Ира Аллор - Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

Аллор остался один. Мило посидели они у Намо: было о чем побеседовать, — глаза Намо загорались, когда майа рассказывал о средиземских событиях. Не обо всем он мог поведать — не было его там, но уж что видел… Намо рассказывал про Валинор, и надо было ловить каждое слово, а еще внимательней — намеки.

— Я не заставляю тебя служить мне, просто никто тут «самого по себе майа» не потерпит: сам по себе — это равный, а равны между собой лишь Валар, да и то… С другой стороны — раз ничей, то никому не нужный, никем не защищенный. Тебе здесь жить — неизвестно сколько… — Намо задумался.

Аллор кивнул: такие вещи ему не требовалось долго объяснять, но он был благодарен Намо за неравнодушие. Что-то менялось в нем, исподволь, постепенно — он стал ценить это: внимание, попытку понять… Ему казалось — не осталось чувств, сам стал подобен лезвию заклятого клинка, только злость осталась, может, раскаяние — в глупости, слабости. А арбитру изящества, коим его безоговорочно признавали при дворе Золотоликого короля, не пристали слабости — если только не подать их с изящным радикализмом и тонко выверенным надрывом… И сейчас весь этот прекрасно работавший в Нуменоре арсенал по-прежнему при нем, светская жизнь осталась его родной стихией, он свободно владел правилами этой игры, вплоть до права творить новые — для остальных… Он привык улавливать намеки — что же, надо быть внимательней. Облачиться в броню наблюдателя со стороны, способного меняться… Дважды броня была пробита, дважды он проиграл. Впрочем, нет, второй раз он победил — и неважно, что не в состоянии вспоминать это без дрожи. Он может многое сказать и сделать — если понадобится. Даже врать и интриговать — пожалуйста, хоть и без особого удовольствия. Считал же дурным вкусом — доносить на своих гостей, бывших в списке неблагонадежных… А так все просто: вовремя промолчать, вовремя показаться на глаза, главное — соблюсти внешние приличия, а там развлекайся как хочешь… «Ты умеешь добиваться цели…»

Майа зябко закутался в плащ, зажег свечу — пламя высветило сводчатый потолок, зеркало в углу, стол, который он уже успел завалить бумагами, кистями и книгами вперемешку, и низкое ложе в углу. Он сидел в кресле с высокой спинкой, подобрав под себя ноги, подперев голову рукой. Взгляд упал на прикрытую бумагами Черную Книгу — надо вернуть Намо, прочитал уже, запомнил… Разве еще глазами пробежаться — зачем, неважно, хотелось перечесть некоторые места…

Его позвали. Властно. Впрочем, это была власть, стоящая за вестником, — и нешуточная. Он поднял голову: в проеме двери стояла светлая, казалось, излучающая легкое сияние фигура. Золотые прямые волосы, небесно-синие большие глаза, правильные, словно застывшие черты лица. Вошедший был облачен в синее одеяние, серебристый плащ, сколотый на плече золотой застежкой, спадал ровными складками.

Аллор отложил книгу, расчетливо-небрежно засунув подальше, в гущу бумаг и пергамента.

— Я слушаю. — «Нагло как-то вышло, ну да ладно, с ровней надо ставить себя сразу…»

«Какое надменное и в то же время отрешенное лицо», — почему-то подумал Эонвэ — это был он, герольд Манвэ, его правая рука.

— Я — Эонвэ, голос Его Величества, Повелителя Арды, Манвэ Сулимо, призываю тебя, Аллор… майа, явиться на Круг Судеб для выяснения твоей дальнейшей судьбы, дабы определилось твое место в Благословенной земле Валинора. — Посол возвышался над новым майа, чеканя слова.

— Прямо сейчас? Хорошо, только приведу себя в порядок. — Аллор неторопливо-грациозным движением встал с кресла, поискал на столе гребень и, найдя, направился к зеркалу. — Присаживайся, Эонвэ, я скоро.

Эонвэ, расположившись в кресле, с интересом наблюдал за ним — странный он, этот новый майа. Взгляд упал на листы, ковром покрывшие стол: причудливые фигуры, странные композиции, где живое сплеталось с неживым, чьи-то лица…

— Это ты рисовал?

— Я. Досуг позволяет — пока…

— А что ты читал? — Эонвэ покосился в ту сторону, куда скрылась Черная Книга.

— Так, рассказы.

— О чем?

— О былом, разумеется, разве кто-то пишет о будущем?

— Будущее не ведомо никому, кроме Творца.

— А пророки, видящие?

— Возможно, это наваждения…

— Все?

— Не знаю — это не мое дело. Я — майа Короля Арды и делаю, и мыслю то, что приличествует моему званию и положению.

— А что тебе нравится, что ты любишь?

— То, что достойно любви.

— Что, например?

— Свет. Свет должно любить, а Тьму — ненавидеть.

— Хорошо тебе, если так все ясно.

— Иначе не может, не должно быть — или это наваждения.

— Разумеется. Впрочем, почему ты все время говоришь о наваждениях? Ты знаешь, что это такое?

Глаза Эонвэ на мгновение скользнули куда-то в сторону, и, хотя взгляд вновь обрел отточенную отчетливость, Аллор, глядевший в зеркало, успел заметить это.

— Наваждения — это происки врагов. Нельзя позволять себе расслабляться и погружаться в их сети.

— Ты нервничаешь? Что с тобой?

— Ничего. Со мной ничего из ряда вон выходящего не может происходить.

— Ладно, извини.

— Ничего. Ты готов?

— Вполне. — Аллор застегнул плащ и расправил складки.

— Откуда он у тебя?

— Подарили.

— Но он же… черный?!

— Да, а что?

— Но это — цвет Врага.

— Я долго служил Тьме — и неважно, как я к этому относился.

— Знаешь, может быть, лучше все-таки без… — Эонвэ смущенно опустил глаза. — Это все-таки Валинор…

— Нет смысла пытаться скрыть прошлое, тем более что оно известно не только тебе. Не стоит пытаться похоронить его в себе: это ничего, кроме гниения, не даст. Впрочем, иногда помогает — до поры до времени.

Лицо Эонвэ словно окаменело, он нахмурился.

— Не все стоит помнить. Надо уметь забывать. Возможно, ты и прав, но… нельзя это. Впрочем, может быть, твое объяснение и подойдет. Только хорошо объясни. И если помыслы твои отвратились от дел Тьмы… с тобой все будет в порядке. Ведь ты враг Тьмы?

Это походило скорее на утверждение, не требующее ответа. Аллор утвердительно прикрыл глаза.

— Тогда следуй за мной. И… — Эонвэ поглядел прямо в глаза собеседника, — помни: наваждения — это опасно, нельзя поддаваться им. Нельзя сомневаться. И выбирать надо правильно.

Слова звучали как заклинание, но в них было что-то неуловимое, может быть, болезненное, какой-то глубоко запрятанный надрыв. Аллору показалось, что он дотронулся до чего-то запретного, тщательно спрятанного в отдаленный угол сознания, видимо, после неудачных попыток изгнать… что? Наваждение…

— Пойдем, нехорошо заставлять Владык ждать.

— Да, конечно, немедленно… — Эонвэ как-то скованно развернулся, проследовал к двери, чуть помедлил. — И мысли тоже должны быть — правильные. Тогда все будет хорошо. А иначе и быть не может в светлом Валиноре…