Оксана Усенко - Дочь Азраи

— Я хочу понять…

— Проанализировать, разложить по полочкам. Истинная азраи! Вот именно поэтому я не считал нужным тебе ничего говорить.

— Но сказал… Почему?

— Потому что эгоист, потому, что не смог смолчать, потому, что, увы, люблю тебя вопреки всему… — последние слова Тамаз проговорил уже еле слышно с таким чувством вины, что Ольге неизвестно почему стало жаль его. Так винить себя из-за любви! И так ловко ее скрывать… Неужели все так плохо? В принципе частично он прав, он очень нравился Ольге. Он ее сердил, веселил, изумлял, злил, восторгал и доставал одновременно… Но вот было ли это любовью? Она и правда не знала… И как проверить не знала. Ей всегда казалось, что когда придет любовь — она это точно узнает, но сейчас она стремилась к любви, но одновременно сомневалась… Сомневалась, что узнает это чувство, что не ошибется… Ох уж эта ее врожденная логичность… Наверное и включенные гормоны не повлияют на ее холодную голову. Когда они там включаются? Судя по ее одноклассникам у нее либо очень заторможенные гормоны, либо это «включение» ее здравомыслие в упор не заметило. Ну и что ж теперь? Как выяснить, что это такое она чувствует? Любовь или нет?

Она подняла взгляд на Тамаза. Тот, как обычно, опять рассматривал красоту природы, ну хоть бы раз на нее посмотрел! Как вообще можно общаться, когда собеседник постоянно смотрит мимо! Почувствуй себя мебелью, называется…

— Ольга, мне очень много лет, когда-то я прожил не одну жизнь на земле, собственно каждый из народа азраи может прожить не один срок человеческой жизни на земле, но с одним условием, выходить и становится человеком не чаще чем раз в сто лет. И контакты с людьми азраи совсем не поощряются. Разрешаются и то условно, только срочникам — таким как ты. Пока у тебя есть выбор. Пока ты можешь вернуться. Но, именно потому, что ты можешь вернуться к людям, я тебе почти ничего не рассказываю о азраи к которым ты, не смотря на хвост и любовь к морю, еще не принадлежишь. Ты воспринимаешь море и себя как часть сказки, не представляя, чем заканчивались чаще всего отношения человека и азраи, и насколько сильна угроза человека для нас. У тебя на берегу есть люди, которых ты любишь и которые любят тебя, и будет лучше, если только они будут знать о тебе эти три года. А ты только о них. Я неправильно поступил, разрешив себе остаться в тот день, когда впервые увидел, но и не мог поступить иначе. Не мог бросить дочь азраи одну, но… я ошибся. Тебе лучше было б одной… Ты сильна и умна, наивна, но везуча, ты смогла бы справиться и без меня. Я только все усложнил… Создал проблему и соблазн себе… Поставил под угрозу свободу твоего выбора…

— Не правда! Ты помог! Я научилась жить в море как дома, я столько всего узнала, я …счастлива, что познакомилась с тобой Тамаз. И я бы ни за что от этого не отказалась, что бы ты ни говорил.

Ольга смотрела на Тамаза, смотрела, как закат играет красками на его волосах, как блики солнца делают неотразимыми его такие молодые и одновременно такие мудрые глаза…

— В конце концов, Тамаз, у нас есть целых три года… Мы сможем быть вместе все это время… А потом… Потом и будем решать. Зачем сейчас отказываться от счастья, если оно возможно?

— Если… Может, в чем то ты и права… — повернувшись к ней лицом он слабо, как-то виновато улыбнулся и очень осторожно обнял Ольгу… По телу пробежала легкая сладкая дрожь. Она счастливо прикрыла глаза. Ощущение было просто изумительное. Словно она оказалась под надежной защитой и теперь все, абсолютно все будет хорошо… Это — однозначно любовь!

Утро началось неожиданно. Томаз, аккуратно прикоснувшись к руке Ольги, жестом приказывая ей быть осторожней и не шуметь, быстро вывел ее из подводной пещеры каким-то длинным темным ходом.

Спустя какое-то время впереди замаячил изумрудный свет, они выплыли к солнцу на очень приличном расстоянии от «центрального входа».

— Что случилось? — спросила спросонья медленно думающая Ольга.

— Очередные туристы-дайверы. Их с каждым годом все больше… Скоро нельзя будет чувствовать себя в безопасности ни в одной пещере. Они как тараканы…

— Откуда ты знаешь про тараканов, они же в море не водятся, — удивилась Ольга.

— Я жил и на суше… А тараканы, они же не вчера появились.

— А как же наши вещи в пещере? — спохватилась Ольга. — я там забыла свою сумочку из ракушек… карту…вещи

— Сумочку… можно за ней позже вернуться. Я не думаю, что это проблема. Она явно человеческой работы, и лежит в нише за водорослями. Если ее и найдут дайверы, то просто решат, что ее притащило течением, ну или кто-то из туристов так развлекается. Сейчас точно нельзя возвращаться, и… пора менять место жительства.

— Понятно, — Ольга расстроилась. Эта светлая подводная пещера ей сильно нравилась. Утреннее солнце раскрашивало воду в изумительно розовый цвет, а по мере того как солнце перемещалось по горизонту, вода меняла цвет на голубой, бирюзовый, морской волны, оранжевый и темно синий ночью. А еще из нее можно было рассмотреть небо, даже не всплывая на поверхность. Жаль…

Тамаз и Ольга плыли в сторону мыса Айя, все дальше удаляясь от дайверов и от такой уже ставшей родной пещеры.

— Ничего, такая пещера не единственная. Хотя для подводного дикаря ты очень даже неплохо держишься.

— Для подводного дикаря?

— Конечно, а ты думала наш народ так и живет в пещерах, при том, что человечество уже далеко шагнуло вперед в прогрессе?

— Не знаю… Я… — Ольга растерялась. Она действительно так думала, не смотря на какие-то научные наблюдения Тамаза и только теперь сообразила, что этим она приравнивала народ Азраи к дикарям, а ведь, судя по всему, они такими не были, иначе как бы они так легко, а судя по бабушке Надежды вполне легко, адаптировались в техничном мире людей. Да и некоторые вещи Тамаза говорили о том, что он совсем не дикарь. Взять хоть его «подзорную трубу» да и знания. Нельзя столько знать и жить, питаясь только сырой рыбой и водорослями…

— Именно так ты и думала, — рассмеялся Тамаз. — Я не виню тебя, ведь сам ничего другого тебе не показывал. Но я живу сейчас как … как ваши туристы-дикари. В походных условиях, так сказать. Черное море, совсем не располагает к постоянному проживанию народа Азраи. Нас бы очень быстро обнаружили, что для азраи совсем не хорошо, а точнее очень плохо. Люди, по крайней мере большинство, еще не готовы принять наш народ… Впрочем как и столетия назад…

— А если ты ошибаешься? Может люди — готовы? Я ведь приняла. И моя мама, и мама Алины…

— Это не то. Ты сама азраи, хоть и на какую-то часть, и они также, хоть это и не проявилось. Азраи это не только хвост, но еще и мировозрение, мораль… А большинство чистокровных людей, обывателей, хочет только наживы, ну или опытов над неизвестным видом. Этим страдают ученые, желающие стать знаменитыми, этим страдают военные.