Игорь Осипов - Как я стал боевым магом

— А если такую на танк поставить?

Я пожал плечами.

— Это надо долго думать.

— Да и фиг ли. Наклепаем на всех и армия готова.

— Я под оверклокингом её час делал. Так придётся все три поковыряться. Нужны все маги страны и год работы, чтоб хоть какой-то запас на случай войны был.

— Под чем? — не понял дружинник.

— Это чудики есть, они процессоры для компьютеров разгоняют на грани поломки.

— Куда разгоняют?

— Ускоряют.

Дверь открылась и в предбанник выскочили раскрасневшиеся девчонки. Бледной осталась только Оксана, которая была нечувствительна к перепадам температур. Она-то и парила всех подряд.

Анна присела на свободный стул и потянулась к фисташкам. Она пила меньше всех. Зато пьяная Ангелина хлюпнулась рядом с Николаем и стянула с него деревянный крестик. Коля сначала недовольно бурчал, а потом заорал дурниной, когда девушка макнула крестик в пиво.

— Ты что делаешь?!

— Святое пиво, — нисколько не смутившись, ответила боевая магесса.

— Ты что богохульствуешь?! — подскочил с места Кузнецов в кипящей ярости.

— Нацепил бирку бестолковую и радуется непонятно чему.

— Это крест святой бирка-то?

— Ну а что это по-твоему?

— Это знак веры моей!

— Ну я и говорю, логотип.

— Сучка, бесовская, — прошипел Кузнецов, скрипя зубами.

В воздухе закипела сила. Ещё немного и можно будет сотовый прямо от банного пара заряжать.

— Егор, сделай что-нибудь! — вскочила с места Анна.

Александра схватила за руку Фотиди, с которой слетела простыня и она в чём мать родила стояла и сверлила дружинника взглядом. Ещё чуть-чуть и начнётся крестовый поход, совмещённый с охотой на ведьм.

Я взял со стола литровую кружку со своим пивом и плесканул на обоих дерущихся, как на шипящих друг на друга котов. Злость и ненависть сразу перекочевали на меня. Но с этим я как-нибудь справлюсь.

— Помнится, мы сюда мыться пришли.

— Без меня мойтесь, — бросил слова Николай и вышел из бани.

— Ты зачем? — спросила Белкина у Ангелины.

— Да бесят меня эти фанатики. Придумают сами себе нечто светлое и великое, а потом поклоняются. Человек ни перед кем не должен кланяться.

— Это вера наших предков, он считает её правой и достойной. Не донимай его.

— Вера предков? Вера предков в парке сидит, на пяльцах вышивает. А это пришлая вера. Её, если что, переняли у древних египтян, когда евреи из царства реки Нил бежали. Там в бога Гора верили в числе прочих. Прототип вознесли как единственно возможного, написали книжки под себя, да калёным железом в умы вбили. А теперь это вера предков. Ни хрена не знает, и уже вера в предков.

Я приблизился вплотную к бушующей магессе.

— Пусть верит. Это его выбор. Эту тему больше не поднимаем. Нам ещё сражаться в одном строю.

— Мне что жалко, что ли. Пусть верит, дуралей.

— Ты меня слышала? Ещё раз и я сам тебя огребу, не посмотрю, что женщина.

— А силёнок хватит?

— Хватит. Если что, вера предков поможет.

— Молится будешь?

— На сотовый позвоню.

— Просто, вы ничего не понимаете.

— И не хочу понимать. Мне твои убеждения интересны, пока они не идут вразрез с коллективом.

Ангелина открыла рот, но промолчала, криво улыбнувшись и нацепив простыню.

В воздухе повисла тишина, лопнувшая со стуком двери.

В предбанник вскочил с выпученными глазами Кузнецов в трусах, сандалиях на босу ногу и курточке.

— Эта хрень меня цапнула.

— Какая? — спросила у него нахмуренная Анна.

— Вот такая.

Николай изобразил ладонями пасть с зубами.

— А, Гришу покормить надо.

Мы все уставились на целительницу.

— Пойдёмте, — позвала она нас в дом.

На втором этаже обнаружилась большая комната, оборудованная как оранжерея. Все в недоумении смотрели на кадку с огромным цветком, а тот клацал зубами в воздухе и поглядывал полусотней маленьких глаз, ютившихся по краям клыкастого листа, сложенного в виде челюстей.

Анна подошла к небольшой клетке и длинными щипцами достала оттуда маленького мышонка, которого поднесла к цветку. Тот молниеносным движением схватил добычу и сжался в плотный комок на манер белокочанной капусты.

— Мне дядя с разных стран привозит такие. Сейчас много полудухов-полурастений. Это Аидова крысоловка, а там сердечник.

Мы уставились на пульсирующие красные кактусы. Они и в самом деле бились как живые сердца.

— Здесь цветолётка. У неё семена как моль разлетаются. Есть ещё ползунок. Он сейчас сытый, а бывает щупальца в разные стороны раскинет и сахар со стола стащить может, для человека не опасен.

— А это что? — показал я на непонятное полупрозрачное создание, порхающее у стеклянного потолка.

— Это улитка-бабочка.

— Улитка? — переспросила Ангелина. — А у тебя коровы не летают?

— Нет, — улыбнулась в ответ Анна.

— Ведьма на ведьме, — процедил Николай. — Одна еретичка, другая тварей богомерзких собирает, третья продалась демону.

— Ты забыл про оживший труп, — вставила слово боевая магесса, приподняв вверх указательный палец.

— Господь всемогущий, дай мне сил выдержать это испытание и укрепи мою веру.

Дружинник троекратно перекрестился, воздев взгляд вверх, а потом глубоко вздохнул и через силу улыбнулся.

— Да. Это моё испытание, — пробормотал он.

— К нам гость, — настороженно произнесла Белкина, прервав молебен дружинника.

Все замерли и уставились на неё.

— Кто? — спросил я.

— Не человек, но и не из наших. Не из веры предков, — с язвинкой ответила Всевидящая.

— Где? В кладовке.

— И дед его пустил?

— У меня кладовка на улице. Она смежная с гаражом, но вход с другой стороны, со двора, — произнесла Анна.

Мы все рассыпались по комнатам и наспех оделись, пошатываясь после бани и пива. Встречать решили все вместе.

На всякий случай приготовились к неприятным событиям, заготовив щиты. Такой концентрации энергии этот дом, наверное, не встречал за всё время существования.

Вооружились тоже отменно.

Дверь в кладовку открыл я.

— Человек, отдай, — зразу послышался оттуда тихий шепчущий голос.

— Ты кто?

— Отдай. Это моё. Отдай.

— Что отдать? — с нажимом спросил я.

— Моё. Оно здесь. Я четыре года ищу тебя, отдай.

Сзади меня встала Белкина.

— Что это за гадость? У меня ощущение липкости и скользкости.

— Не знаю. Тут темно.

— Сейчас включу, — произнесла Игорёва.

Ощутилось колебание телекинеза, и внутри щёлкнул рубильник. Слегка моргая и гудя, загорелась длинная люминесцентная лампа, осветив заставленное коробками помещение.

— Вон там, — шепнула Белкина, и показала в дальний угол.

Из-за коробки от телевизора выглядывало существо, схожее с отощавшим ребёнком, ростом в полметра. Большие, совершенно чёрные глаза тоскливо глядели на меня.