Александра Мурри - Трофеи берсерков (СИ)

— Не шутишь? Она настоящий целитель?! — Нел не удержала в себе возгласа восхищения.

— Вот — вот. Думаю, беры отреагировали бы также. Но, есть один момент. Доблестный воин Матис рассказал мне об интереснейшем задании, которое ему поручил глава его клана. И это заданьице коснется и нас с тобой. Видишь ли, оказывается берсерки чтут свои древние обычаи и традиции. Очень древние, у нас эти обычаи уже давно изжили себя. Их клан отличается от нашего больше, чем ты можешь себе представить. — Она выдержала паузу, разглядывая потолок. — Беры верят в пару и предназначение, а еще они страшные собственники. Они не делятся своей самкой ни с кем. Пара, это только двое, и никого больше.

— Дикие…

— Варвары, — поддержала ее Марья. А у самой в голове появилась робкая мимолетная мысль, что если бы она там выросла, в клане беров, то наверное не имела бы ничего против того, чтобы принадлежать одному самцу. А он бы принадлежал только ей. Ей одной.

— Нас отправят домой? — с надеждой в голосе спросила ошеломленная Нелет.

— Нет! Ну ты думаешь вообще головой? Я узнала у Ады, что восстанавливать девственность она не может, но…

Нел осторожно хмыкнула, не отрывая взгляда от подруги.

— Да, да, — ухмыльнулась рассказчица, — я и это выяснила. Ты бы видела, как она краснела, отвечая.

— Так что же делать? Беры будут к нам плохо относиться?

— Ты что, разве я бы позволила такое? Мы устраним этот 'недостаток' у наших соперниц. Вернее, не мы, хм, а наши бравые воины, Матис и Ральф. И в этом им понадобится наша с тобой помощь.

— Марья… — Нел с неверием уставилась на подругу, — ты хочешь, чтобы их…

— Да! Что в этом такого? Переживут, все через это проходят. А что, ты хочешь быть вторым сортом?

— Но может нас все‑таки отправят назад?

— Дура! Назад нас никто не ждет, даже если и отправят! Думаешь, глава встретит нас с распахнутыми объятиями, утирая слезы радости? Дороги назад нет. — Она отвернулась от подруги и легла на бок. Сердито вперила взгляд в стену напротив. Эта Нелет, со своими соплями, временами так раздражает.

— А ты Эрика совсем не любишь? — подруга решила, видимо, окончательно вывести Марью из себя. Нел смотрела с непониманием и страхом в ее темный затылок, а Марья, отвернувшись, еле сдерживала ярость. С силой сжимала челюсти и черным злым взглядом буравила стенку, того и гляди дерево задымится.

— Нет, зачем он мне? — холодно и спокойно, голос не подвел.

— Он сильный, мог бы стать главой в нашем клане…

— О Духи! Запомни, НАШ клан теперь, это клан беров! И чтобы о… об этом волке больше ни слова. Он был просто очередным моим заданием, конкурентом, под которого меня подложил отец. На этом все, история исчерпана!

— Но…

— Нел!

— Просто, с ним ты была другая.

— Что, — Марья зло рассмеялась, — той я тебе больше нравилась, да?

Нелет закуталась в одеяло с головой и не стала отвечать, тихо сопела, закрыв лицо ладошками. Конечно, счастливая и добрая Марья нравилась ей больше. В то время Нел даже заново поверила в искренность их дружбы. И оставалаь с Марьей уже не из‑за страха, привычки, и потому, что просто некуда было больше пойти. В те месяцы она чувствовала настоящую преданность и привязанность к подруге.

— Это все игра, маленькая глупая Нелет.

— Ты поступаешь, как твой отец. Цель оправдывает средства.

Никто не видел лица Марьи в этот момент. У стенки фургона, в отличие от стен родного дома, глаз не было, и только лишь поэтому волчица позволила себе сбросить маску жестокой стервы. Зубы сжаты, опустошенный и усталый взгляд застыл на одной точке.

Она выживет и справится, сделает все так, как учил отец. Как учила сама жизнь. И выйдет победительницей, как всегда. Она должна, у нее все будет хорошо. Пути назад и в самом деле, ни у кого из них, нет.

— Это и без нашей помощи случилось бы. Насколько я поняла, Аду все равно не оставили бы в покое. Но поскольу мы здесь, то ты поможешь расслабиться Генрису, а я отвлеку… Эрика. И это все, что от нас требуется.

Это правильно, она все делает правильно. Правильно.

Плохо, что Эрик здесь. Мартен оказал дочери медвежью услугу, отправив именно этого оборотня сопровождать обоз. Можно было бы подумать, что он так изощренно издевается над ней. Или отец его не отправлял, и Эрик сам решил поехать? В любом случае, это плохо. Так плохо… Эрика нужно было опасаться и избегать. Он делал Марью слабой, безвольной, зависимой и глупой как все другие самки. А всем известно, как такие кончают. Пример ее собственной матери был до сих пор очень свеж в памяти.

Все звуки утихли и лагерь наконец погрузился в сон. У костра остались дежурить только три воина, два из них в обличии рысей. Сильные крупные звери, с выдающимися, блестящими в всполохах огня, клыками. Они лежали вокруг костра вытянув мощные лапы и всматривались прищуренными янтарными глазами в темнеющий вокруг лес.

На следующий день дорога была спокойная и унылая, размеренный ритм движения, почти пустой тракт и однообразный пейзаж, утомляли. Холодный ветер нагнал тучи, серое небо казалось низким, давяще нависало над землей.

Оборотни также выглядели унылыми, дорога изрядно им надоела. Вроде и тишина и покой, война кланов закончена, а расслабиться нельзя. Невидимая, но от этого не менее реальная угроза, постоянно держала в напряжении. И вопреки всему, это еще больше заставляло воинов жаждать развлечений. Если не сейчас, то когда? Кто знает, что случится завтра или уже сегодня вечером. Им обещали отдых после того, как заключат мир. И где этот отдых, а где они? Очень далеко друг от друга.

По крыше фургона тихонько зашелестел дождь, не сильный, легкая противная морось. Было понятно, что такая погода задержится на долго. Такая же мрачная и тоскливая, как и весь путь.

Девушки не особо разговаривали, у них было о чем подумать. Последние события, бесспорно, изменили троих девушек. Гордая Ханна и ребячливая Несса расстались со множеством иллюзий, которые в прежней жизни помогали, а в новой, наоборот, мешали им жить. Они повзрослели и, сами того не замечая, переняли много Адиных качеств. Ада же очень многому, совершенно новому для себя, училась у обеих сестер.

— Я уже не могу, это хуже любой пытки, — измученным голосом пробормотала Ханна. — Больше никогда в своей жизни не залезу добровольно в повозку, никогда!

amp;Ада оторвалась от чтения рукописи. Стемнело и приходилось напрягать зрение, чтобы различать каракули неизвестного целителя — писателя.

— Можешь сделать зарядку, потянуться, — предложила подруге.

— Уже не помогает, этого мало. А если я начну здесь как следует разминаться, то разнесу все вдрызг. И вам синяков своими граблями наставлю. Вот же нас угораздило‑то…

— И есть хочется, и пить, — пожаловалась Несса. — Но лучше все‑таки не есть и не пить. Чтобы потом не нужно было выходить. — Тут же взяла она свои слова обратно.