Тенки досадливо поморщился. – Прикинь, что скажет твой папаша, если узнает?

– Но ведь невозможно найти тысячу мене до января, – Ацу говорил резонные вещи, но... прислушиваться к его словам было уже поздно.

Тенки принял решение. Принял обдуманно и бесповоротно и шёл сейчас по разработанному плану. И в чужой помощи пока что не нуждался.

– Слышь, Ацу, – нинъе остановился у двери в свою комнатушку.

Темноволосый однокурсник внимательно на него смотрел.

– В общем, – да, это надо было сказать – ну хотя бы для того, чтоб он отстал, этот неуёмный элхе, – спасибо, ага? Но, в общем, всё в порядке. Если в январе мне и вправду понадобится продлить срок, я тогда сам обращусь, ага?

Ацу кивнул, вроде как понимая: в дальнейших уговорах нет смысла. Но тем не менее продолжал стоять, не спуская с однокурсника серьёзного взгляда.

– Ну, в общем, ладно? Тогда до встречи в новом году. Приятного Инея, – бегло улыбнувшись, Тенки распахнул дверь и поспешил нырнуть в комнату.

На Ацу он не злился – да и не было причины.

Всего лишь не хотел долго находиться в его обществе.

Дело, пожалуй, было в неловкости, в странной, неприятной натянутости, которая появилась между ними в июле. В скомканных предложениях помощи, которую Тенки всё равно не смог бы принять. В глазах Ацу, где иногда проскальзывала виноватость. Донельзя унизительная виноватость – как будто его, Тенкины, жизнь и выбор могли зависеть от поведения Ацу!

Сегодня последний день перед каникулами, вот и отлично. Адепты разъедутся по домам, оставляя Королевскую школу с её громадной библиотекой, с лабораторными классами, с тренировочными аудиториями. Оставляя в полную власть светловолосого нинъе.

И этой властью Тенки не преминет воспользоваться.

***

На следующий день, как нинъе и предполагал, школа вмиг опустела. Наёмные уборщики – немного, не больше десяти человек – драили полы в классных комнатах, стирали пыль со стёкол, бродили по коридорам, перекликиваясь в тишине. За их работой наблюдал секретарь. Наблюдал вовсе не потому, что в этом заключались его обязанности – скорее по внутренней склонности за всем и вся наблюдать.

Секретарь окинул неодобрительным взглядом и прошагавшего мимо Тенки. Нахала-нинъе этот невзрачный седой старик с двумя косичками у лица невзлюбил ещё с самой дуэльной истории. Тенки старался не раздражать старикана: в секретарском арсенале имелась масса способов отравить жизнь выскочкам. И сейчас – встретившись глазами с суроволицым невысоким элхе, подросток поспешил мило, по-детски улыбнуться.