Ира Аллор - Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

— Да как ты можешь судить об этом?!

— Мы уже полгода знакомы!

— Полгода… А Я его творил! Я ему тоже верил, думал, он от Меня ничего не скрывает! Что, пожаловаться не мог, раз ему так тошно?

— Один раз пожаловался — на Нуменорэ…

— Опять ты про Нуменорэ!

— Потому что нуменорец. Это не исцелить. Так что давай оставим эту тему. Между прочим, и в этом случае Валар с Манвэ во главе во всем винили себя, Тебя полагая непогрешимым!

— А что ты так за Манвэ переживаешь? Ты же на стороне Моргота выступил!

— Не выступил, а вступился за него, потому что он не мог сражаться. Это не значило, что я против Манвэ. Они оба — мои друзья!

— От начала Арды они были врагами!

«Потому что кто-то все время их стравливал!» — заявил было Аллор, но промолчал — незачем сообщать Эру то, что Он и Сам прекрасно знает; а случай нарваться на неприятности еще неоднократно представится. Так что вслух он сказал:

— И все же они смогли помириться. А если уж они поверили друг другу, то и остальные смогут договориться, и на Арде наступит этот самый долгожданный, предусмотренный Замыслом мир!

Эру собрался было с достойным ответом, но в это время в дверь постучали.

— Аллор, Эльди, вы дома? Мы не помешаем? — раздался из-за двери голос Мелькора.

Эру аж подскочил в великом гневе. Огненные глаза метали искры.

— Сознавайтесь, вы специально все подстроили?!

Аллор виновато развел руками — мол, хоть в душу загляни, хоть в мыслях поройся — не хотел!

— Что-то случилось? — В голосе Мелькора появились тревожные нотки.

— Ну что же, пусть зайдет… — прошипел Эру.

Аллор открыл дверь. В комнату ввалились Мелькор с Ауле и Гортхауэр с Курумо.

Черный Вала понял, что ощущения не подвели его. То, что разум отказался принять, подтвердило зрение: Сотворивший стоял перед ним лицом к лицу. Да еще в облике!

— Ты?!! — одновременно выдохнули Эру и Мелькор.

Курумо отшатнулся и прижался к Ауле. Ауле, бросив на Творца выразительнейший взгляд, сгреб ученика в охапку.

Эру пожал плечами:

— Что зверем смотришь из-за чужого сотворенного?!

— Не чужого! Сам мне его вручил. И вообще…

— Вот видишь, они до сих пор майар поделить не могут, — примирительно обратился Аллор к Эру.

— Сами как-нибудь разберемся! — фыркнул Мелькор.

Эльдин наполнила еще четыре кубка:

— Лучше выпейте. И вообще: у нас в доме не дерутся. Вот отношения выясняйте сколько угодно.

Мелькор покосился на изрядно опустошенную бутылку, наполовину съеденный пирог и с почти суеверным восхищением воззрился на недомайар: «Надо же, столько с Эру прообщались — и все еще живы. Удивительно».

— А ты, Моргот, вечно суешься не в свое дело — еще с Песни! Только и умеешь, что огрызаться — и это при том, сколько Я в тебя всего вложил! И никакой благодарности!

— У Тебя Манвэ на это был! Ты же благоволил к нему, самому удачному Твоему произведению!

— Он хоть слушался и верил!

— Именно — верил, а Ты его веру… — Мелькор сопроводил фразу выразительно-грубым жестом.

— Я его короной Арды одарил!

— А потом и второй наградил — обручем!

— Нечего своевольничать было — сидел бы тихо, как все эти эпохи, ничего бы с ним не случилось!

— Конечно, Ты же благ… — горько процедил Мелькор. — И Манвэ любя, по-отечески в грязь втоптал — для его же пользы…

— Знать должен был свое место — как все!

— Да что вы о нем за глаза говорите?! — не выдержал Аллор. — Давайте уж и его заодно позовем, пусть сам скажет!

— И верно! — воскликнул Мелькор. — Ты же столько говорил с ним, о Единый, снизойди еще раз — уж коли снизошел до визита сюда! Ведь Тебе нечего бояться этой встречи — за Тобой Сила и Правда…

Аллору с Эльдин подумалось, что Эру в гневе Своем разнесет весь покой с самими Залами в придачу, но Творец, судя по всему, и впрямь желал высказаться, и немедленно.

— Что же, зови своего драгоценного братца — пусть скажет при всех, чего ему не хватало и чем Я его так мучил все эти эпохи!

— И позову! — Мелькор резко замолчал, прикрыл глаза. — Он скоро прибудет, — сообщил он.

— Не один, конечно, — со всем семейством, — ехидно заметил Эру.

— Естественно, — невозмутимо заявил Мелькор.

Разговор не клеился — все по-своему готовились к встрече. Эльдин достала новые кубки, а Аллор поставил чайник: «Жаль, пирога мало сотворили». «Ничего, еще варенье где-то было», — успокоила его майэ. Наконец раздался негромкий стук в дверь.

— Заходите! — позвал Аллор, закончивший расчищать кровать от книг и бумаг.

Дверь открылась, и на пороге возникло царственное семейство: Манвэ с Вардой и Эонвэ со Златооким. Лицо Владыки Амана было непроницаемо-спокойным — добротно сделанная личина. Супруга, стоявшая с Королем плечо к плечу, была ему под стать.

Все, кроме Эру, встали, приветствуя Повелителя Арды, и вновь уселись кто где.

— И как это ты решился прийти без всей своей своры? Где ты оставил могучего Тулкаса и верного Ульмо? — встретил Короля Эру.

— Им показалось, что они не получили приглашения, — невозмутимо ответил Манвэ, непринужденно располагаясь в кресле.

Эру одарил бывшего любимца пронзительным взглядом, тот выдержал его, изучающе-внимательно глядя на Сотворившего. Первым не выдержал Творец:

— Что ты на Меня смотришь, вместо того чтобы с порога на колени пасть и прощения за дерзость просить?!

Манвэ все так же молча смотрел на Эру. Тот, обозлившись еще больше, воскликнул:

— Ты что, еще и издеваешься, предатель! Лицемерная, неблагодарная тварь! Еще и обиженным себя считаешь! Тебе все в руки отдано было, вся благодать неискаженного Амана, счастье и покой — и ты еще недоволен!

— Благодать… — протянул Манвэ. — Да вся эта благодать на Ирмо держалась — если бы не он, давно бы все озверели или с тоски зачахли…

— А ты на что был, Владыка?!

— Замысел воплощал. Был Волей и Властью. Уничтожал Искажение. Затыкал рты недовольным. Расправлялся с бунтовщиками. Могу представить подробный отчет.

Манвэ говорил ровно, тускло — мерное падение капель в сталактитовой пещере.

— А Ирмо, значит, всех развлекал?!

— Ага. Кого грезами, кого — забвением. Память стирал — чтобы веселее жилось. Да Ты же знаешь, Ты же с ним беседовал… — вкрадчиво закончил Манвэ.

— Да он… — Эру вдохнул поглубже воздух. — Он ничего не понял!

— Видимо, достаточно, чтобы предпочесть — Бездну! Как Ты мог довести его до этого?! — Личина начала таять, сквозь нее проступало отнюдь не благостное лицо: терпение Владыки все же имело границы…

— Откуда Я знал… — начал Эру и осекся: Он же всезнающий! — …Я его по-хорошему сначала просил! Успокоить…

— Ах, по-хорошему?! Прости, Единый, не догадался… — взяв себя в руки, снова невыразительно проговорил Манвэ, склонив голову. — Ты же всегда только добра желал. И Твоя милость воистину безгранична — не вместить…