Роман Выговский - Игра без правил

Весть о том, что к храму везут ненавистного салранорца, уже добралась до самых отдаленных уголков города, вдалеке, на том краю площади уже летели на взмыленных конях всадники. Жрец и храмовник взволновано вертели головами, быстро — быстро припустили вниз по ступенькам, подошвы сапог зашлепали по мокрому камню. Боялись, что быстрые на расправу воины подоспеют к пленным раньше суда. Тогда сгинет и надежда усесться на трон верховного хранителя Лунного лика.

Стражи на дверях в темницу напряженно переглянулись: чего, мол, бежат, все равно без разрешения никто не выйдет и не войдет. Один из караульных проворно выхватил меч из ножен, Фарамонд слышал, как угрозливо зазвенела сталь.

— Мы по велению верховного жреца, отворите! — произнес жрец величественно. — Вы не можете препятствовать нам.

— Это опасные пленники, — прибавил храмовник скупо. — Салранорцы.

Фарамонд видел, как расширились от удивления миндалевидные глаза стража, второй виду не подал, только нахмурил тонкие брови, произнес сурово:

— У нас нет приказа, вы не пройдете.

— Открывайте двери! — рыкнул Хариэль злобно, — или я собственноручно поснимаю голову обоим, а семьи скормлю горготам! Для вескости ткнул стражника в бок стальной рукой. Караульный с опаской глянул на блики мертвенного света луны на предплечье, ответил примирительно:

— Мы не знали, что вас отметили великие, простите нас мастер.

Прежде узнавали в лицо, пропускали по одному слову, а теперь пришлось показать отмеченную бездной руку. Да, он Фарамонд не ошибся, жрецы луны растратили все уважение, что имели прежде. Они пойдут с ним до последнего, даже если придется рубить головы своим… Отчаявшиеся альфарцы не лучшие союзники, но иных нет.

В темнице остро пахло сыростью, сразу за дверью вниз уходила крутая лестница, Фарамонд первым шагнул в темноту, жрец так и остался стоять на пороге, переминался с ноги на ногу, боялся замарать одеяние о грязные стены узилища. Хариэль ничего не сказал, лишь покачал головой, осторожно взял Леонор под руку и повел вниз, туда, где находились камеры.

— Я подожду здесь! — крикнул жрец им вслед.

— Кто бы сомневался, чистюля, — буркнул храмовник себе под нос. — Боится сутанку в грязи извозить. Фарамонд громогласно рассмеялся, звонкий смех эхом разнесся по узкому туннелю.

— Чего смеешься? Знаешь же, что прежде жрецы стояли с храмовниками в строю, и оружием не брезговали. А теперь кроме болтовни нет от них ничего! — ответил Хариэль зло.

— Прежде и храмовник не позволял себе таких речей, — ответил Фарамонд, повел бровью. — Так что вы стоите друг друга, и это смешно. Во что превращается бессмертный альфарскиий народ?

— В то же, во что превратился твой, салранорец, — Хариэль криво улыбнулся. — Когда то земля дрожала в страхе перед могучей некромантией твоих предков, но я не видел ни одного заклинателя смерти уже больше тысячи лет. Ты последний.

— Замолчи! — рыкнул Фарамонд яростно. — Замолчи или я заставлю тебя умолкнуть на веки, тварь!

— Довольно любезностей, мальчики, — сказала Леонор сладким голосом, — поберегите силы для боя.

Фарамонд сплюнул гневно под ноги храмовнику, ругнулся на салранорском и побежал вниз: незачем убивать Хариэля сейчас, еще пригодится, длинноухий болтун, лучше отойти от греха подальше. Он первым добрался до конца туннеля, налег плечом на кованую дверь, по прошлому пребыванию зная, что за ней стоит страж. С той стороны двери зашуршало, звонко пропела сталь. С мечом в руке стражник преградил путь широкоплечему пленнику.

— Это что за…, — произнес храмовник удивленно.

— Привет, — ответил Фарамонд, ухмыльнулся злобно, в глазах блеснула животная ярость.

Он налетел, как ураган, караульный не успел и крикнуть, с размаху влетел головой в нос, подо лбом глухо чавкнуло, кровь тонкими струйками брызнула в стороны. Сзади уже бежал Хариэль, Фарамонд слышал шлепанье мягких сапог по каменным ступеням. Храмовник тяжело упал на пол, руки и ноги задергались, тело билось в конвульсиях. Наверняка кость вошла в мозг, ухмыльнулся Фарамонд.

— Что ты делаешь? — прошипел Хариэль злобно. — Что, демоны тебя дери, ты творишь?!

— О — о! — рассмеялся Фарамонд, — я смотрю, как твой сородич выплясывает джигу. А ведь недурно выходит!

Храмовник перестал дергаться и затих, из — под него на каменный пол набежала целая лужа крови. Впереди послышался топот тяжелых сапог ног, стражники сбегаются на шум.

— Развяжи мне руки, железнорукий, или придется со всеми…., как с этим, — сказал Фарамонд спокойно, но во взгляде по — прежнему читалось яростное безумие.

Хариель замялся, быстро взглянул на залитое темной кровью лицо погибшего, на Фарамонда: широкая грудь того раздувается как кузнечные меха, из ноздрей пашет жаром. Потом снова на мертвеца…, рука медленно потянулась к кинжалу на поясе.

— Только без глупостей, мастер Хариэль — предупредила Леонор мягко, но так чтобы альфарец понял: одно неверное движение и распластается как рыба рядом с погибшим юнцом.

— Он ведь мальчишка, ему жить и жить, — проронил храмовник скупо, но веревки на руках Фарамонда срезал.

— Спасибо, — ответил барон весело. — Пора немного размяться, старичок.

Топот каблуков стал громче, уже чувствовалась дрожь камня под ногами, Фарамонд осмотрелся: тогда, здесь была целая рота стражников, они бросили его в камеру, похожую на каменный мешок, долго истязали, просто так, забавы ради. Каждый хотел оставить шрам на теле последнего салранорца. Сейчас же там где начинались темные залы застенка, лишь гладкий камень, будто не тут живьем выдирали внутренности из обессиленных и избитых пленников. Широкие каменные чаши заполнялись кровью, над ними поднимался тяжелый аромат смерти, а по ночам жрецы приводили горготов и те лакали кровь длиннющим языками как коты молоко!

Фарамонда до сих пор ночами посещали кошмары, где слышал жуткий скрежет когтей по камню, отрывистое хриплое дыхание, голодный вой, от которого хотелось вжаться в стену. Каждый раз, когда приводили горготов, он думал, что не увидит утра. И каждый раз просыпался с дрожью в измученном теле, могильный холод камня и страх смерти едва не сводили с ума…

Фарамонд замер на мгновенье, привыкая к тусклому желтому освещению факелов и масляных светильников. Спертый воздух неприятно давил на грудь, над головой нависают мрачные своды подземелья. Привычное место для ката и демонопоклонника, ничего особенного, кроме того, что в конце темницы есть потайной ход в жреческие покои. Оттуда верховный со своими телохранителями спускается на проведение кровавых ритуалов, и служение месс.

Он шагнул вперед, его поступь была тверда, походя наступил на руку мертвому храмовнику, под подошвой противно хрустнуло, он не обратил внимания, небрежно толкнул толстую дверь, будто не из толстых дубовых досок сбита, а хлипкая фанерка.