Джон Толкин - Содружество кольца

— Надеюсь, что вы рады празднику не меньше, чем я!

Оглушительные хлопки, крики «Да!» (и «Нет!»), звуки труб, горнов, дудок и флейт, а также других музыкальных инструментов. Как уже говорилось, на пиру было полно хоббитят, которым достались музыкальные хлопушки с клеймом «Дейл». Что оно означало, большинству хоббитов было непонятно, но хлопушки были изумительные. Маленькие инструменты, спрятанные в них, прелестно звучали, так что несколько юных Туков и Брендибаков, решив, что дядя Бильбо кончил Речь, быстро собрали в углу оркестрик и заиграли веселый танец. Молодой Эверард Тук с юной Мелилот Брендибак влезли на стол и принялись плясать «Кольцепрыгу» с колокольчиками — довольно мило, но, пожалуй, чересчур энергично.

А Бильбо не кончил. Он выхватил у какого-то юнца рожок и трижды громко протрубил. Стало тихо.

— Я вас задержу! — крикнул он. Все захлопали. — Я вас всех не просто так собрал! У меня была Цель!

Что-то в его голосе произвело впечатление на собравшихся, они почти унялись, и пара Туков даже навострила уши.

— Точнее, три цели! Во-первых, сказать вам, что я вас всех весьма уважаю, и 111 лет среди столь замечательных и превосходных хоббитов — очень краткий срок, и для меня пролетел слишком быстро! — взрыв аплодисментов. — Половину из вас я знаю вполовину хуже, чем мне хотелось бы, и почти половину уважаю вполовину меньше, чем вы того заслуживаете.

Это было неожиданно и не совсем понятно. Раздались жидкие хлопки, но большинство недоуменно пыталось сообразить, можно ли считать сказанное комплиментом.

— Во-вторых, отпраздновать мой День Рождения! — снова возгласы одобрения. — Следовало бы сказать: наш день рождения. Ибо это также день рождения моего племянника и наследника Фродо. Сегодня он стал совершеннолетним и вступает в права наследования.

Небрежные хлопки отдельных взрослых перекрыли громкие крики молодежи:

— Фродо! Фродо! Старина Фродо!..

Сумкин-Торбинсы помрачнели и стали думать, что означает «вступает в права».

— Нам с ним вместе исполнилось 144 года, и вас я сюда пригласил ровно столько же, замечательное число, с вашего позволения, гурт!

Никакого одобрения. Это что, насмешка? Многие гости, особенно Сумкинсы, обиделись, решив, что, значит ими заполнили павильон для счета, как коробку с товаром в лавке: «В самом деле, гурт! Как грубо!».

— Кроме того, если вы разрешите мне вспомнить историю, сегодня годовщина моего приплытия на бочке в Эсгарот на Долгом Озере, хотя тогда я про свой день рождения совсем забыл. Мне был всего 51 год, а молодежь обращает на дни рождения меньше внимания. Пир, однако, устроили замечательный, несмотря на то, что я тогда сильно простудился и мог сказать только «Пребдого благодаред». Это же я хочу повторить сейчас, уже правильно и с выражением: премного благодарен вам за то, что пришли ко мне на день рождения!

Упорное молчание. Все боялись, что сейчас будет песня или стихи, а они уже устали слушать. Почему он не закругляется, чтобы они выпили за его здоровье? Но Бильбо не запел и стихи читать не стал, а вместо этого сделал небольшую паузу.

— В-третьих и в-последних, — продолжал он после паузы, — я хочу сделать объявление. — Последнее слово он произнес так неожиданно громко, что все, кто смог выпрямиться, подняли головы. — Весьма сожалею, но должен вам объяснить, что, как я уже сказал, 111 лет среди вас — очень короткий срок, и он кончился. Я ухожу. И ухожу сейчас. Прощайте!

Он шагнул со стула и исчез. Ослепительная вспышка заставила всех зажмуриться, а когда они открыли глаза, Бильбо нигде не было. Сто сорок четыре ошеломленных хоббита потеряли дар речи. Старый Одо Шерстолап спустил ноги со стола и затопал. Потом наступила тишина, а потом, очнувшись и глотнув воздуха, все Торбинсы, Боффины, Туки, Брендибаки, Ройлы, Ейлы, Пойлы, Закопансы, Болджеры, Тугобрюхи, Барсуксы, Дороднинги, Дудстоны и Шерстолапы разом заговорили.

Все соглашались, что шутка получилась неприличная, и чтобы опомниться от такого удара, надо бы заесть и запить досаду.

— Да он сумасшедший. Я всегда это знал, — повторяли они, будто сговорившись. Даже Туки (правда, за некоторым исключением) сочли поведение Бильбо нелепым. В тот момент, правда, большинство думало, что его исчезновение было просто вздорной проказой.

Так не думал только старый Рори Брендибак. Ясность мысли у него не пропала ни от возраста, ни от обильной еды, и он сказал своей невестке Эсмеральде:

— Очень это подозрительно, милочка! Кажется ненормальный Торбинс опять сбежал. Старый дурень. Ну, а нам-то что? Он же еду с собой не взял! — и он громко окликнул Фродо, прося еще вина.

Один Фродо ничего не произнес. Он долго молча сидел рядом с пустым стулом Бильбо, словно не слыша криков и не отвечая на вопросы. Он заранее знал про шутку и одобрял ее. Он с трудом удержался от смеха, глядя на удивленных и негодующих гостей. И одновременно глубоко взволновался и понял, что очень любит старого хоббита.

Большинство гостей продолжало есть, пить и обсуждать прежние и нынешние чудачества Бильбо Торбинса, одни Сумкинсы в гневе ушли. Фродо почувствовал, что устал от праздника и больше не хочет никого видеть.

Он приказал принести гостям еще вина, встал, молча выпил свой бокал за здоровье Бильбо и незаметно вышел из павильона.

Что же касается Бильбо Торбинса, то, произнося Речь, он трогал пальцами колечко в кармане: Волшебное Кольцо, которое столько лет от всех прятал. А когда шагнул со стула, то сунул в кольцо палец, и больше в Хоббиттауне ни один хоббит его не видел.

Он быстро пошел к себе в нору, постоял немного на пороге, с улыбкой прислушиваясь к шуму в павильоне и к праздничному галдежу на лугу, а потом ступил внутрь и закрыл за собой дверь.

Праздничный костюм он снял, вышитый шелковый жилет аккуратно сложил и завернул в бумажную салфетку, быстро надел старое потрепанное платье и затянул потертый кожаный пояс. К поясу прицепил короткий меч в бывших когда-то черными кожаных ножнах. Открыл ключом ящик комода (оттуда сильно пахло нафталином) и вытащил старый плащ с капюшоном, которые, по-видимому, хранил, как большую ценность. И плащ и капюшон были в пятнах и настолько выцвели, что остались лишь намеки на первоначальный темно-зеленый цвет. И они были ему великоваты. Потом он прошел в кабинет, достал из сейфа плотный сверток в старой тряпке и рукопись в кожаном переплете, и еще большой толстый конверт. Сверток и рукопись он засунул в большой заплечный мешок, который был почти полон, а конверт раскрыл, опустил туда Кольцо на цепочке, снова закрыл, заклеил и адресовал Фродо. Сначала он положил его на камин, но потом вдруг снова взял и затолкал в карман. В этот момент открылась дверь и быстро вошел Гэндальф.