Su.мрак - Награда для Героя

— В вашей фантастике это называется телепортацией. Мы действительно в Париже, и ты действительно здесь не был. Пойдём, посидим в кафе, и я тебе всё расскажу. Только прошу тебя, что бы ты ни увидел — не подавай вида, что удивился.

Они просидели в том бистро час. Гарри рассказывал гонщику о Магическом Мире и его отличии от привычного ему — не знающего волшебства, и Валари на удивление спокойно всё это принимал:

— Знаешь, в детстве я зачитывался Толкиеном, Нортон и Гамильтоном и жалел, что у нас волшебство невозможно, а потом, когда вырос, решил, что создам для себя такой мир собственными руками… и до сих пор не раскаялся в своём решении. Думаешь, Брайан ушёл, потому что побоялся рассказать мне о том, что он — маг?

— Возможно, а может быть, один самолюбивый, упёртый маггл его просто не позвал остаться.

— Ты знаешь, где он живёт?

— Разумеется. Это как раз за сквером. Я тебя провожу, а дальше сами разбирайтесь.

Они вышли на улицу, тихо обсуждая окружающих их волшебников, не торопясь, добрались до дома Брайана, поднялись на третий этаж и, пройдя сквозь Защитные чары, вошли в прихожую… чтобы стать свидетелями окончания разговора между двумя бывшими любовниками.

Наконец, Линкс заметил нежданных гостей и, отстранив Люциуса с дороги, шагнул навстречу своему партнёру:

— Серж? Откуда ты…

— Да вот, Блэк мне тут кое-что интересное про ваш мир рассказал… Так ты ушёл из-за того, что я… как вы там называете… маггл, да?

— Валари, ты идиот! — Брайан произнёс оскорбление тоном, которым обычно признаются кому-то в любви.

— От идиота слышу! И… я тебя тоже люблю… — Валари решительно шагнул в квартиру и захлопнул за собой дверь, заставив отскочить застывшую на пороге и настороженно зыркавшую друг на друга парочку.

— Вот и делай после этого добрые дела, — Блэк с вызовом взглянул на сохраняющего невозмутимый вид Люциуса. — И как же Его Сиятельство лорд Малфой намеревался со мной разобраться?

— Уже не лорд, и… я хотел бы поговорить об этом… в более приватной обстановке.

— Правда? А месяц назад, когда я хотел поговорить, ВЫ, сэр таким желанием не горели, — Гарри уже успел забыть, насколько присутствие этого человека в непосредственной близости выбивает его из колеи. «Вот ведь скотина великосветская! Поговорить он хочет! В «Клубе» не срослось, так к Брайану припёрся! Знаю я его «дружеское участие»! А ведь обещал больше не впутывать Брая в наши дела!» Логическая цепочка, объясняющая поступки Люциуса, явно прослеживалась… только сыщику от этого было не легче. Терзающая душу весь месяц сосущая пустота превратилась в чёрную дыру, уносящую с таким трудом отвоёванное у Азкабана тепло и радость жизни. «Так вот ты какая, ревность». Давшийся ценой стольких потерь железный контроль трещал по швам. Взгляд, словно соскучившись за месяц расставания, примечал каждое произошедшее в Люциусе изменение: похудевшее лицо, тень усталости под глазами и такое непривычное для гордого аристократа выражение жажды и тоски во взгляде… А тут ещё этот присущий колдуну слабый запах сандала… «Нет!!! Слишком больно тебе верить. Для тебя обманывать так же естественно, как дышать!»

— Гарри…

— Меня зовут Блэк.

— Выслушай меня.

— У тебя был целый месяц, чтобы поговорить со мной, а теперь… я не хочу тебя слушать.

— В конце концов, кто из нас кого проклял?! — упрямая холодность сыщика свела на нет все благие намерения аристократа спокойно поговорить и даже… быть может… признаться, что он был не прав… Точнее, не совсем прав… А впрочем, какая разница? Главное, эта безжизненная «маска» Блэка не давала Люциусу увидеть того, к кому он за месяц общения прикипел всей душой. А значит, её надо было разбить, сломать любым способом, даже ценой ярости и ненависти, как тогда в Лабиринте.

— А что, надо было отдать тебя Тьме? Хорошо, я в следующий раз так и поступлю… А впрочем, я просто постараюсь, чтобы следующего раза не было, — Гарри не стал силой прорываться мимо заступившего ему дорогу Люциуса, слишком уж неравные у них были весовые категории, а просто, наплевав на Антиаппарационные щиты, стоявшие на доме Линкса, переместился к своему агентству, оставив тёмного мага на лестничной площадке шипеть себе под нос ругательства.

***

Переждав, пока не успокоится взвихрённое аппарацией пространство, и выплеснув досаду во всех известных ему ругательствах (включая подцепленные когда-то у мастера сквернословия Долохова), Люциус усилием воли заставил себя успокоиться. Приниматься за работу Плетельщика в расстроенном и неуравновешенном состоянии было равносильно особо изощрённому виду самоубийства. Привычная маска невозмутимости скрыла гнев и печаль. Подвигов Блэка по прорыву через антиаппарационный щит он повторять не стал, заставив себя спокойно спуститься по лестнице, и, как все нормальные маги, переместился в «Эдельвейс», чтобы, наскоро проведя последние приготовления к работе, аппарировать в Нормандию. Защитный костюм, аптечка с зельями, кое-какие артефакты на поясе и неотслеживаемый аварийный портключ-браслет, на создание которого он когда-то потратил несколько недель. Всё это дополнял глухой плащ с глубоким капюшоном, блокировавший все виды слежки и не дававший любопытным клиентам узнать личность Плетельщика. Этот предмет одежды был скроен таким образом, чтобы легко откидываться за спину, не мешая быстрому перемещению во время работы, и сам служил частичной защитой от проклятий низкого и среднего уровней. Собрав всё необходимое, Люциус предупредил Драко с Асторией о приблизительном времени своего возвращения и заперся в своём личном кабинете. Для того чтобы окончательно подготовиться к работе и отвлечься от всех житейских перипетий и переживаний, нужно было одиночество и сеанс медитации, который, как он догадывался, после всех утренних встреч мог вызвать определённые проблемы. Плетельщик оказался прав: для того чтобы привести себя в рабочее состояние, ушло почти в два раза больше времени, чем обычно, но, в конце концов, «доводка плана» и продумывание малейших деталей были завершены, и он аппарировал в Нормандию.

Замок встретил его тишиной и настороженностью, словно затаившейся перед броском зверь. По шкале сложности, когда-то составленной для себя Люциусом, он занимал далеко не первое место. Предстояла муторная, кропотливая и лишённая каких-либо сюрпризов работа. От наложенной в древности Защиты мало что осталось, а затем, по всей видимости, каждое новое поколение владельцев считало своим долгом добавить к ней какие-то новые чары, порой вносившие дисбаланс, а то и вовсе инактивировавшие предыдущие. Всё это нагромождение Защитных заклинаний и так не имело никакой системы и держалось на честном слове, так ещё и пятьдесят лет не обновлялось. Магический Источник почти захирел от невнимания и, что самое мерзкое, последние владельцы — чета тридцатилетних волшебников — смотрели на Плетельщика, едва не раскрыв рты от удивления, когда он пытался донести до них простую истину: за магическим строением надо следить и проводить соответствующие обряды. «И это чистокровные маги из древнего Рода, насчитывающего более тридцати поколений. Тьфу! Куда катится мир?» Но чувство лёгкой досады, рождённое пренебрежительным отношением к личности заказчиков, не помешало колдуну делать свою работу, в которой он недаром слыл виртуозом. Там, где Гарри брал вёрткостью и грубой Магической Силой, Люциус разыгрывал небольшое представление: обманывал, ловко находил бреши, нападал с тыла, стравливал между собой не очень ладившие друг с другом заклинания и добивал «победителя», лишь изредка вступая в открытую дуэль. Блэк, по сути являвшийся не Плетельщиком, а скорее Универсалом, которые давно не встречались в Магическом Мире, потратил на восстановление Защиты «Морского конька» почти две недели. Правда, и уровень сложности задачи на морской вилле был повыше, чем в нормандском замке. У Малфоя же на то, чтобы распутать вязь магических Нитей, ушло меньше суток. Начав работу с верхних этажей и пристроек, к рассвету он добрался до самого Магического Источника — самого опасного места в строении. Сдававший до этого позицию за позицией замок словно встрепенулся, насылая на потревожившего его мага толпы ядовитых тварей, град острых ледяных осколков, вызывающий безумие газ, огненных змей, но Люциус держался стойко, отбивая все атаки. Он чувствовал, что кульминация сражения уже не за горами. Замок стал выдыхаться и явно копил силы для своего коронного удара, которым могло быть всё, что угодно — от попытки самообрушения до магической чумы. Главное было вовремя разобраться, что это, и принять соответствующие меры. Всё шло по плану, дом уже затаился на несколько секунд, что было предвестником последней атаки. Люциус напрягся, копя силы для завершающего каскада заклинаний…